Мария Урих-Чащина - Маруся. Один солнечный день

Вообще-то, мама часто рассказывает бабушке, что со мной можно ходить на базар без кошелька. И, при этом, прийти домой с полной сумкой продуктов. Это потому, что меня всегда и все угощают.

– Вот, кизим, кушай яблочко! Бери сливу! На-грушу!

Правда, мама, почему-то, всегда ходит с кошельком. Наверное, стесняется.

Шелестим утром листьями, шепчем всем: «Просыпайтесь, сони!» Все спят ещё, а я шорохом даю понять: Пора вставать! Всем пора: и деревьям, и травам, и цветам.

Я здесь главный. А как вы думали? Да вы, милый мой, не робейте! Мне уже можно всё рассказать. И о хорошем и о плохом. Со мной все советуются. Понимаете, в моём возрасте все проблемы освещены под другим углом. Ответы на вопросы сами вылезают наружу. И начинаешь удивляться – как, мол, не понимал таких простых вещей в двадцать, тридцать лет. И собратья и люди делятся своими чаяниями и переживаниями. Вот яблонька новая, совсем молоденькая. Стоит поодаль от меня. Шагов тридцать. Увидели? Жарко ей бедняжке, с непривычки-то. А что поделать? Учу её уму-разуму. Где-то нужно листики закрыть, чтобы сохранить немного утренней росы и прохлады, когда-то корни вытянуть поглубже в почву, поближе к влаге. Молодёжь! Что с них взять? Неопытные! Я-то здесь уже сто десятый год. Стою крепко, кормлю всех сладким тутовником, даю тень.

Помню, как появились здесь все мои соседи! Вот, опять же, яблоньки, к примеру. Выстроились в ряд, прямо напротив дома, по одной у шести дверей кладовок. Яблочки у них кислые пока. Их посадили у кладовок, нарочно, чтобы была тень тем, кто будет работать в кладовке. Или вон та слива, что у дальней стены. Посадили её туда очень давно. Жёлтые, крупные, сочные плоды её высоко ценятся. Ребятне не разрешают рвать их раньше времени. Слива там совсем одна. Жаль её, бедняжку. Обещали посадить ей подружку, да забыли видно. Ветром передаю ей послание: «Скоро жара, сворачивай листочки, защищай плоды».

Дорос я уже до седин, мил человек. Стал дедом. А кто ж я в свои сто с лишним? Именно, что дед. Вот меня и слушают все, как мудрого старца. Малышка часто бегает рядом, топчется около меня, ладошками обнимает, прижимается к моей жёсткой и морщинистой коре то одной щёчкой, то другой, гладит ветки и листочки. Говорит, что я шершавый, колючий. Часто в последний год прибегает. На днях вот, пришла, грабельками землю покопала, потопталась рядом, потом посидела. Прижалась ко мне, ручками обхватила и говорит, печально так:

– Ты не знаешь, почему меня мама больше не любит?

– Что ты! Что ты! – удивляюсь я. – Любит, – шепчу ей листьями, – любит!

– Не играет со мной, песенки не поёт! Почему?

– Грустит, мама, грустит! – отвечаю я шорохом веточек.

– Как же мне мамочку развеселись? – малышка крепко обнимает меня, обхватывает ручками.

– Время, – шевелю я ветвями, успокаиваю девочку, – только время поможет. Сгладит рану. Высушит слёзы. Оживит чувства. Откроет душу.

– Что же мне делать? – плачет девочка.

– Ждать, маленькая моя, – шелестом баюкаю её, – только ждать. Скоро, совсем уже скоро.

Жаль малышку, грущу вместе с ней. Хорошо знаю её семью. Это и моя семья. Такое горе случилось, такое горе…

Как всегда, сразу же, после завтрака я вышла во двор. Ласковое солнышко встречает меня радостно. Сверкает лучиками сквозь ветки. Лучики, они как маленькие детки, наперегонки стараются дотянуться до моих глаз и носа. Лучики -добрые! Не обжигают лицо, а осторожненько греют. Солнышко сейчас похоже на омлет – светло-жёлтое, круглое и, кажется, такое же вкусное! Когда я выхожу, сразу у подъезда говорю всем: «Просыпайтесь, ленивые лежебоки! Хватит спать! Будем играть и веселиться!»

У меня во дворе есть любимая скамейка. Она стоит прямо под окном нашей кухни. Ну такая удобная, такая замечательная скамейка. На ней и посидеть и полежать можно. Я часто раскладываю своих кукол на скамейке, и мы начинаем играть в дочки-матери. Во дворе играть интереснее, чем дома. Я рассадила девочек, поставила перед ними тарелочки. У меня есть целый сервиз: там и тарелочки, и чашечки, и ложки с вилками и ножами, и чайник есть, и молочник. В общем, всё-всё. Чем же мне их покормить сегодня, думаю я. За скамейкой у нас клумба, на которой растёт много красивых цветов. Вообще-то, с клумбы рвать ничего нельзя. Ну, так я и не буду. Я просто собрала те лепестки – роз и ночных красавиц – что упали ночью на землю. Из них я сделаю девочкам салат. Они терпеливо ждут, не плачут. К салату нужно обязательно добавить фиолетовую сливу. Она растёт тут же, недалеко от скамейки. Её я тоже нарезаю мелкими кусочками и добавляю в мой утренний салатик. Раздаю всем вилки-ложки, кому как удобнее. И девочки начинают завтракать. Самым маленьким я помогаю. Кормлю из ложечки и приговариваю:

– Летит самолётик, прямо Ире в ротик!

После завтрака мы играем в прятки. Это моя любимая игра. Кто-нибудь из девочек прячется, остальные, в том числе и я, ищем. Поиграли немножко и хватит. Пора спать. Скамейка не очень широкая, но места хватит всем. Я раскладываю кукол в два ряда. Укрываю тёплым вязаным пледом – всё же утро, прохладно. Тем более, спящему всегда чуточку холодно. Я всё время во сне мёрзну. Куклы хотят, чтобы я полежала с ними рядом и рассказала сказку. Ложусь на скамейку, гляжу в небо. По небу плывут лёгкие и пушистые облака. Такие белые, такие воздушные. Так и хочется занырнуть в них или попрыгать, как на мягкой кровати. Я рассказываю куклам сказку про курочку-Рябу:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Пиала-расширяющаяся кверху чашка без ручек.

Нават-среднеазиатская сладость; сахар в виде крупных кристаллов, который готовят из виноградного сока.

Кизим- (узб.) дочка.

Рахмат- (узб.) спасибо.

Минарет-круглая или квадратная башня в архитектуре ислама. С неё муэдзин призывает на молитву.

Урюк-плоды абрикоса, высушенные с косточкой. Здесь: более мелкий плод абрикоса.

Султан-титул правителя в исламских государствах.

Дойра-ударный музыкальный инструмент, типа бубна.