Мария Романушко - Если полететь высоко-высоко… Роман-трилогия «Побережье памяти». Книга третья

– Это принципиально?

– Да. Жена-христианка – послушная жена. Она соблюдает главную семейную заповедь: жена да убоится мужа своего. Так что мне непонятно, чего ты вдруг стала спорить?!

– Я – никуда – не поеду.

– Что значит: не поедешь?

– У меня уже была возможность уехать. Но я отказалась от неё.

– Ну, и глупо, – усмехнулся он.

– Глупо?..

– Да, глупо, – говорит он.

– Для меня – нет.

– А что, собственно говоря, тебя здесь держит? – искренне удивился он.

– Всё! Всё меня тут держит. Русский язык держит, друзья держат, мама, сестра…

– Ну, это всё несерьёзно. Языки элементарно учатся. У меня уже в запасе десять языков, или даже больше… Друзья приобретаются на новом месте. Мама и сестра, если захотят, приедут к нам.

– Не приедут, – говорю я.

– Но это уже их подробности. А у нас – своя жизнь. И я считаю, что решать в христианской семье должен муж. Ибо он – глава.

– Запомни: я никуда не поеду.

– Ладно, подожду, пока ты перестанешь капризничать…

– Я не капризничаю.

– Но это же глупо! – говорит он.

– Пусть!

– Там можно издать книгу за свой счёт!

– Как это – за свой счёт? – не поняла я. (В 1974 году я впервые услышала, что такое возможно).

– Очень просто: платишь деньги – и получаешь напечатанную книгу.

– Разве так бывает? – не поверила я.

– Бывает.

– А кому она там будет нужна – моя книга?

– Русских эмигрантов везде полно, так что читатели у тебя везде будут. Может, даже побольше, чем здесь.

– Я – никуда – не поеду.

Не каждый день, но очень, очень часто он затевал этот разговор. Но упирался в то же самое:

– Я – никуда – не поеду.

– Неужели я в тебе ошибся?.. Ты казалась мне такой мягкой и покладистой.

– Это только внешне.

– Значит, ты меня обманула?

– Я? тебя? обманула?! Ты придумал меня. А теперь расплачиваешься.

– Ты должна слушать меня. Я – муж, и я на одиннадцать лет старше.

– Ну и что? Я слушаю только голоса своего сердца.

– Ты – не правильная жена.

– А ты – не правильный муж. Муж не должен делать то, что противно жене.

– Да я пока ничего не делаю. Я только убеждаю тебя.

– Давай закончим этот разговор. А то мы опять поссоримся. Америка не стоит того, чтобы трепать из-за неё нервы каждый Божий день!

* * *

А вот на самом деле: почему нет? Ведь многие уезжают… И приживаются там. И вполне довольны.

Просто я — другое дерево. Наверное, слишком укоренённое. Моя почва – русский язык. Мой воздух – русский язык. Я укоренена в русском языке. И в любви к моим близким. Такие деревья пересаживать опасно. На новом месте они просто гибнут…

Как написала Людмила Окназова:

Вот и я – такое дерево. И другим мне не быть. Никогда…

* * *

Всю зиму и весну писала стихи о цирке…

Цирк – это был МОЙ мир, и в нём я спасалась от реалий своей теперешней жизни.

Когда до меня дошло, что цирка у меня больше никогда не будет, на меня такая ностальгия накатила!..

Передо мной как будто постоянно разыгрывалось цирковое представление. И это представление рвалось на бумагу! Слоны, лошади, гимнасты, фокусники… И, конечно, клоун. Мой Клоун. Другого клоуна в МОЁМ цирке быть не могло…

МОЙ цирк. Который был впаян в моё сердце, как кардиостимулятор.

Написала целую книгу. И назвала её «Тёплый купол».

* * *

Прибежала радостная и взволнованная мама:

– Тебе звонил Юрий Никулин!

– Никулин? А по какому поводу?

– Вот его телефон. Он просил перезвонить ему. Короче: он теперь в редколлегии циркового журнала, и хочет напечатать твои стихи! У него что, есть твои стихи?

– Да, когда-то давала почитать… Ещё когда в цирке работала осветителем. И он не вернул тетрадку. Так они ему понравились.

– Ой, как здорово! Ну, беги, звони ему скорее! Вот, я тебе уже пару «двушек» захватила…

* * *

Звоню из ближайшего телефона-автомата.

– А, привет! – говорит Юрий Владимирович весело и дружелюбно. – Ну, как дела? Какие у тебя новости?

– В Литературный институт поступила.

– Поздравляю! Рад за тебя.

– Правда, это не совсем новость, я уже на третьем курсе.

– Тем более, поздравляю! А я вот тут разбирал свой архив и обнаружил твою тетрадку со стихами. Перечитал. Они мне ещё больше понравились. Хочу напечатать в нашем, цирковом журнале. Даже странно, что они до сих пор не были напечатаны. Такие отличные стихи! Никто о цирке так не пишет, как ты. Там, в тетрадке, и телефон твой обнаружил. Позвонил. Но оказалось, ты там больше не живёшь. Напугал твою маму. Говорю: «Это говорит Юрий Никулин», а она – «Мужчина, перестаньте хулиганить!» Строгая у тебя мама. А у тебя телефона разве нет?