Array Сборник - Новая формация. Сборник участников-делегатов мероприятия, проводимого в Государственной Думе

Неслышно под луной скользнули тени,
И вечер натянул на голову ночной колпак.
Среди повисших над домами сновидений,
Словно призрак, возник музыкант.

Под чистым небом и мерцанием алмазов,
В разлитом свете солнечной луны
Играет он на скрипке, льется дивным вальсом
Негромкий плач натянутой струны.

Грусть нежным чувством обнимает душу,
В слезах блестит далекая звезда,
А светлячок сидит на берегу у лужи
И смотрит, как играет музыкант.

Он осторожно водит ножкой по водице,
Вздыхает тяжело в такт музыке ночной.
Старому коту теперь совсем не спится —
По крышам бродит, вспоминая о былом.

Скользит смычок в руках легко и виртуозно,
Воздушен, как пушинка, его ночной полет,
И музыка под тихим небом отзовется
Отраженным звоном колокольных звезд.

Но где-то слышен сонный и ворчливый голос.
Прервется скрипка, нот не доиграв.
В бесшумной тишине опять утонет город,
В тумане затеряется цветной венок октав.

В немом молчании застыли три фигуры.
Связал их не доигранный на скрипке вальс.
По телевизору смотрели все клип трубадура,
А музыканта не сумел почти никто понять.

Несмолкающие ноты льются к звездам,
Лунный свет им щедро дарит тишину.
Раскрыть душу музыке не поздно,
И не поздно в ней всем сердцем утонуть.

Гармонично и блаженно сочетание:
Красота, любовь, поэзия и жизнь.
Но без музыки их ждет сгорание,
И останется один кленовый лист.

Потому мелодия нам в руки не дается,
Вольной птицей воспевает небеса,
Наслаждением всегда назад вернется
И наполнит теплым ветром паруса.

Вечернее небо окутано глянцем
И тушит краски небесных дорог.
Полузимним алым багрянцем
Застывает небесный порог.

Выключает день свои лампы,
Меж деревьев отходит ко сну.
Вечер, присевший у рампы,
Начинает красиво игру.

Зажигаются звезды на окнах
Сотен тысяч высотных домов,
Городская музыка смолкла,
Только слышен скрип холодов.

Город тонет среди декораций
И застывших в партере теней,
И танцуют под бурю оваций
Панорамы ночных огней!

Благозвучно дыханье морозной ночи,
Застывают сны над каплей дождя.
Над покрывалами туч месяц захочет
Земной поэзии пару страниц почитать.

Слегка раздвинет перины он душные,
Впитает предзимний воздух ночной
Его свет. Туманы дымные, ушлые
Стирают шрифты под чьим-то окном.

Тогда спустит месяц фонарики звездные,
Поэзию города подсветит себе.
На темных улицах путники поздние
Напишут поэму о разной судьбе.

Печально месяц головой покачает,
Трагикомедий вкусив купажи,
И для людей, как добрый посланник,
На небесных просторах создаст витражи.

Великий Пушкин знал, что значит боль,
И рассказал открыто перед миром,
Как умирала крепостная голь
И вырезали языки башкирам.

Он сострадал им… Как не сострадать,
Когда в России в те лихие годы
Мог с языком и жизнь свою отдать
Любой из тех, кто захотел свободы…

Ну а сегодня я листаю том
Великого поэта всенародно.
Мой край свободен, как родимый дом,
И мой язык бытует в нём свободно.

Есть Пушкинская улица в Уфе,
И Пушкину там памятник поставлен.
Есть дух свободы в пушкинской строфе —
В башкирских песнях этот дух прославлен.

Сегодня я – совсем не тот башкир,
Что ни запеть не мог, ни молвить зычно,
Что жил, сверкая рёбрами из дыр…
Сегодня я башкир – многоязычный!

Мой голос нынче в каждый дом проник,
Ему внимают в высших кабинетах —
То наш великий пушкинский язык
Мне открывает двери всей планеты.

Пусть видит ныне весь обширный мир —
И сельский житель, и народ столичный,
Как безъязыкий пушкинский БАШКИР
Сегодня стал башкир – МНОГОЯЗЫЧНЫЙ!

Отец мой – солдат,
что с боями прошёл сто дорог,
и всё, что с ним было,
он в памяти крепко сберёг.
Он так говорил мне:
– Сквозь пули,
в дыму и в пыли —
в атаку «За Родину!» мы
и «За Сталина!» шли.

Мы шли по болотам
и реки форсируя вброд.
Одна только цель нас манила —
вперёд и вперёд!
Враги несли миру крушение,
гибель и ложь.
Но
Сталина имя
вгоняло их в трепет и дрожь.
Не зря ведь в испуге,
как ивы под мощным дождём,
сгибали колени
они перед нашим вождём.

Но век изменился —
вождя больше мир не хвалил,
и чуть ли не каждый
его перед всеми хулил.
И мир потемнел, слёз не пряча,
от плача тяжёл —
за тех, кто «За Родину!» в бой
и «За Сталина!» шёл.

А в памяти нашей
шумят, как под ветром листва,
раскаты гремящих его
над землёю слова…
«Палач» ли он был или «гений» —
он канул во тьму.
Никто безразличным не сможет
остаться к нему.
В судьбе и истории каждый
проложит свой путь.
Но роль этой ЛИЧНОСТИ
в вечности —
не зачеркнуть!

Когда-то в былом,
раздвигая деяньям предел,
вершились под именем Сталина
тысячи дел.
И тот, кто трудился,
и тот, кто сражался в бою, —
все вместе шагали в едином
могучем строю.