Моисей Бельферман - Характер-судьба и жизнь лафа. Том 2

Тимофей Степанович получил травму на работе. Оставил порядком опротивевшие сельскохозяйственные работы. Перебрался на работу в город. Сейчас он вновь живет в селе. На работу добирается автобусом. Городская работа и новые профессиональные навыки его сильно изменили – к худшему. Теперь больше командует. Издевается над людьми. Принимает подношения и угощения. С дарителями он мягкий. С остальными… Слесарем-сантехником мотал душу работяг, клиентов. Вымогал. Стал бригадиром – обирает пацанов из техучилища. Распределяет работу произвольно. Самая выгодная достается собутыльникам-друзьям. Вынуждены угощать, заискивать, лебезить, угождать ему… Ежемесячно выделяют часть зарплаты на коллективный пропой – на законных основаниях. Позже Тимофей Степанович устроился в охрану завода. Теперь ему стало легче: суточное дежурство, продолжительный отдых. Успевает отоспаться! Обидно: за двенадцать лет не дождался обещанной в городе квартиры.

Васильев стоит бдительно на проходной. Как тюремщик, устраивает тщательный шмон. Работяг заставляет выворачивать карманы. Перебирает все содержимое сумок. Без причины орет. Оскорбляет взглядом и словом. Подозревает в кражах. Устраивает искусственные опоздания: задерживает шмоном утром на проходной. И на выходе. Нет на него управы. Руководство поддерживает: ценный кадр! Постоянно премируют, дарят грамоты за проявленную бдительность при охране социалистической собственности. Мрачный тракторист превратился в настоящего самодура. Жизнь и должности меняют характер. Удивляться нечему: предоставьте минимальную власть ничтожному человеку. Посмотрите, что из того выйдет. Возможность малую непременно использует для оскорблений, издевательства, преследований, травли. Вот из таких типов набирают кадры тюремщиков. Руководители из них же выходят. Некоторые из подобных кремней становятся жертвами психиатрического преследования. Заполняют тюремные отделения больниц. Эта категория людей имеет разное общественное применение.

С его женой повсюду случаются приключения. Она работает на ферме. Гордая и независимая мать Тимофея Степановича тоже не стала слушать местных сплетников. Этим спасает себя от нервного потрясения. Живут обособленно, независимо, материально обеспеченно. Каждый член семьи – независимая семья.

На отведенной усадьбе Васильевы возвели дворец. Строились долго, основательно. Одна беда: соседи. Никто точно не вспомнит, когда и по какому поводу началась вражда Тимофея Степановича с соседями. На два фронта воюет одновременно. Всего интенсивнее пакостит одинокой, немощной старухе, дальней родственнице. То поломает забор… Подрубит корни плодовых деревьев: начинают сохнуть, перестают плодоносить. Однажды часть ее огорода полил химическим составом. Почва стала бесплодной. Вот последнее его баловство: от своего хлева отвел стоки мочи и других нечистот к ее погребу. Провонял картофель. Стал непригодным в пищу. Даже свиньи не едят! Уже несколько раз приезжали судебные исполнители. Не могут они, не хотят найти управу на распоясавшегося хулигана. Откупается. Добивающуюся справедливости старуху часто избивает. Даже грозит убить. В столкновении с родственницей Васильев выступает с позиции сильного, вечно правого.

Противоборство с другим соседом пока на равных. Еще в двадцатые, особенно тридцатые, а на присоединенных территориях в сороковые годы в сельской местности особенно происходила ожесточенная классовая борьба. Старожилы хорошо помнят прошлое. Вспоминают с неохотой, рассказывают о кровавых оргиях. Сопровождали они раскулачивание-коллективизацию. Страх за свое непрочное положение бесконтрольных властителей, глупость руководителей, неразвитость, жестокость, бескультурье способствовали ожесточению отношений. Перенесли на взаимоотношения между группами и классами сельского населения – внутрипартийную борьбу. Долговременная «научно обоснованная аграрная политика» привела к деградации почвы, к недостаточному росту, даже снижению продуктивности. У производителя отняли землю, орудия труда. Лишили его прав. Возможности самостоятельно хозяйничать. Только с разжиганием розни, другими дикостями удалось провести коллективизацию, прочие аграрные эксперименты. Сохранились антагонизмы. Не угомонились страсти. Подбрасывают горючий материал в костер социальных отношений. Во многих местах клокочет жуткое недоброжелательство… Только страх перед возможным наказанием сдерживает разгул разрушительных страстей, братоубийства. Чрезвычайные обстоятельства, случаи ослабления контроля могут подстегнуть нежелательные эксцессы.

Скучно в селах. Главное занятие селян – не работа, а чесание языков. Кляузничают. Пишут жалобы, доносы. Каждый на свой лад. По своим способностям. Правдолюбы добиваются восстановления попранной справедливости. Некоторые предлагают реформаторство. Большинство жалобщиков сводят счеты, топят соседей. Письма трудящихся назвали одной из форм советской демократии. Это клапан. Выпускают пар. Накопленный под давлением пар социального недовольства может вызвать взрыв чудовищной разрушительной силы. В инстанции поступают письма и жалобы трудящихся. Регистрируют. Подшивают. По некоторым принимают конкретные меры. Жалобщикам чаще приходят формальные отписки.

Васильев – продукт советского времени и производства. Ощутил на себе дополнительно тлетворное воздействие буржуазной идеологии. В нем развиты собственнические инстинкты. Не выделяется особой хитростью. Человек в своем уме. Никому не дастся в обиду. Чувствует себя обиженным. Жалуется во многие инстанции. Надеется одолеть бюрократизм и формалистическое безразличие к живому человеку. Попутно надеется пристукнуть соседа. Чужими руками. Вот последняя его жалоба в компетентные органы власти:

«Сообщаю, що кобыла сусида нэвзлюбыла мого бугая й почала дражныться. Бугай довго трымався. Алэ йон жывый. Любый тварюзи поставить пистон. Як файный производитель. Ось ен з прывязу зирвався, пэрэбиг запрэтну зону, устроив нэлэгально погром на чужый тэррыторыи. Прошу прытягнуть сусида до политычнои видповидальности. Провокацийну кобылу ен дэржыть. В иначем выпадку видказуюсь платыть ущерб. Нэхай дажэ мэнэ затаскають по судах: нэ здамся! Считаю нэкорыстным здаты бугая на мьясо. Ен тонко знае свою справу. Файно оплодотворяе. Без яловости й брака. Со знаком якости. Трьома цэнтнэрамы мьяса район всэ одно нэ выконае плана мьясаздачи. Суд прыйняв во внимание тилькы той хфакт, що сусид инвалид.

Тому право мае дэржать кобылу на своем иждывэнии. Алэ йон инвалид праци – нэ вийны. Цэ прояснюе становыщэ. Я тэж прохожу по трэтий группы. Алэ нэ трэбую иждывэнства. А я дэ бугая нэ маю права содержуваты – по радянському законодавству. Ему можна частнопрынымальськый дияльнистю займатысь, а мэни запрэщають. Дэ та правда-справэдлывисть?! Як можна – то всим, а заборона тэж однакова.