Александр Тихонов - Томас Грант

– Спасибо, Грэгг. Я это понимаю и сам, – заверил Томас владельца таверны и пожал тому руку. После этого старый знакомый и хороший друг Тома ушел, оставив мужчину наедине с собой и своими мыслями. А поразмыслить ему действительно было о чем.

Сев на небольшую койку, Томас закрыл глаза и зарылся руками в свои черные волосы, погрузившись в свои мысли. Он пытался прокрутить в своей голове моменты произошедших с ним в последнее время событий. Это и посещение Алеева переулка, и тот странный голос, и то вручение кольца. И если последние моменты хорошо ему запомнились, то вот время смерти и произошедшее в переулке – нет.

Несколько шагов по переулку, синий свет, боль в сердце… Стоп. Синий свет. Раньше этот момент он не припоминал. Теперь же он отчетливо помнил какое-то синее свечение, которое озарило переулок перед тем, как сердце мужчины пронзила боль. Но откуда оно возникло? Судя по воспоминаниям, все произошло где-то позади него, источник свечения шел именно оттуда. Или нет… Томас прикоснулся к своей груди, а после к спине примерно в том месте, которое пронзили еще тогда в переулке. Одежда была разорвана только в районе сердца. Со спины никаких дыр не было. Это значило, что убийца стоял перед ним. Но почему же он тогда его не увидел и не мог ничего вспомнить о произошедшем? Да и что это вообще в конце концов было? У Томаса был лишь один вариант – чья-то магия. С таким лично он встречался не так часто, если не брать в учет некоторые бытовые вопросы, но все же на своем пути чародеи ему попадались и примерно об их силе и способностях представление он имел. И этот синий свет был сильно похож как раз-таки на магическое воздействие. Если это действительно было какое-то колдовство, то это могло и объяснить то, почему Томас после этого ничего не помнил. Вероятнее всего, смерть произошла мгновенно, плюс ко всему ему кто-то мог стереть часть памяти (хотя зачем это делать мертвецу), либо же специально запутать, будто бы напав со спины, но на самом деле атаковав лицом к лицу. Но, опять же… зачем? Предположений было предостаточно. Ответов не было совсем. Именно это сейчас и тяготило мужчину.

Задумчивое состояние Томаса было нарушено стуком в дверь. Не сразу мужчина вспомнил о том, что ему должны были принести новую одежду, поэтому не сразу он убрал руку от кинжала на своем поясе, который все время носил с собой. Только после того, как женский голос за дверью оповестил о цели визита, Том успокоился и, встав с койки, скрыв лицо капюшоном, открыл девице. Быстро приняв одежду из рук молоденькой работницы таверны, мужчина поблагодарил ее кивком головы и тут же закрыл дверь, не собираясь долго находиться на ее глазах.

Сменить одежду – дело нетрудное, поэтому много времени весь этот процесс у Томаса не занял. Помимо стандартного набора в виде штанов и рубашки, Том также получил новенькую обувь и новую накидку, капюшон которой тут же был надет на голову воскрешенного. Теперь мужчина мог спокойно и без особой опаски подходить к окну, что он в первую очередь и сделал, заодно еще чуть больше приоткрыв его.

Стоит отметить, что в этот день выдалась особо темная ночь из-за спрятавшейся за неожиданно появившимися дождевыми тучами луны, по-прежнему возвышавшейся над землей. Однако на улице все еще светили фонари и разглядеть что-либо при особом желании было можно. Вот только, к сожалению для Тома, находились они не везде. Хотя, скорее всего, ему бы и свет не помог в том роковом для него переулке. Мысли мужчины вновь вернулись к тому самому моменту, но ничего нового вспомнить ему не удалось.

Кому вообще был нужен простой разнорабочий из никому неизвестной семьи, все свое свободное время уделяющий либо книгам и развитию самого себя, либо жене и дочери? Что он такого мог сделать, что попал под удар? Кому он мог перейти дорогу? Что такого мог совершить он в своей жизни, чтобы она повернула в подобное русло? Ответа на данные вопросы у Томаса не было. А уж на вопрос что делать дальше – и подавно. В голову приходили сейчас самые разные мысли. Самой здравой была, конечно, лечь в кровать и отдохнуть, надеясь на своего товарища и на его положение, но… Но желание увидеть семью затмило все остальное. Грэгг предупреждал его о подобном, предостерегал его, чтоб он не выходил из комнаты, но сидеть на одном месте в полном неведении он не мог, несмотря на то, что с мнением своего старого товарища был отчасти даже и согласен. Мужчина желал убедиться хотя бы в том, что его родные живы и что их не постигла та же участь, что и его. Слабость тела, появившуюся после серьезного ранения, как рукой сняло уже давно, поэтому, не теряя больше ни минуты, он открыл окно, убедился, что на улице никого нет, и выпрыгнул наружу. Благо, второй этаж, долго падать не пришлось, ну и повредить себе что-либо Томас просто не успел. Поплотнее натянув слегка съехавший капюшон, мужчина отправился к нужному ему месту.

Все проблемы, связанные только лишь с ним самим, отошли куда-то в сторону, как только он погрузился в мысли о своих родных. Шаг за шагом волнение все сильнее и сильнее накатывало на него, все ближе и ближе становился он к своей цели и вскоре, миновав несколько десятков типичных довольно бедных домиков, он оказался и у своего. Свет в окнах не горел ни у соседей, ни у семьи Томаса, что было не удивительно, ведь время таки довольно позднее.

Стоит, наверное, сказать пару слов о жителях этого дома. Соседи Томаса были людьми пожилыми и невероятно тихими. Со стороны этой довольно милой супружеской пары Гранты не слышали какого-то постороннего шума, кроме разве что совсем уж бытового и который никак и никогда, по сути, никому не мешал. Что же касается самих Грантов – семья Томаса была еще более спокойной. Конечно, первые годы после рождения дочки дались им и, наверное, их соседям тоже не так-то просто, всем детям свойственно плакать, кричать, будить своих родителей по ночам по совершенно разным причинам, но чем старше становилась Маргарита, тем спокойнее становился и ее характер. Том всегда говорил, что она такая именно в него. Скорее всего, именно так оно и было. Нет, конечно, Грант не был скуп на эмоции, но все же он старался лишний раз не выплескивать их наружу, что получалось у него весьма успешно, от чего и создавался вид и образ абсолютно спокойного человека. Последний раз, правда, свое спокойствие он нарушил совсем недавно – во время разговора с Грэггом о собственном убийстве. Но что уж тут поделаешь. Подобные ситуации происходят далеко не каждый день и, абсолютно точно, не со всеми. Что же касается жены Томаса, Виоллы, то стоит сказать, что она была более импульсивной, эмоциональной, однако Гранту всегда удавалось вовремя успокоить ее, если что-то начинало выходить из-под контроля, поэтому ссор у супружеской пары почти что совсем не было, а следовательно и шума от них было минимум. Да и к тому же в последнее время и шуметь им двоим фактически было некогда, ведь Томас все чаще и чаще находился на работе, чтобы прокормить себя и свою семью. Это был его долг, его обязанность, которую он выполнял с огромным собственным желанием.