Дженесса Кара - Песнь чёрной розы

У Меделины сработало внутреннее препятствие, которое она не ожидала от себя.

– Я не хочу причинить тебе боль, – внезапно вырвалось с её уст. Она напряжённо улыбнулась, задержав дыхание.

– А причём тут это? Как ты можешь причинить мне боль?

– Извини меня, я в растерянности, – её голос дрогнул от того, к чему могут привести эти вопросы. – По тебе не видно, что это имеет какое-то значение.

– Конечно, имеет, – хриплым голосом произнёс Ник.

– Ну так покажи, что это имеет большое значение, – гордо и высокомерно сказала Меделина, будто это была совсем не она.

– Так я это показываю, – в глазах у Ника прошлась яркая искра. Казалось, вот – вот и эта искра превратится в слезу. Эти жгучие карие глаза так и манили к себе. Меделина еле стояла, удерживаясь от них. Одно было ей чётко ясно: чем больше физически ей тянуло к Нику, тем больше она отстранялась от него.

Ник продолжил:

– Ты этого не замечаешь совершенно! – воскликнул Ник дрожащим голосом. – Как мне это ещё показывать?! Закричать на тебя?! Я ведь даже пытался тебя поцеловать – но ты отвернулась. Если я это сделаю, разве это покажет, что я люблю тебя ?! – Сам от себя, не ожидая и даже не планируя этого говорить, внезапно и неловко с его уст выскочило это признание.

Меделина пошатнулась слегка от неожиданного признания… В её глазах всё помутнело…

Продолжали крапать капли дождя. Облака вытянулись длинными туманными нитями. Слышалось нежное дыхание влаги тёплой земли. Ощущался приятный запах дождя. Шумели падающие капли на крыши домов. Мокрые волосы свисали на лицо Меделины. Ей не давал покоя отказ в кастинге, которого она так долго ждала. Ощущение боли и непризнание её таланта били её в горькую дрожь. «Видимо, вовсе у меня нет никакого таланта? Наверное, я настоящая бездарность?», – появились мысли у неё в голове, которые несвязно крутились ещё вокруг её сильной симпатии к Нику, которую она пыталась тщательно скрывать всё это время. Казалось, что ей сейчас просто хочется убежать куда-то, спрятаться и громко плакать.

Меделина грустно смотрела сквозь Ника, погрузившись в себя, пока он ожидал от неё какого-нибудь ответа…

Моросящий дождь продолжал лить на Ника и Меделину, которые стояли посередине улицы.

– Извини, мне нужно идти домой, – пробормотала Меделина, у которой была буря различных эмоции на безмятежном лице с грустными глазами. – Сегодня был тяжёлый день. Мне лучше побыть одной.

Девушка направилась домой пешком в моросящий дождь одна.

– Чёрт! – со всей злостью сказал Ник, пнув ногой о шину своей машины, когда силуэт Меделины стал исчезать. – Зачем я это сказал именно сегодня в этот дурацкий момент?!

Пешком домой, мокрая от слёз, Меделина наслаждалась каждой секундой вдыхаемого свежего воздуха дождя. Закрывая глаза, она подняла голову и смотрела вверх, чувствуя, как капли дождя текут по её розоватым щекам и небольшие лучи солнца падают на её лицо. Она хотела ускорить это время, чтобы забыть этот день, когда ей отказали, к чему она так долго готовилась.

Юная девушка перебирала в голове сотни идей, чтобы не расстроить родителей своим поражением, слабостью, болезнью – болью, когда погибла её очередная надежда, которая так долго и трепетно жила в её сердце.

Меделина решила сказать правду, в которую она сама не верила .

Зайдя в дом, с предвкушением мистер Флорес с искрящими и выжидающими глазами ждал свою дочь с хорошими новостями, а миссис Флорес в это время, как обычно, хлопотала на кухне, приготавливая вкусный ужин для празднования. Но Меделина, с насильно натянутой улыбкой и грустными глазами, тихо произнесла: «Я не прошла» . Моргнув, она вытерла подступившуюся слезу.

Искра в глазах у папы мгновенно исчезла.

– Ну ничего, – хриплым опечаленным голосом подбодрил её папа. – Значит, тебя ждёт что-то другое .

– Доченька, у тебя ещё всё впереди, – мама погладила дочь по её гладким белоснежным волосам и пригласила поесть. – Мы молились за тебя. Всё будет хорошо.

– А как он проходил? – излишне полюбопытствовал отец. – Что случилось? – снял он очки, ожидая ответ от дочери.

– Мой нервный тик, – коротко и внятно ответила Меделина. – А ещё они сказали, что мой стиль пения не подходит под их формат кастинга.

– Ну, ничего, – оптимистично настроено сказал папа, повернув голову в другую сторону. – Попробуешь ещё раз. Этих кастингов очень много. Подумаешь, не прошла на один из них.

Первый крупный отказ разбил вдребезги её мечту, которую она хотела воплотить. Меделина перестала верить в свои силы, если они ещё хоть остались. Собрав все оставшиеся силы, она призналась, что она расстроена.

– Детка, жизнь сама по себе – невыносимая и жуткая боль. Не чувствуя боли – ты не чувствуешь, что по-настоящему живёшь, поэтому боль не всегда плохо. Всегда надо бороться, потому что тебе всегда будут отказывать … – Отец прислонился к столу, оглядываясь на первую страницу газеты «США Сегодня».

Сделав небольшую паузу, он продолжил:

– Знаешь, сколько раз мне отказывали? – спросил отец, пригубив чашку чёрного чая.

– Сколько? – удивившись, спросила Меделина.

– Раз пятьсот! – воскликнул он. – Но у меня есть цель – это вы, моя семья, ради которой я готов на всё. Меделина, у тебя должна быть та надежда, неугасающая мечта, за которую ты должна постоянно держаться крепко руками и никому не отдавать несмотря ни на что… Запомни это.

Эти слова подбодрили Меделину. Она мило улыбнулась и поблагодарила отца за сильную поддержку, но отказалась ужинать, так как у неё не было вовсе аппетита что-либо есть.

В комнате Меделина села на пол, прислонившись к кровати. Из-под неё вытащила красный кожаный дневник, подаренный родителями, когда ей было ещё пять лет. Она открыла его, взяв ручку с красным мехом наверху и начала записывать.

Второе октября 1996 год.

Я стала неудачницей впервые с того момента, как мне исполнилось пять лет. Мой нервный тик стал главным моим поражением, моей болью, а за ней остальные: насмешки одноклассников в первом классе, соседей и разбитая мечта. Так вот, что такое отказ — поражение… Как мучительно… Я чувствую необъяснимую боль в своей груди. Не знаю, смогу ли я дальше верить в то, что смогу стать популярной певицей и покорять сердца людей своей музыкой. Наверное, это сумасшедшая мечта маленькой девочки, которая до сих пор живёт у меня внутри.

Моя драма в том, что я самая обычная девушка из простой семьи с огромной мечтой и врождёнными нервными тиками. Но самая большая душевная боль — это мои собственные иллюзии, фантазии и неосуществлённые мечты. Глупая фантазия о том, что мои двигательные и голосовые тики пройдут сами по себе, что я смогу повлиять на мир своей музыкой, стать звездой и помочь родителям. Это всё — мои глупые иллюзии. Единственное, что мне поможет спастись от этой боли — музыка, которая попадает в меня глубоко, забирая эту боль с собой.