Анна Карлссон - За пеленой дождя

Загоревшей и похорошевшей вернулась Ирка после лечения, а через пару месяцев она сообщила, что ждет ребенка. Я была очень счастлива за нее. Тема Иркиного диплома оказалась очень интересной. Дипломы мы защитили: я на четверку, а подруга на пятерку. В этом виновата только я сама, нужно быть более уверенной.

Мама помогла мне устроиться на работу в детский сад неподалеку от дома, в котором жила бабушка, которую родители забрали к себе, а я переехала в бабушкину однокомнатную квартиру. Так началась моя самостоятельная жизнь. Родители у меня очень хорошие. Мама помогла с ремонтом. Правда, вкусы у нас разные, но это же мелочи, не стоит обращать на них внимания. Я люблю теплые тона, а она предпочитает холодные, говорит, что они дают больше воздуха и простора. Комнату оклеили салатовыми обоями с большими серебряными букетами. Воздуха они давали столько, что мне постоянно было холодно. Но не обижать же маму из-за собственных капризов, она же старалась. На стенах висели картины, которые не вызывали у меня симпатии. Но не все ли равно?..

В саду я оказалась определена в младшую группу. Как объяснила заведующая, детки в ней уже вполне самостоятельные: сами кушают, ручки моют и в туалет ходят. Работать предстояло посменно. Сменщица моя понравилась сразу. Она была намного старше меня и опытнее. Для меня это было крайне важно – я боялась сделать что-то неправильно. Это же не шутка, работать с детьми. Если честно, я их боялась, не понимала, что с ними делать.

В группе было восемнадцать малышей: они играли на ковре, крича, смеясь и плача одновременно. От их звонких голосов я почти оглохла. Моя старшая напарница, которую заведующая попросила помочь мне в первое время, напутствовала советами:

– Ты с ними не очень-то церемонься, чай, не свои.

В мгновение ока она растащила дерущихся мальчишек, определив каждого в угол. Девочки перестали плакать, испуганно наблюдая за Тамарой Максимовной.

– Вот видишь, – она с удовлетворением обвела взглядом помещение. – Ты меня слушай, и все будет, как надо.

И я слушала. Все же она была пожилой, а значит мудрой. Да и папа говорил, что старшие всегда правы, потому что умнее и жизненный опыт у них богаче. То, что Тамара Максимовна была умной, я поняла довольно скоро: у нее всегда были уважительные причины, чтобы выходить на работу в первую смену. Я пару раз сказала, что тоже хотела бы работать в первой половине дня, но снова получила упрек в эгоизме. Оно и понятно. У нее муж, дети и даже внуки, меня же никто не ждал. Первая смена хороша тем, что после обеда ты свободен, да и уходишь без задержки. На второй смене ты никогда не знаешь, во сколько вернешься домой. Почти ежедневно кто-то из родителей опаздывает с работы. Иногда детей и вовсе забывают забрать. Тогда приходится названивать и напоминать, что в саду томится их чадо.

Я очень уставала на работе. Плелась туда, как из-под палки. Стыдно сказать, но оказалось, что детей я не очень-то и люблю. Наверное, я какая-то неправильная, раз меня посещали такие чувства. Все они милые и хорошие, когда по отдельности. Но всех вместе я с трудом выносила. От шума постоянно болела голова, и никакие таблетки не помогали.

С Иркой мы виделись нечасто. Иногда она привозила своего трехлетнего сына Алешу, полагая, что у меня на него хорошее влияние. Добрая, она искренне видела во мне настоящего педагога. А какой я педагог – курам на смех.

Алеша был мальчиком сложным, поначалу общаться не желал. Как только мама уезжала, он прятался под стол, и никакими уговорами его оттуда было не выманить. Даже еду приходилось ставить на пол – не погибать же ребенку от голода. К следующему его появлению в моей квартире я подготовилась. Купила коробку пластилина, альбом с цветными карандашами и несколько детских книжек. Как и положено, после ухода мамы мальчишка спрятался под столом. Пластилин и карандаши его не заинтересовали, а вот к книгам он проявил огромный интерес: сказка про доброго доктора Айболита была для него очень интересной. Сначала я заметила, как из-под стола появилась светлая головка: два внимательных глаза следили за мной. Сам он пока подойти не решался. Усевшись на диване, я читала вслух. Мальчик приблизился, понимая, что со мной ему ничего не угрожает. Через час непрерывного чтения я окончательно охрипла, но подарком послужило то, что Алеша сидел рядом, разрешая дотронуться до своей руки. Мы стали добрыми друзьями. Он рассказывал о себе и о друзьях, которые большей частью оказались лишь плодом детской фантазии.

Он был очень одинок. В сад мальчик ходил редко, часто болел. Родителей дома почти никогда не было. Ирка работала в рекламной фирме, и ей приходилось много ездить по другим городам, пропихивая на рынок новые товары. А муж, со слов подруги, превратился в абсолютного подлеца. Мальчик же большей частью сидел с приходящими няньками вроде бабушек, дедушек, внучатых племянников и прочих родственников. Я посоветовала Ирке завести какого-то питомца, чтобы у ребенка появился друг. Это поможет воспитать в нем ответственность, которая пригодится в дальнейшей жизни. Ирка послушалась моего совета. Через какое-то время Алеше купили по дешевке попугая у какого-то контрабандиста. Неизвестно, как он переправлял птиц из Новой Гвинеи и продавал любителям экзотики в нашей стране. Алеша не был в восторге от птицы, называл попугая хитрым. Дети же такие фантазеры! Могут приписать животному любые человеческие качества, как я тогда думала. С повадками Иннокентия, так звали Иркиного попугая, я смогла познакомиться поближе через пару лет, когда вынуждена была присматривать за ним в отсутствие хозяйки.

…Ирка с сыном отправилась погостить у родственников в Италии. У ее троюродной тетки дочка вышла замуж за итальянца и проживала во Флоренции. Умные итальянцы предпочитают летом уезжать в страны с более приятным климатом, тогда как наши соотечественники обожают жариться на солнце в сорокапятиградусную жару. Оставив квартиру в полном Иркином распоряжении, итальянская парочка направилась познавать Скандинавскую природу с ее бесконечными дождями. Ирка же, забыв о сиесте, шастала по знойным улицам и ездила на автобусе к морскому побережью. Алеша жару переносил плохо, поэтому все дни поводил дома под присмотром итальянской няньки – соседки, матери трех детей, поэтому четвертый ей был не в тягость. По крайней мере, так считала Ирка, не особо вдаваясь в нюансы темпераментной речи женщины. Муж в путешествии участия не принимал, предпочитая оставаться дома. По словам Ирки, попугая ему нельзя было доверить, потому как друг друга они на дух не выносили. Она даже предполагала, что этот подлец способен извести птичку насмерть. Такой была его ненависть.