Джейн Эприлл - Я вижу тебя. Часть 1

Я остановилась только тогда, когда его тело окончательно расслабилось и повисло на моей руке. Высвободив свои клыки, я отпустила руку Клайда, после чего он упал на землю. К этому времени молодой человек был уже мёртв.

В мгновение ока исчезли тошнота и головокружение, не осталось и следа от жжения в горле. Наступило спокойствие. Я чувствовала всё ещё горячую, живую кровь внутри себя. Эти ощущения были совершенно иными. Блеклые очертания вокруг будто напитались яркостью. Я почувствовала прилив сил, даже испытала эйфорию, словно заново переродилась.

– Ну как? – раздался голос за моей спиной.

Это была Андреа. Она стояла в десятке шагов от меня. Пятна крови виднелись на её руках и на подоле платья. Она расправила руки в стороны и сделала глубокий вдох, наслаждаясь свежей ночной прохладой и удачной охотой. На лице Андреа сияла её фирменная улыбка. Она никогда не скрывала того, что получает от охоты несказанное удовольствие. Однажды моя новая подруга произнесла такую фразу: «Наши имена уже давно внесены в книгу Зверя, так чего же теперь бояться? Можно шалить на всю катушку!» В этом была доля истины.

– Я никогда ничего подобного не испытывала! – на моих губах ещё остались капельки крови, а в голове размеренно и приятно текли мысли.

– Я же тебе говорила! – она рассмеялась и начала кружиться, словно в танце, – это тебе не кровь из пакетов для слабаков! Это настоящий допинг! Чистый кайф! Бесплатное удовольствие!

– Может быть ты и права, – лёгкость бытия переполняла меня в тот самый момент, хотя со стороны всё казалось полным сумасшествием. Если бы мне довелось увидеть Андреа до обращения, то я сочла бы её безумной или, в крайнем случае, членом какой-нибудь секты.

Это была моя первая жертва. Моя первая настоящая охота. Но удовольствие от содеянного продлилось недолго. Когда эмоции вернулись, мне стало страшно. Пришло осознание того, что я совершила самое настоящее убийство. В моменты переживаний и опустошения я наивно пыталась успокоить себя, вспоминая слова Андреа, которая всегда говорила, что такова наша природа, а убийства – это способ выживать. Она любила приводить различные сравнения в разговоре, подобные этому:

– Мелкие зверьки могут поедать насекомых. Крупные животные питаются мелкими. Хищные звери нападают на более слабых особей. Люди убивают животных ради еды. А мы убиваем людей, чтобы жить. Это пищевая цепочка, такова природа всех существ на земле.

В чём-то она была права.

***

Я покинула Европу осенью. Андреа просила остаться, но мне необходимо было движение. Я не могла долго задерживаться на одном месте, меня это начинало тяготить и угнетать.

Следующей моей остановкой стал Нью-Йорк, замечательное место, где с лёгкостью можно затеряться в толпе и остаться незамеченной. Этот город живёт в бешеном ритме, по большому счёту здесь никому ни до кого нет дела. Прекрасное место для такой, как я.

Наступила глубокая осень. Всё кругом тут же приобрело мрачные оттенки. Практически каждый день шли дожди, небо было затянуто тяжёлыми серыми тучами. По улицам бродили угрюмые пешеходы под зонтиками, шлёпая своими ботинками по зеркальным лужам. Из кафе доносились ароматы осенних блюд и кофе. Высокие небоскрёбы погружались в густой туман, а их верхние этажи терялись из поля зрения. Одним словом – осень в большом городе.

Я вновь осталась одна, но уже начала привыкать к этому состоянию. Одиночество стало моей неотъемлемой частью. Мы даже сдружились. Деваться было некуда: либо свыкаться, либо бороться и отрицать. Второй вариант требовал от меня слишком много эмоциональных затрат. А этого ресурсах и так было мало.

В Нью-Йорке местом моего проживания стала самая обычная маленькая квартирка на западе Манхэттена, которую я арендовала на деньги, высланные Леной, когда она узнала о моём возвращении из Европы. Кстати, с тех пор, как я покинула Моаб, мы не виделись. Но я безмерно благодарна им за помощь и за ощущение того, что кто-то всегда рядом, пусть и за тысячи километров от меня.

В один из похожих друг на друга, унылых серых осенних дней я сидела в Центральном парке, читала Дж. Лондона и разглядывая прохожих. Дождя на удивление не было. Сквозь серые тучи пытались пробиться несколько тонких лучей бледного осеннего солнца, залив своим светом пожухлую траву и голые ветки деревьев, на которых кое-где ещё держались из последних сил высохшие коричневые листья. Они пытались прожить ещё хотя бы чуть-чуть перед тем, как холодный ветер сорвёт их, а надвигающаяся зима похоронит под покровом снега.

И пусть я не чувствовала холод, не всегда обращала внимание на короткую жизнь осенних дней, но при этом совершенно точно испытывала какую-то тяжёлую осеннюю тоску. Я думала о том, как поживают мои родители в Сиэтле. Последнее письмо я им отправляла полгода назад. Они, наверное, беспокоились и места себе не находили. А я просто не могу вернуться, даже не имею на это права. Я не могу подвергать их такой опасности, особенно после того, как узнала, что такое жажда. Потеря вампиром контроля приводит к неминуемым смертям. Жизнь моих родных – самый важный приоритет. Только благодаря им я всё ещё держусь.

Погрузившись глубоко в себя, я размышляла над тем, как провела последних два года, думала о том, что убила пару десятков человек, о том, сколько ещё будет таких жертв. Мне не давали покоя мысли о будущем. Этот вопрос беспокоил больше всего, ведь за небольшой промежуток времени я уже столько всего успела повидать и узнать. Вечность – это слишком долго. А что же я буду делать, когда увижу абсолютно всё? Возможно, вернусь к Лене и Лине, и мы вместе создадим свой собственный ковен. А может, я так привыкну к одиночеству, что мне и вовсе не захочется никого видеть рядом с собой. Ещё совсем недавно я была подростком и подобные умозаключения казались полной ерундой. У меня даже времени не было на такие вещи. Я жила, училась, дружила, развлекалась, строила планы. А теперь… ничто из перечисленного уже не важно.

Подобные размышления здорово утомляют. За всем этим я и заметить не успела, что несколько минут таращилась на одно единственное предложение на странице. Захлопнув книгу, я запихала её в сумку, после чего решила немного прогуляться.

Шагая по узким каменным дорожкам парка, я думала о том, стоило ли отправлять поздравления родителям в честь дня Благодарения и на Рождество. Все письма, которые я направила до этого, были прочтены. Но я так и не смогла открыть ни одного ответного, опасаясь, что мной овладеет непреодолимое желание вернуться домой. К тому же я была абсолютно уверена в том, что каждое письмо от родителей содержало в себе лишь вопросы, на которые я, к сожалению, вряд ли смогла бы дать ответы.