Наталья Торик - Песни крови

Через несколько лет, уже в Сибири, куда мужа в очередной раз перевели на службу, появился второй сын, Володя.

В Сибири Валентин уволился из армии, и Ксения вместе с мужем стала работать на ремонтно-механическом заводе. В их жизни появился Коллектив со своей иерархией: начальство, итээровцы (так называли инженернотехнических работников) и рабочие. Ненасытный зверь Коллектив жадно хотел все и всегда знать, обсуждать и осуждать. С восьми утра и до пяти вечера Ксения и Валентин жили в новой большой семье, со своими порядками, событиями и эмоциями. Отдушиной дневной жизни были короткие дружеские беседы в столовой с теми, кто назывался приятным словом «коллега». Это было единственное свободное время без осуждающих взглядов высшего руководства.

В столовой не было меню, и от этого рождалось ощущение маленького праздника. Что «Бог послал» или начальник продовольствия привез в больших баках, люди узнавали, только стоя в очереди с голубым в крапинку пластиковым подносом. Манная каша – настоящий праздник для женской половины завода. Беляши – радость рабочим. Как только весть о них разлеталась по заводу, каждый цех отправлял в столовую гонца за порцией «на всех». Запивали деликатес молоком, выписанным «за вредность». Руководство страной почему- то тогда решило, что молоко нивелирует последствия того, что человеческий организм каждый день вдыхает металлическую пыль и сажу и глохнет от воя станков. Столовая была единственным местом, где рабочие были важнее итээровцев. Те обедали позже и тем, что останется. В общем, беляши им доставались редко.

Вот в такой атмосфере советского коллектива муж Ксении завел «служебный роман», но не такой, какой случился в одноименном фильме, а плотский и прозаический, с молодой Любаней из отдела снабжения.

Ксении опять пришлось совершенствовать свой навык «держать лицо». Каждый день ходить на работу, улыбаться товарищам по цеху, стоять в очереди с подносом в столовой, делая вид, что все хорошо и нормально. Валентин же не умел держать ни лицо, ни другие части тела. Они с Любаней использовали все подсобные помещения для удовлетворения своей похоти, игнорируя осуждающие взгляды Коллектива. Через год изменник с молодой любовницей сбежал на Кавказ, в окрестности Черкесска.

Одному Богу известно, какими усилиями Ксения сосредоточилась на воспитании сыновей и смогла сохранить им и себе привычную заводскую и бытовую жизнь, вычеркнув из нее красным карандашом отца своих детей.

Его счастье, кстати сказать, было не долгим. Романтика первого года быстро прошла, молодую любовницу надо было кормить, поить и развлекать… А не то она пойдет развлекаться сама. И пошла. Новые черкесские поклонники Любани решили избавиться от соперника средневековым способом. После традиционного для всех времен и народов мордобоя в одном из дворов его посадили на кол. Нет, он не умер, но черкесы добились своего, интерес к Любане он потерял.

Искалеченный Валентин написал письмо своему отцу с просьбой забрать его и вернуть домой. Какой дом он имел в виду? Тот, которого у него на тот момент уже не было. Перед бегством этот самый дом он продал. Деньги отдал молодой любовнице, отправив бывшую жену, Ксению, с двумя детьми скитаться по съемным квартирам.

Валентин приполз на коленях к Ксении. Не от раскаяния, а от физической боли. Ползти было больше не к кому. Атеистка Ксения с христианским прощением приняла его и выхаживала. «Я не могу отказать ему в еде» – все, что отвечала она на многочисленные расспросы Коллектива.

Умер Валентин в пятьдесят три. Травмы, полученные во время дуэли с кавказскими джигитами, мутировали в рак кишечника. Скончался в маленькой комнате соседской заброшенной халупы. Из ее окон был виден дом, который он потерял.

Пятьдесят три. Позже этого возраста еще долго будет бояться их старший сын Юра, думая, что не переживет отца. Однажды уже взрослая дочь спросит Юру: «Пап, а тебе отец в детстве когда-нибудь пел? Какая у него любимая песня была?» Юра посмурнеет и задумается: «Не припомню песен его, зато хорошо помню, как он кричал на мать, ну и во время пьянки, слушая материны романсы, пытался за ней что-то там подвывать».

Внучка Валентина Александра, которую он так и не увидел, назовет своего сына его именем. Валентинчик вырастет высоким, красивым, мягким и добрым – и, как бы реабилитируя имя деда, с детства будет верно и нежно дружить только с одной девочкой из соседнего двора.

С лестничной площадки слышится визгливый женский голос с интонацией истеричного назидания. Ксения уже догадалась, кто будет первым гостем. Не дождавшись звонка, она открывает дверь тучной женщине и щуплому мужчине, который, отдуваясь, волочится сзади. Баба Капа с мужем. Так называют эту гостью внучки Ксении.

Капа работает в ресторанном тресте. У нее длинные рыжие волосы, которые она искусно заматывает в высокий пучок на макушке. Завитки выбиваются из прически и обрамляют круглое лицо, пытаясь создать образ добродушной пампушки. Но с этой функцией они явно плохо справляются. Есть во внешности Капитолины что-то зловещее. Как ни старается она выглядеть доброй толстушкой-поварихой – сразу видно, что на деле совсем не такова. При взгляде на нее не отпускает ощущение, что стоит тебе остаться с ней наедине – и эта тетя превратится в Горгону Медузу и высечет тебя своими щупальцами.

Однако в контексте застолья она «душа компании» и «королева холодца». На мясистых мочках всегда висят увесистые серьги из сусального золота в форме перевернутого кокошника, вносящие в ее колоритный образ цыганскую нотку. Сегодня, как и всегда, за столом она будет исполнять сольную арию под аккомпанемент гармони мужа Владимира. Если верить теории, что в песне выражается личный взгляд человека на жизнь, то Капа смотрит на жизнь через призму текста: «Его по морде били чайничком и научили танцевать». Через двадцать лет в голове повзрослевшей внучки Ксении, Наты, случится когнитивный диссонанс. В один момент своей жизни она случайно узнает, что оригинальным исполнителем песни Капы является Владимир Высоцкий. Ната долго не сможет понять, как одни и те же слова могут петь такие разные люди. Ей захочется вернуться в детство и воспользоваться методом самой Капы, которым она стращала детей: вымыть ей рот с мылом и строго-настрого запретить не то что вслух, но даже про себя произносить стихи великого Высоцкого!

Капа сыграла важную роль в жизни Ксении. Может быть, единственную, оправдывающую ее присутствие в судьбе хозяйки дома и на сегодняшнем застолье.