Array Сборник - Новая формация. Сборник участников-делегатов мероприятия, проводимого в Государственной Думе

Ах, зачем ты ворвалась, Мальвина,
В мой прекрасный и девственный сон.
Я – Пьеро, я же ведь не Буратино:
Я в тебя платонисськи влюблен.
Это этот сосновый негодник,
Что дрючок свой сувает везде,
Потянулся, урод-греховодник,
К твоей девичьей чистой душе.
Про Любовь, как Великое чувство,
Ты попробуй ему растолкуй:
Тверд как дуб в отношеньи искусства,
И все время в занозах весь нос.
Я считал, что ты – девочка-греза,
О каких можно только мечтать…
Сдал я кровь и купил тебе розы —
Надо мной надсмеялась ты… Всьо!

Опрятен будь и чист,
Будь вежлив и учтив.
Пусть мозг твой – чистый лист,
Дави на позитив.
Чекань почетче шаг
(Единый, как и все),
Работай, как ишак,
На сене да росе.
Не думай – это грех!
Молись своим богам.
Не рой чужой успех
Мальдив средь да Багам.
Да – разучись читать
(Конечно, если мог),
Ложись пораньше спать,
Вставай – когда звонок.
Трудись ты не за страх,
До пенсии – умри.
Забудь бухло и трах —
Учи вон «Псалтыри».
Покорен будь властям,
Исправно голосуй.
Верь теленовостям,
Нос никуда не суй.
Налог всегда плати,
К наркотикам – не лезь!
Да, в школу – не ходи,
Забудь слово «болезнь»,
По кухням не звизди.
Сожги свой самиздат.
И в Сеть не выходи:
Там мор, и блуд, и глад!
После шести не жри,
С утра пей хлебный квас.
Вот, кстати, «Псалтыри» —
Для вас, и вас, и вас.

Я бы выпил чаю с кренделями —
Ведь Россия – мама кренделей.
Где-то за лесами и полями
В них вложилось множество людей.
Вот механизатор на комбайне,
Агрохимик, слесарь, сталевар.
И заведующий сельской баней —
Пот чтоб все смывали и нагар.
Вот военный с ржавенькой винтовкой
Целит долго супостатский дрон.
Группа депутатов со сноровкой
Ярд отката тащит в Думы схрон.
Врач с одним лишь йодом да касторкой,
Пропивший свободу журналист
Да модель – обмазана икоркой.
И поэт, что глуп – но духом чист.
Вот еврей, что выдал всем кредиты.
Вот коллектор, что втройне все отобрал.
Нищ народ. Сидят, как троглодиты,
И гундят. Чего-то там «за бал».
Я мечтал и шел за кренделями
Горы сквозь, леса, морское дно…
Пойду выпью чаю с 3,14здюлями —
Кренделей ведь нет уже давно…

Нет и не будет страха,
Все мы уходим в свой час,
Если, восстав из праха,
Жили как в первый раз,
День обретет надежду,
Ночь принесет покой.
Лишь человек безбрежен,
Лишь человек – другой.
Смысла нет и не будет
Здесь или где-то еще.
На перекрестке буден
Не потерять бы лицо…

Черного неба нет в городах:
Рыже-паскудно-сер
Свод, что топчется на головах,
Стекает по крыльям химер.
Свету звезд не пробиться сквозь
Мгляклый дым фонарей…
Люди и звезды, живущие врозь, —
Где уж тут быть добрей…

Сдохнувших листьев дым:
Горький запах весны…
Славно жить молодым,
Старому – только сны
В редкий час, когда спишь,
Как кинолента-хронь…
Треском взломаем тишь:
Мы целлулоид – в огонь
Прожитых прошлых лет,
Мимо мелькнувших в past…
В жизни на все есть ответ,
Кто его только даст?!

Холодным светом аргона залит Центральный Пост.
На глубине в триста метров спрятан ответ на вопрос:
«Кто будет жить послезавтра? А кто уйдет насовсем?»
Это – последний довод, это – РВСН.
Как славно все начиналось, как счастлива была мать:
Ведь сыну ее поручили «Отчизны покой охранять!»
Тогда мы не понимали, какой на нас кинули груз,
Но как-то почти под утро Москва приказала: «Пуск!»
И створки ракетной шахты впустили в нее рассвет,
Эй, сексуальный Билли, Россия вам шлет привет!
С бесплатной доставкой, адрес: ДиСи, Вашингтон, Белый Дом —
Фаллос от друга Бориса на сто пятьдесят мегатонн.
Похерив все ПРО заслоны (и спутник стейтсам не помог),
Доставлен подарок как надо: по адресу и точно в срок.
Сергей «приголубил» Чикаго, Витек не забыл про ЭлЭй —
Ну молодцы капитаны, весь выпуск – полсотни чертей.
И кажется, нечему выжить в Армагеддоне огня,
Большая страна – Америка, теперь-то – «…прощай навсегда!»
Но где-то в Айове Джимми, свой получив приказ,
Давит сейчас на кнопку и угощает нас…
Мы выйдем в защитных костюмах на пепел былых городов,
И ветер нам высвистит песню в глазницах пустых черепов.
Хрустнет под кованой пяткой чья-то иссохшая кость,
И финкой воткнется в сердце совсем беспричинная злость…

Одет в гранит колонн, стоит Исакий,
И купол блещет золотом яркó —
За двести пятьдесят войдет не всякий,
Чтоб посмотреть на маятник Фуко.
Внутри краса и лепота, о Боже!
Порхают ангелы по стенам высоко.
Я поражен и восхищен, но все же
Не вижу что-то маятник Фуко.
Там Монферрана бюст стоит Огюста,
Все так же зелен малахит колонн,
Но на душе моей чего-то пусто:
Фуко, родной, – куда же делся он?
Там певчих хор – вот ангельские звуки,
Из алтаря наносит ладана дымком…
Благоговею в храме я, но, люди-суки, —
Зачем убрали маятник Фуко?
Впервые в жизни я попал на колоннаду —
Пока был маленький, не лазал высоко.
Там вид «на все четыре» – то, что надо!
Вот только жаль за маятник Фуко.
Я понимаю: задолбал. Быть может.
С «кровавым прошлым» расстаемся мы легко.
И лишь одна мысля-паскуда гложет:
Как детям показать мне маятник Фуко?!

Ты не любишь людей, факт:
Предпочтешь им кистень и тракт.
Ты считаешь, что мир – бардак
И что каждый не-друг – враг.
Ты боишься смотреть вокруг,
Ты забыл что такое «друг».
И в овациях тысяч рук
Слышишь лишь непристойный звук.
Эта музыка будет как стон,
Словно душный полуденный сон,
Словно – хрясь! – и в ушах звон…
И вот так – весь грядущий эон.
И тогда ты уходишь прочь,
И тогда ты смеешься в ночь.
И когда ты не сможешь мочь,
Ты – взахлеб. Из горла. Скотч.