Мария Обатнина - Мой потерянный рай

– А у тебя какое было? – Юстина наконец-то справилась с его рубашкой и поцеловала в заросшую чёрными волосами грудь. – Погоняло?

– Банально – «Ром», – ответил Григорий, кусая Юстину за сосок.

– Ром? Это от фамилии производное?

– Нет, от ямайского рома!

– За крепость характера надо понимать?!

– Понимай, как знаешь, – Григорий отбросил пеньюар, нависая над Юю, чьи щёки полыхали алым пламенем, а глаза отражали сложную гамму чувств. Разум подсказывал ей без промедления оттолкнуть, противостоять его натиску, но сердце, истомившееся по настоящим чувствам, лишь коварно молчало, распаляя этим молчанием жгучую заинтересованность в этом холёном, привыкшим доминировать, самце.

Волна неведанного доныне возбуждения накрыла Юстину с головой. Соски предательски реагировали на прикосновения его зубов, сердце выстукивало учащённую барабанную дробь, а дыхание, сбивчивое и прерывистое, то и дело с придыханием вырывалось из груди, победным маршем отзываясь в душе господина Романова.

– Кстати, детка, ты придумала себе имя? – Григорий широко улыбался, позволяя шаловливым пальцам Юстины дотронуться до его плоти.

– Вера, можешь звать меня Вера! – изогнулась она, скользя языком по его груди, – Мартынова Вера Владимировна!

– Я буду звать тебя Юстина. Кстати, паспорт и всё остальное будет готово через пару дней.

– Выходит, теперь я буду жить по фальшивым документам…

– Обижаешь, – Григорий убрал с лица Юю длинную прядь волос, – документы настоящие!

Он властно, словно имея особенные, эксклюзивные права на владения этой женщиной, стремительно вошёл в неё, и Юстина изогнулась кошкой, со щемящей радостью принимая в своё лоно его распалённую плоть. Наверное, не было в тот момент человека, счастливее, чем она. Душа её пела и ликовала, она вся озарилась волшебным свечением, растворилась в нём, напоминая собой чудесный цветок, тянущий свои лепестки навстречу ясному летнему солнцу. Казалось, Григорий возымел над ней чарующую власть, раз та, забыв о своих проблемах и невзгодах, могла думать исключительно о том, как удержать около себя этого невероятно сексуального мужчину, обладающего той самой опасной харизмой, которая обычно пленяет подавляющее большинство представительниц слабого пола.

Отдавшись порыву чувств, ни один из них даже не услышал звук открываемой двери, только лишь когда над ними прогремел чей-то раздражённый возглас: «Так у тебя называются деловые переговоры?!», они оба вздрогнули, причём Григорий от неожиданности едва не свалился с дивана, а Юю, вся съёжившись, стыдливо прикрывала груди руками.

Надо отдать должное Григорию, его ничуть не испугало неожиданное явления своей жены. Выпрямившись во весь рост, он медленно, даже как-то нарочито небрежно, застегнул брюки, надел на себя рубашку, и, всё так же, не удостаивая благоверную ответом, принялся неторопливо застёгивать её на все пуговицы. Юстина вжалась в спинку дивана, опасаясь издать хотя бы один звук, а жена Григория стояла, скрестив руки на груди, и сверлила мужа сердитым испепеляющим взглядом.

– Что ты здесь делаешь? – наконец-то снизошёл до ответа Григорий. – У меня производственное совещание.

– Что? – задохнулась от гнева Анна Аркадьевна. – Производственное совещание?

– Да, своего рода тест-драйв! – спокойно пояснил Григорий. – Тестирую нового агента.

– Сволочь! – с наслаждением выплюнула Анна, замахиваясь на мужа, но тот успел перехватить её руку и тиснуть кисть с такой силой, что от боли у той выступили на глазах слёзы.

– Думай, прежде чем что-то сделать, иначе горько пожалеешь о последствиях!

– Мой отец…

– Твой отец прекрасно осведомлён! Ты прекрасно знала за кого выходишь замуж.

– Скотина, какая ты скотина! Если бы ты знал, как меня достали твои бабы!

– Я обычный мужик, которому иногда нужна сексуальная разрядка! Аня, не начинай всё с начала, я неоднократно говорил тебе, что не считаю физическую близость с другой женщиной изменой.

– Совсем стыд потерял, скотина неблагодарная! Кто ты мне такой, чтобы блистать своей никчёмной философией? Ты ещё своих баб в спальню к нам приведи! Забыл, из какого дерьма мой отец тебя вытащил?

– Ещё один звук…

– Да хоть два, – Анна содрала со спинки дивана пеньюар Юстины и со злостью швырнула ей в лицо. – Пошла вон, сука!

Лицо Замойской покрылось красными пятнами. Сгорая от стыда, она стала торопливо надевать полупрозрачный халатик, намереваясь покинуть комнату, но по-хозяйски властный голос Романова в буквальном смысле пригвоздил её к месту:

– Уйдёшь тогда, когда я разрешу!

Юю испуганно плюхнулась на диван, принимаясь нервно комкать шёлковый пояс.

«Сест-драйв! Он сказал «тест-драйв!», – билась в голове одна единственная мысль. Григорий вплотную подошёл к жене и ласково обнял её за плечи.

– Я такой, какой я есть. Не пытайся меня переделать. Кроме того, заруби себе на носу: я никогда не оставлю тебя. И отец здесь совершенно не причём. Просто в очередной раз прими к сведению – я люблю тебя. Настоятельно советую не подрывать моё доверие к тебе. А теперь ответь мне на один вопрос – что ты здесь делаешь?

– Ищу тебя, – Анна высвободилась объятий мужа, бросив испепеляющий взгляд Юстину.

– Мне сказали, что видели, как ты входил сюда.

– Хорошо, впредь не заставляй меня думать, что я совершил ошибку, когда женился на тебе. Будь умницей, веди себя так, как подобает моей жене. Твоя задача – любить меня и воспитывать наших детей. Да, иногда я сплю с другими женщинами, но для нашего брака это не имеет ровным счётом никакого значения. – Григорий погладил Анну по щеке.

– Я тоже люблю тебя, но мне невыносимо…

– Аня, в своей жизни я делаю только то, что считаю нужным, даже если это идёт в разрез с чьими-то ни было желаниями. Я не намерен не перед кем отчитываться. Всё! Считаю этот разговор исчерпанным, – отрезал Григорий, увлекая жену к двери. Юю смотрела им вслед и отчаянно кусала губы, сдерживая рвущиеся наружу слёзы.

В дверях Анна Аркадьевна обернулась, кинула на Замойскую полный презрения высокомерия взгляд и вышла, а Григорий, плотно закрыв за собой дверь, подошёл к Юстине и несколько секунд молча смотрел на неё, не отрывая взгляда.

– Прости, – наконец-то вымолвил он, – правда, прости.

– За что? – Юю механически улыбнулась, надевая свой пеньюар. – Я знала, что этим всё закончится рано или поздно, так за что ты извиняешься?

– За пошлую сцену, словно в банальном сериале.

– Ты же не чувствуешь себя виноватым, так зачем ты просишь прощения? – Юю пожала плечами.

– Не чувствую.

– Тогда к чему слова? – Юстина скептически хмыкнула. – Шеф, давай перейдём от слов к делу, оставим любовную требуху с полосканием мозгов на тему возникших обоюдных симпатий!? Ты мой женатый босс, на том предлагаю и остановиться.