Любовь Рябикина - Беспризорщина

– Что же ты наделала, сумасшедшая! Скорую вызывай!

Девчонка, словно не слыша, неторопливо помыла руки под краном. Затем склонилась над отцом, положив голову ему на грудь: сердце молчало. Глаза Павла Ивановича оставались открытыми и она закрыла их ладонью. Поцеловала холодеющую щеку, прижавшись лицом к его лицу. Несколько слезинок проползли по щекам. Ленка встала. Посмотрела на плачущую у тела мужа тетку. Валентин уже не дергался. Он был мертв.

Горбунова ушла в свою комнату и достала из-за батареи скопленные деньги. Вытащила из шкафа школьный рюкзачок. Кинула в него немного одежды, фотографии родителей, собственный паспорт и свидетельство о рождении. Одела на себя теплый свитер и накинула ветровку. Вновь вышла на кухню. Положила деньги на стол:

– Теть Ань, это на похороны отца. Положи его рядом с мамой. Своего пьяницу хорони хоть в полиэтилене. Я ухожу. Квартира твоя…

Забрала из хлебницы оставшуюся четвертушку черного хлеба. Заглянув в холодильник прихватила пару ломтиков от яблока. Решительно направилась к двери. Анна кинулась за ней:

– Куда ты на ночь глядя, Леночка? Что мне-то делать?

Ленка обернулась:

– Звони в милицию. Говори, как есть. А я не пропаду… – Уже выйдя из квартиры, предупредила, сверкнув глазами: – Про деньги помни. Я их отцу собирала на больницу…

Дверь начала закрываться и она услышала жалобное:

– Ты приходи. Все же не чужие, я тебя спрячу от милиции…

Ленка отрицательно покачала головой, хотя и знала, что тетка ее не видит. Во так Горбунова оказалась на улице…

Стараясь не выходить на освещенные места, чтоб не попасться на глаза никому, она уходила все дальше и дальше от знакомого с детства двора и всего того, что связывало ее с прошлым. Дневная усталость начала сказываться около одиннадцати вечера. Горбунова почувствовала, что надо остановиться и отдохнуть. С трудом перелезла через встретившийся на пути забор и очутилась на территории автотранспортного предприятия. Она поняла это по стоящим в ряд автобусам, троллейбусам, маршруткам и машинам. Темнели здания гаражей, мастерских и ангаров. Некоторые были освещены. Оттуда доносились голоса людей, треск сварки, визг пилы по металлу и шум моторов. Работа кипела, не смотря на поздний час.

Походив немного и потолкав дверцы, Ленка обнаружила не запертую дверь автобуса. Забилась внутрь, инстинктивно закрыв створки и горько заплакала на заднем сиденье, подсунув под голову рюкзачок. Перед глазами стояло мертвое лицо отца. Так она и заснула, в слезах. От ночной свежести сжалась в комок, стиснув руки на груди.

Ленку разбудили мужские голоса. Они приближались. На дворе стоял белый день, хотя было еще очень рано. Солнце только показалось из-за горизонта. Девчонка торопливо сгребла рюкзачок за лямки и, не одевая его, выскользнула наружу сквозь щель в двери. Пригибаясь и испуганно оборачиваясь, побежала в сторону забора. Сзади услышала чей-то удивленный возглас:

– Глянь, девка! По автобусам шарилась! Опять что-нибудь свинтили! Стой, паразитка!

Она припустила со всех ног, слыша топот за спиной. Несколько раз поворачивала за гаражи, стремясь оторваться от преследователей. Бежать к забору не имело смысла. Перелезть через него быстро Лена не надеялась и все же свернула к серой стене. Бежала по росистой траве вдоль серого монолита, залитого солнцем и молила бога, чтоб еще кто-нибудь не вышел навстречу. Преследователей не было слышно.

Девчонка внимательно поглядывала по сторонам, особенно в просветах между огромными гаражами и автомастерскими. Старые кроссовки промокли и неприятно холодили ноги. Джинсы тоже были мокрыми выше колен и липли к телу. Она несколько раз спотыкалась о невидимые в траве железки и едва не падала. Чувствовала боль в ногах от ударов, но продолжала бежать, потирая коленки на ходу.

Наконец наткнулась на то, что искала: одна из плит не плотно прилегала к земле и вполне можно было пролезть, что Ленка и сделала незамедлительно. Оказавшись за территорией автотранспортного предприятия, остановилась, чтобы передохнуть. В горле стояла сухость и она несколько раз сглотнула. Захотелось пить. Огляделась со слабой надеждой, что вода поблизости найдется. Обнаружила в траве несколько бутылок из-под пива и прихватила с собой, сунув в рюкзак. Побродила еще немного. Подняла очередную бутылку, собираясь забить ее в рюкзак. Сбоку раздался хриплый голос:

– А ты что здесь делаешь? Это моя территория и бутылки, значит, мои…

Ленка резко обернулась. За спиной, в каком-то десятке метров, стоял небритый мужик лет пятидесяти с испитым лицом и фонарем под глазом. Грязная драная одежда выдавала в нем бомжа. Правая рука мужика пряталась за спиной. Ленка никак не могла понять откуда взялся этот тип и старательно огляделась. Он хмыкнул, разглядев симпатичное испуганное лицо с круглыми от страха глазами:

– Бутылки отдавай и мотай отсюда, шалава! – Подумав, добавил: – Пока я добрый…

Горбунова, обнаружив, что он один, осмелела и дерзко возразила:

– И не подумаю. Я их нашла!

Рожу мужика перекосило от злости. Он шагнул к Ленке, резко выбросив правую руку с зажатой палкой вперед:

– А я говорю, отдашь!

Девчонка отскочила назад. Развернулась и кинулась бежать. Бомж бросился за ней, но вскоре отстал, крича вслед ругательства и угрозы. Пробежав по инерции метров двести и свернув в какую-то улочку, Ленка остановилась. Теперь стало ясно, что каждый квадрат в городе поделен между бомжами и ей придется отвоевывать территорию для себя. В желудке заурчало. Она зашла в один из дворов. Устроившись на детских качелях, достала черный хлеб, четвертушки яблок и принялась жадно есть. Старательно собирала крошки с куртки. Пожалела, что не захватила из квартиры хотя бы бутылку с водой.

Подметавшая двор рыжая здоровенная дворничиха несколько раз подозрительно посмотрела в сторону девчонки. Когда Ленка покончила с едой, она направилась к ней, держа метлу обоими руками. Хмуро глядя в лицо подростка, потребовала:

– Поела – уходи! Нечего тебе здесь делать. Привадились по дворам шастать, да в лифтах гадить…

Ленка продолжала сидеть, устало сказала:

– Тетя, я посижу и уйду.

Дворничиха шагнула к ней и замахнулась метлой:

– Убирайся! После таких, как ты, одни неприятности. Уходи, пока милицию не вызвала!

Девчонка подхватила рюкзачок и ушла. Уже заворачивая за угол, оглянулась. Дворничиха стояла и смотрела ей вслед. Крикнула:

– Катись-катись, не оглядывайся! Только появись еще в моем дворе! Мигом в колонии очутишься!

На душе стало тяжело. Ленка вышла на улицу и остановилась возле проезжей части. Покрутила головой, решая, куда пойти. Немного подумала и решила отправиться к ближайшему железнодорожному вокзалу. По дороге, у остановок, нашла еще несколько бутылок. Наткнувшись на палатку по приему тары, сдала найденное. Подсчитав деньги, вздохнула. Их могло хватить на хлеб, но не хватило бы на воду. Во рту между тем пересохло. Пить хотелось просто невыносимо.