Любовь Сушко - Яблоко раздора. Елена Прекрасная

– На то она и любовь, – отвечала Афродита.

Но слова чародейки все-таки привели ее в уныние.

Так, как и само яблоко раздора, все, что следовало потом, дышало разрушением и смертью. Он глупого этого спора нечего было ждать чего-то хорошего.

Да и сама Афро видела недавно во сне, как Елена снова бросалась в объятья Менелая, что-то лепетала о том, что она ни в чем не виновата.

– Я была игрушкой в руках богини любви, – твердила она, и трудно было не поверить царю в то, что все так и было, только жгучая ревность не давала ему покоя.

Хотя он понимал, что ради Спарты и ради Трона ему придется примириться с Еленой, оставаться скитальцем без своего царства этот герой вовсе не хотел.

Но все это было впереди. Цирцея просто заставила богиню заглянуть в грядущее. Словно бы это могло что-то изменить.

Афро ускользнула от чародейки, ей хотелось навестить Энея, ведь ему придется оставаться среди побежденных, и придется тому же Аполлону спасать его из разрушенного города.

Конечно, он не погибнет, война только один из многих эпизодов в его судьбе, а самые большие дела у ее сына впереди. Ему придется основать совсем другой мир и стать его первым властелином.

А еще ревность – ее оружие, придется позаботиться, чтобы Агамемнон, царь царей – был наказан за эту победу.

Кто сказал, что победителей не судят, люди может и не судят, но ведь есть еще боги, проигравшие боги, и вот они – то в стороне никогда не останутся.

А вот после этого ей придется разбираться с Одиссеем, хитрецом, без которого победа оказалась бы нереальной.

Именно Одиссей станет его первым и главным врагом. А не она ли в самом начале подарила ему любовь и царство? И как он ей за это отплатил?

Деревянного коня троянцам подарил. Вот и пусть теперь скитается по морям и напрасно тянется к дому и к любви, а если и вернется туда, то дремучим стариком, которому уже не нужна будет ни любовь, ни царство.

Если он разорил Трою, то отнять у него царство – разве это так много?

Но богиня была великодушна, ведь он тоже не сам по себе там оказался, и над ним стояли те высшие силы, о которых твердила освобожденная Елена,

Но когда ссорятся боги, то расплачиваться за это придется людям, иначе для чего еще они нужны в этом мире? Чтобы стать пешками в играх богов.

В расправе над Одиссеем Афродите должен помочь Посейдон, ведь и он ей кое-что задолжал, уж любовь Амфитриты не знает границ, с ней может соперничать только Персефона. Но эти двое никакое участие в войне не принимали, они только забирали души и пытались их как-то устроить в своем мире.

№№№№№№№№№

А тем временем, пока Афро размышляла о том, что станется со всеми живыми и мертвыми героями после войны, Цирцея пребывала в радостном состоянии.

Она радовалась, что именно к ней явилась богиня любви. Ведь тогда, как и во все времена волшебниц избегали и крайне редко к ним обращались.

Когда богиня снова заглянула к ней, Цирцея решила поведать ей историю Афины. Хотя и сама не понимала, для чего это делает, но таков был ее каприз.

Она хотела вспомнить о том, что было до войны и до любви, ведь не сразу же они пришли в этот мир, и обе считались довольно молодыми созданиями в сравнении хотя бы с теми же титанами.

Богине тоже очень хотелось услышать эту загадочную историю.

Но сначала Афро сообщила о том, что Мирра, дочь царя Миапа, предалась греховной любви и за это должна быть наказана. Она и без того долго закрывала глаза на такие непристойности.

– Я предстала, наконец, перед нею, – усмехнулась богиня, – и сердце девицы сжалось, она сразу поняла, что плохо ей придется. Мне некогда было слушать ее оправдания, и о главном я давно была наслышана. Вот и превратилась она в Мирровое дерево, а что долго возиться с негодницей. Пусть другим это будет наукой.

Она ждала поддержки от чародейки, но та молчала и думала о своем.

Ведь и Зевс в последнее время пытался скрыть все свои бесчисленные похождения, понял, что Афро шутки плохи.

Он немного опасался, что и Афродита присоединится к его несносной супруге, а этот союз убьет любые страсти и желания, уж лучше все держать втайне от обеих.

На пиру Зевс спросил:

– Почему так сурово наказана Мирра?

– Она совратила отца своего, а это никуда не годится, так будет со всеми, кто покусится на ближних.

– Но ведь не обошлось без богинь, не сами же девы на такое идут, и куда вы смотрели?

За столами повисло молчание. Афродита в последнее время слишком самовольничала, и это казалось Громовержцу опасным.

Долго еще все на Олимпе обсуждали последние шаги Афродиты. Кто-то хвалил ее, кто-то возмущался, видя, что происходило вокруг.

Сколько новых деревьев появится на земле, если богиня основательно возьмется за дело?

Зевс взглянул на суровую Геру, которая должна была радостно поддержать Афро. А спорить со всеми богинями сразу никак не хотелось громовержцу, ведь он все равно останется виноват.

– Но у нее должен родиться ребенок, – словно вспомнив о самом главном, – произнес он.

Он пытливо смотрел на ту, которая защищала любовь.

– Я позабочусь об этом ребенке, – пообещала Афро, ей не хотелось, чтобы близкие считали ее бессердечной, да и уколоть Геру, которая избавлялась от чужих и детей и бросала их на произвол судьбы, она тоже хотела больше всего на свете.

Но рассказывая обо всем случившемся Цирцее, она вдруг тяжело вздохнула:

– Я отдохну у тебя немного, дорогая. Я так устала с этим продымившимся богом кузнецом, ты и представить себе не можешь, как погано все, когда твой муж, только и может, что молотком размахивать.

Они помолчали немного. И снова Афро стала рассказывать о своих последних делах.

– Уже став деревом, Мирра явила свету младенца. Я поспешила туда, понимая, как она беспомощна. Мне хотелось первой увидеть малыша.

Едва взглянув на ребенка, бедняжка должна была расстаться с ним.

Но сразу же меня окружили нимфы, вот и пришлось отдать его им на воспитание.

Но я предупредила их, что буду следить за всем, что происходит.

– Этот ребенок будет особенным, – размышляла богиня Любви, забыв даже о чародейке, которая была рядом

Хотя он дитя царя и грешницы, но все-таки, если мы позволили ему появиться на свет, так пусть живет и радуется.

Цирцея смотрела на богиню и не могла понять, чего та хотела, оправдаться ли, а может, ждала одобрения и поддержки.

Нет, душа богини любви даже для чародейки оставалась загадкой.

Когда младенец подрос, на время эти двое решили спрятать его у Персефоны – пусть она немного повозится с ним, бедняжка, ведь Аид не мог подарить ей детей.

Афро и сама хотела на время убрать его с глаз долой.

А когда миновал срок, то Персефона так привязалась к ребенку, что не хотела его отдавать.