Василий Кузьменко - Мы серые ангелы – цивилизация

– Перемещаться это одно, а вот ход времени не может изменить даже ОН!

– Почему?

– Потому что ОН сам есть время, и время может идти только вперёд.

– А как же искривление времени и пространства?

– Искривляться всё это может, но вот только вернуть, что-либо назад уже нельзя!

– А как же серые ангелы?

– На этот вопрос ты сам найдёшь ответ!

– Ты говоришь, что писатель может покорить время?

– Да и не только покорить, но и изменить его!

Прохор задумался над этими словами.

– Да, но за это писатель расплачивается своим душевным одиночеством, – грустно произнёс Прохор.

– За всё приходится платить, – кивнул Он, – ты смертен, и поэтому даже представить себе не можешь, как живётся ЕМУ в своей вечности!

– Ты ведь тоже вечен?

– Относительно, – улыбнулся Он.

– Что это значит?

– Это значит, что я буду существовать, пока существует этот мир!

Прохор задумчиво смотрел на поверхность моря, в которое то и дело падали крупные метеориты. Огненно дымные шлейфы прочерчивали небосвод, сопровождая посланцев жизни на этой планете. Это было величественное зрелище…

– Разве этот мир не вечен?

– Всё в ЕГО воле, если ЕМУ не понравится ЕГО творение, этого мира не будет, – грустно произнёс Он.

– А что будет?

– Не знаю, наверно ОН придумает какой-то другой мир.

– То есть, если ЕМУ что-то не понравится в им же созданной Вселенной, ОН её уничтожит? – спросил Прохор, глядя в глаза своему собеседнику.

– ОН просто закроет этот проект!

– А что ЕМУ может не понравиться?

– Вы!

– Мы?

– Да, вы, люди! – грустно произнёс Он.

Собеседники стали смотреть на падающие метеориты и каждый думал о чём-то своём. Через некоторое время Он произнёс:

– Вы единственные разумные существа во Вселенной, которых ОН сотворил по своему подобию.

Внезапно Он встал со словами:

– Прохор, я хотел бы о многом тебе рассказать, но ОН призывает меня, поэтому коротко – никогда не идите против НЕГО, в райском саду были Адам и Ева, никаких других вариантов у НЕГО для людей нет! Ни один человек или группа людей, не может стать вершителем судеб человечества, это только ЕГО вотчина! ОН вас любит, вы для него, как ангелы…

Прохор проснулся на рассвете. На душе было легко и спокойно. Выпив пару чашек кофе, и выкурив сигарету, Прохор опять начал писать. Писалось легко, сюжеты, диалоги, сцены всё просто лилось потоком. Это было вдохновение, то редкое состояние души, которого жаждут все писатели и поэты. Прохор писал весь день, прерываясь на небольшие перекусы бутербродами. Поздно вечером, когда уже взошла Луна, он вышел на крыльцо перекурить. Стояла необыкновенная тишина, где-то вдалеке лаяла собака, всё небо было усыпано мерцающими звёздами. На душе было удивительно спокойно. Он достал телефон и отправил жене короткое СМС: «Я тебя люблю!». Почти сразу пришёл ответ: «И я тебя, милый!». Прохор улыбнулся и пошёл спать…

Он сидел на крыше и ждал её. Звёзды, мерцая, сходили с ума. Иногда небольшой метеорит прочерчивал чёрное небо, было тихо и волшебно. Наконец он увидел Ларису, она парила на фоне Луны. Прохор взлетел и направился к любимой. Они встретились, их поцелуй был долгим и горячим. Даже какая-то ночная птица, часто маша своими крылышками, застыла рядом в любопытстве. Лариса засмеялась:

– Проша, мы с тобой не виделись всего три дня!

– И три дня бывают, как вечность, – ответил Прохор, оторвавшись от жены.

– Куда полетим?

– Не знаю, давай просто полетаем!

– Тогда догоняй! – Лариса спикировала в сторону реки.

Прохор бросился за ней. Они дурачились, играли в догонялки, затем садились отдохнуть на стог или на дерево и целовались, всё время целовались…

Прохор проснулся в отличном настроении. За окном уже светило солнышко. Стоял птичий гомон, где-то промычала корова, за ней следом подал голос запоздавший петух. Прохор босиком выскочил на улицу и, пробежав до бани, сделал лёгкую зарядку. Затем зачерпнув из колодца холодяночки умылся. Вернувшись в дом, он быстро позавтракал, выпил свои обычные две чашки кофе и прыгнул в машину. Проехав пару десятков километров, Прохор услышал звон колоколов и свернул на этот звон. За аккуратной изгородью возвышалась своими куполами небольшая деревянная церковь. Прохор вышел из машины и сразу увидел отца Димитрия, который о чём-то беседовал с двумя женщинами. Он тоже увидел Прохора и через некоторое время подошёл к нему:

– Здравствуй Прохор, приехал всё-таки!

– Да, вот решил заглянуть, святой отец, – улыбнулся Прохор.

– Внутрь заходить будешь?

– Тороплюсь, в следующий раз как-нибудь.

– Торопишься к жене, – улыбнулся священник.

– Да!

– Ты знаешь, заходи всё же в храмы, даже если не молишься, просто зайди и постой под самым высоким куполом, свечки за здравие и за упокой поставь, храмы ведь не просто так строят!

– Хорошо, святой отец, буду заходить, – с улыбкой ответил Прохор.

– Лик у тебя сейчас очень светлый, а значит, и грехов на тебе никаких нет, так что иди с Богом! – произнёс отец Димитрий и перекрестил Прохора на прощание.

Прохор летел на машине к своей любимой. Мелькали деревья, посёлки, километровые столбы, душа его пела. В его голове внезапно стали рождаться строки, он переставлял слова, подгонял рифмы и наконец, на заправке он смог записать в свой мобильник:

Прохор нажал отправить и его стих полетел к Ларисе. Прохор улыбнулся и поехал дальше. Через несколько минут пришёл ответ: «Ты угадал, я возле зеркала и вся горю!», Прохор надавил на газ…

Лариса лежала рядом с мужем. Космос внутри неё потихоньку успокаивался, и она погружалась в волну такой приятной неги. Прохор, судя по всему, тоже уже отдышался. Лариса, положив ему голову на грудь, пальцами гладила его лицо. Он целовал её пальчики. Лариса, приподняв голову, посмотрела на мужа. Прохор повернулся к ней и с улыбкой произнёс:

– Я люблю тебя.

Лариса прижалась к его плечу и тихо сказала:

– Ты знаешь этих слов уже не достаточно, чтобы рассказать о моих чувствах к тебе, – немного помолчав, она произнесла, – ты, вся моя жизнь!

Прохор молчал, потому что именно эти слова он сам собирался сказать своей жене. О том, что он не представляет своей жизни без неё, без дочек, поэтому Прохор просто нежно гладил жену по волосам, затем стал целовать её плечи, шею. Лариса сначала отвечала лёгкой дрожью, потом внезапно повернулась к нему и, глядя в глаза произнесла: