Надежда Древаль - Хороший человек. Библия для атеиста

– Конечно!

*

* * *

После ужина Марк и Алекс пошли смотреть на звёзды. Завтра нужно было улетать в Большой город, где в небе ночью видно только самолёты.

– Надо сказать, что это действительно хорошего уровня блюда, – тон у Алекс был доброжелательный, но без восторга.

– Да, баланс есть. Но секрет понятен.

– Я думаю, дело в сочетании соли и сладости. Беспроигрышно. Как хруст и шоколад.

– Согласен. Довольно очевидно.

– И грубовато. Я уже люблю другое.

– Что-то типа кофе? Чтоб и горчинка, и кислинка… Больше оттенков? Меньше выраженности?

– Пожалуй.

– Говорит человек, который вёз из Сибири дополнительным багажным местом в самолёте коробку с чипсами.

– Там другое. Ностальгия, – Алекс ощутила вкус умами 5 5 Умами – (яп.), дословно – «приятный вкус». Пятый вкус, который в странах Дальнего Востока ставят в один ряд с основными: солёным, горьким, кислым и сладким. Умами сам по себе почти не ощущается, но он балансирует другие вкусы и делает блюда более привлекательными для человека. Иногда этот вкус называют «мясным» или «бульонным». В пищевой промышленности вкус умами создают с помощью добавки: глутамата натрия. Его обычно добавляют в лапшу быстрого приготовления, сухарики, чипсы, соусы и другие продукты, которые должны вызывать у потребителя сильные вкусовые ощущения. , перед её глазами мелькнул длинный деревянный журнальный столик из первой съёмной квартиры, заставленный вкусными вредностями.

– Хорошо быть юристом? Всему можно найти оправдание.

– Я не юрист, – Алекс ответила резковато и недовольно втянула голову в плечи.

– Почему, кстати, ты вечно от этого открещиваешься?

– Не люблю формальный поверхностный подход. Люблю разбираться по существу.

– Что ж ты туда пошла? На юрфак.

– Тогда я не знала, что юристам формальности важнее. Я верила в справедливость. Хотела защищать слабых. Думала, нужно будет этим заниматься. А оказалось, что надо правильно собирать и оформлять бумажки.

– Слушай, а вот эта затея вся зачем тебе?

– Потому что мне интересно. И потому что отказ был бы проявлением неуважения к Шефу.

– А я что спросил?

Алекс отмотала разговор на три реплики назад.

– Ты спросил, зачем я согласилась.

– И? – Марк улыбнулся.

Алекс задумалась на пару минут, потому что «зачем» всегда сложнее «почему».

– Чтобы сделать доброе дело. Хорошее.

– Ясно. А теперь вопрос с «почему». Полегче.

– Давай!

– Почему ты делаешь добрые дела?

– Полегче. Ну да, ну да, – Алекс посмотрела на него с наигранным недовольством.

Марк в ответ засмеялся своим приятным искренним лёгким смехом.

– Не знаю… А что ещё делать в жизни?

– Развлекаться! – Марк беззаботно вскинул руки вверх и улыбнулся.

– Скучно же. Должно быть какое-то увлечение.

– Чтобы?

– Чтобы реализовывать то, что у тебя есть. В развлечениях личности нет. Движения нет. А в увлечении всё – отражение личности и там всегда много движения. Движения ума и сердца, конечно. Не мышц и гормонов.

– Про отражение личности подробнее, – Марк сосредоточился, чтобы успевать за мыслями Алекс.

– Развлекаться: например, смотреть кино – это процесс поглощения и переваривания. Увлекаться режиссурой, снимать кино – процесс созидания. Достраивания себя и мира.

– Так-так. И? Почему там всё будет твоим отражением? – Марк торопился ухватить суть.

– Потому что строить ты можешь только из себя.

– Это что значит? Из себя.

– Из глины, из кирпича, из себя…

– А. Понял.

– У тебя другого материала просто нет. И всех остальных ты способен воспринять лишь в той части, которая связана с тобой: с твоими взглядами, переживаниями, с опытом… Мозг человеческий так устроен. Поэтому снятое тобой кино всегда будет о тебе. Это будет твоё перевоплощение.

– И почему тебе это так нравится? Хочется всем показать себя? Тщеславие?

– Иногда да, иногда нет. Пример. В детстве я каждый год строила горку во дворе и рыла туннели в сугробах. Горку мне помогали строить друзья, и все на ней потом катались. Туннели не были интересны никому, кроме меня. Я одна до ночи этим занималась, пока папа за мной не приходил и не уводил всю промокшую и промёрзшую домой. Во втором случае тщеславия, как понимаешь, ноль. Но интереса не меньше. У тебя разве такого не бывает?

– Если бы у меня так не было, взял бы я отпуск без содержания на целый месяц, чтобы с тобой заниматься этими поисками?

– Может, ты просто меня любишь.

– Тоже вариант.

Марк посмотрел на небо, чтобы не видеть реакцию Алекс. Было почти так же тепло, как днём, хорошо было бы постоять ещё, но свежий воздух и вкусный ужин тянули под одеялко.

– Когда будем продолжать снимать наше кино и рыть тоннель? – Марк сделал в воздухе кавычки. – Я так понял, Алик нам не подходит?

– Когда поговорю с Шефом. Через пару дней вернусь. Да, мне тоже кажется, что не подходит.

*

* * *

Новая деревянная, как и весь дом, лестница почти не скрипела. Ребята поднимались медленно, разглядывая витражи в пролетах. Уличный фонарь подсвечивал лимонным жёлтым, алым, изумрудно-зелёным, ультрамариновым и пурпурным окна с птицами. Алекс на минуту стало не по себе: ту, что слева, они с Марком только что ели, макая её самые нежные части в карамельный соус из айвы. Пернатые смотрели на Алекс с любопытством, а не осуждением. От этого ей стало ещё совестнее.

На втором этаже Алекс отвлёк от грустных мыслей женский голос. Он доносился из-за ближайшей к лестнице двери. Голос из номера кого-то отчитывал.

– Ты тут выражаешь себя или делаешь приятно мне? Для кого это? Для цветочницы? Чтобы она с восторгом смотрела на мужчину, способного мимоходом сделать ей дневную выручку? Или это для меня, которая, блин, любит ромашки? Два дома отсюда – целая поляна.

Алекс кивнула на дверь:

– Кто прав?

– Тот, кто кричит, уже точно не прав, – Марк не любил громкие звуки.

– Пропустим этот очевидный момент.

– По содержанию – непонятно. Мало данных. – Марк ответил, как программист.

– Варианты?

– Может быть, у него с памятью проблемы, он забыл, что она любит ромашки. Может быть, не знал, где их нарвать. Не обратил внимания на эту поляну. Может быть, за то время, которое у него сегодня было, он успел только послать за самым красивым букетом помощника…

– Достаточно. Согласна. Мало данных. Мы ведь не знаем, на самом деле, и почему она кричит… У всех ведь есть предел…

Алекс задержалась на ступеньке и повернулась:

– А ты не думаешь, что для того, чтобы судить, данных всегда мало?

– Думаю, – Марк ответил уверенно.

– Выходит, что нашему предприятию успех, мягко говоря, не гарантирован.