Аше Гарридо - В сердце роза. Книга странствий Эртхиа

– Он что-то нашел? – нахмурился Эртхиа.

– Нашел. И это – не то, на что он надеялся.

– Так мне надо спешить, – встрепенулся Эртхиа. – Сегодня – Великий Совет, а Ханис там один.

– Если кто-то и может сделать невозможное, это только ты.

Эртхиа кивнул, повернулся и бегом бросился к парадному крыльцу. Недалеко пробежав, замер как вкопанный.

– Почему это – я?

– А кто же? – Атхафанама вытирала лицо рукавом. – Ты всегда делал то, что невозможно.

Эртхиа открыл было рот, чтобы возразить. Но вспомнил, что торопится, упрекнул себя за долгий и, кажется, бессмысленный разговор с женщиной, велел себе не тратить время зря – и пустился бегом.

Ханис ждал его не в зале Совета, а в затемненном маленьком покое в глубине дворца, куда и проводили Эртхиа.

На торопливое приветствие он ответил рассеянным взглядом, махнул рукой.

– Не отменил же ты Совет из-за моего опоздания? – испугался Эртхиа.

Ханис покачал головой.

– Не из-за тебя, нет. Невозможно собирать Совет сейчас, пока удо не помирятся с купцами.

– Что еще случилось?

– Удо перекрыли караванные пути.

Эртхиа придвинул поближе к Ханису кресло, уселся удобно, расправил полы кафтана на коленях.

– Да уж, нечего сказать. А в чем дело?

– Проходивший через земли Черных Лисиц караван увез девушку-степнячку. Из хорошего рода. Троюродная, что ли, племянница Урмджина.

– Аэши? – Эртхиа не мог отделаться от привычки звать вождя Девяти племен прежним именем. – И что он – решил меня отрезать от родного Хайра? А девушка? Ее украли?

– К ней сватались, и не раз. Родители не соглашались. Ну и…

– Кто сватался? Купец?

– Сын купеческий.

– И что Аэши? Сам ведь увозом женился.

– Сейчас не война. Главное слово за женщинами. А они против.

Эртхиа нахмурился. Да с чужими обычаями не поспоришь!

– Чей сын? – уточнил он для порядка.

– Атакира Элесчи. Первый купец в Аттане – и такой скандал! Сыну он, конечно, объяснит, что к чему. Да поздно.

– А вернуть девушку?

– Уже спрашивали. Не примут. Сама, говорят, сбежала, родителей ослушалась.

– Ах вот оно что… А то другие – спросившись бегали! Ну так выкуп за невесту, да и дело с концом! Что, у Элесчи денег и товара не най…

– Не берут.

Минуты три Эртхиа говорил безостановочно, на одном дыхании, но ничто из предложенного им не годилось, чтобы помирить кочевников с купцами.

– … и купцов тех, и кочевников!

– Знаешь, что теперь говорят в Аттане? – осведомился Ханис, когда соправитель выдохся.

Эртхиа помотал головой, не выказывая, впрочем, особого желания узнать.

Ханис счел необходимым все же просветить его.

– Пусти, говорят, кочевника в степь. А потом поди выгони…

– Но Ханис же! Ведь у нас не было выбора! То есть, у вас – это вообще не я придумал. Теперь понятно, почему твой отец не согласился взять в союзники удо. Но ведь надо же договориться…

– Надо. Я думаю, ты сам поедешь? Элесчи уже пытался уладить дело переговорами и подарками.

– А что? – обрадовался Эртхиа. – Вдвоем с Аэши мы этих старух еще как уломаем. И мне бы… проветриться не мешало. А послушай! Если предложить им взамен их невесты – другую, из хорошего рода, из купеческого сословия? Может быть, возьмут?

– Возьмут. Может быть. Я думал об этом. Надо только уговорить Элесчи.

– Почему Элесчи?

– А кому это дело расхлебывать? Или ты думаешь, каждый купец в Аттане мечтает отдать свою дочь за пастуха?

Эртхиа покачал головой, повздыхал.

– Ладно. Я сам и с Элесчи переговорю. Только без огласки. Дело такое… семейное. Не стоит его во дворец вызывать.

– Да почему же? – возмутился было Ханис. Но Эртхиа замахал руками.

– Сейчас и пойду, только переоденусь. А ты вели-ка мне в дорогу коней собрать и весь припас. И дарну, дарну не забудь, пошли за ней в мой дом. Под хорошую песню у кочевников сердца размягчаются.

Ханис рассмеялся.

– Ты помни, что главное-то слово за женщинами. Не о походах-битвах пой, о любви.

Но Эртхиа все равно видел темное под глазами побратима, и впалые щеки, и покрытые белесой пленкой губы.

– Ты не болен?

Ханис замер.

– Ты разве забыл? Мы, боги, никогда не болеем.

От его голоса Эртхиа стало нехорошо. Он встал, подошел к побратиму.

– Тебе этого жаль, Ханис?

– Вот именно! Именно! О, как я хотел бы заболеть. Любой болезнью, пусть даже такой, что в считанные часы свела бы меня в могилу. Тогда я… Знаешь, причина одна – тому, что мы не болеем, и тому, что у человеческих женщин не бывает от нас детей.

– Как это?

– Ты не поймешь. Мы не здешние. Мы… сделаны из другой глины. И эту глину не смешать с вашей, понимаешь?

– Ну, допустим. Подожди, это то, что ты нашел в библиотеке?

– Атхафанама?

Эртхиа нетерпеливо кивнул.

– И в этом, похоже, вся наша божественность, – вздохнул Ханис. – То, что смертельно для вас, дает нам силы. Помнишь болезнь твоего отца? Хорошо еще, мы дышим одним воздухом.

– Так другого не бывает!

– Бывает.

– Где?

– Где-то там, – Ханис поднял глаза к потолку. – Никакие мы не боги. Мы нездешние люди, вот и все.

Он посмотрел на Эртхиа, ласково улыбнулся.

– Иди. Я распоряжусь, чтобы тебе собрали в дорогу все необходимое. Подарки, само собой. Ты едешь просто в гости к другу, но ты все же царь, да? Когда ты вернешься, я расскажу тебе все подробно, покажу карты… других мест. Но это нам не поможет. Послушай, я пока ничего не скажу Ханнар. Ей тяжело будет узнать, что…

– … что она не богиня! – в сердцах воскликнул Эртхиа. – Прости. Да, не говори ей ничего. И, знаешь, она все равно не поверит. Так что не стоит и тревожить ее понапрасну.

Переполох в доме Атакира Элесчи был краток и бесшумен. Узнав в незваном госте царя, купец пал на колени, и все домочадцы следом.

– Гони отсюда лишних, – распорядился Эртхиа, и добавил, увидав, что Элесчи делает знаки управителю дома: – Не до угощений теперь. Угостил уже нас твой сын… Вот он пусть и останется.

Юноша, с виду – ровесник Эртхиа, вернулся от двери. Эртхиа полюбовался на его упрямые брови, низко надвинутые над опущенными глазами.

– Ты Атарик?

Он кивнул, не решаясь говорить без позволения отца.

– Что ж он у тебя единственный? – удивился Эртхиа. Аттанцы женились один раз, но держали много наложниц, и сыновья от наложниц считались вполне сыновьями.

Атакир виновато пожал плечами.

– Это уж у кого сколько получится, государь. Я старался. Только он и остался из всех. Да еще дочь.

– Вот-вот, – насупился Эртхиа, усаживаясь в подставленное купцом кресло. – Ты готов отдать ее как возмещение за обиду, нанесенную твоим сыном?

Купец помрачнел.

– Прикажешь – куда мы денемся?

– Прикажу? А не прикажу – что делать будешь? Как помирить Аттан со степью? Почему не спустил шкуру со своего молодого дурака?