Марина Копылова - Вишнёвая начинка

– Почему? Разве они не похожи?

– Нет. Когда-нибудь я тебе расскажу истинную причину, зачем я с ним.

– Ты с ним из-за секса?

Саша тихо ухмыльнулась.

– Давай спать, – сказала она.

– Ну, скажи, скажи, – я строила из себя капризного ребёнка.

– Отвяжись, – ласково сказала подруга.

– А то что?

Саша промолчала и перевернулась на другой бок. Я подумала, что перегнула палку, и придвинулась к ней поближе:

– Извини, если я тебя обидела, – сказала я, положив свою руку на плечо подруги.

– Ты меня не обидела, – спокойно сказала Саша, не поворачиваясь ко мне. – Просто я хочу спать и тебе советую. Скоро на работу.

– Тогда спокойной ночи.

– Сладких снов.

Я повернулась на бок и уснула. Мне ничего не снилось.

***

Рано утром рядом с моей головой легла кошка, и я проснулась. Она громко мурлыкала. В комнате уже было светло.

Саша все так же лежала спиной ко мне. Её правая рука была согнута в локте и расположена под головой. Подруга еле слышно сопела. Одеяло было натянуто до груди. Её тёмные волосы неопрятно раскинулись на подушке.

Саша была так рядом и так далеко. Я понимала, что одновременно и хорошо, и плохо знаю подругу. Плохо знаю, что скрывается внутри этой девушки, что она чувствует, что ей снится. Хорошо знаю то, что Саша позволяет мне знать.

У меня болела спина из-за того, что на диване тесно и неровно. Больше я не уснула.

Прозвенел будильник. Я пошла в ванну и туалет. Саша покормила кошку и покурила. У кого-то утро начинается с кофе. У подруги же курение было обязательным ритуалом перед отходом ко сну и после пробуждения.

Саша после меня пошла в ванну, а я на кухню, где познакомилась с её мамой. Ирина Александровна вежливо поинтересовалась, что приготовить на завтрак.

Мама Саши – полноватая высокая женщина с волосами по пояс. Внешне Ирина Александровна сильно отличается от дочери. Только в чертах лица проскальзывало что-то общее. На ней был короткий халат в цветочек, из-под которого торчала ночная сорочка кремового цвета.

Ирина Александровна варила кофе, жарила яичницу и узнавала обо мне. Я осматривала кухню.

Она неприметная и маленькая. У стены стоял синий гарнитур, холодильник. Напротив, на деревянном с прямоугольной крышкой столе, расположились пачки чая и кофе, конфеты и печенье. На холодильнике висели магниты. Ирина Александровна часто путешествует с подругами. Сашу с собой не берет, потому что та не хочет или работает.

В кухню вошла подруга. Мы завтракали втроём. Ирина Александровна беспокоилась о том, чтобы мне было вкусно и комфортно. Подруга просила не приставать ко мне.

Я видела между матерью и дочерью тёплые отношения, хоть они без лишней нежности общались друг с другом.

Я быстрее остальных справилась с едой, потом пила кофе, общалась и изучала людей, с которыми сижу рядом.

Эта семья вызывала доверие. Мне было с ними комфортно.

Мы с Сашей собрались на работу, попрощались с Ириной Александровной и вышли. Рабочий день мамы Саши начинался на час позже, чем у нас.

***

Игорь больше не писал, не звонил. Он не извинился за свой поступок, а наша дружба с Сашей стала ещё крепче. Мы работали, потом гуляли, ходили в кино или встречались с ребятами в баре. Часто я оставалась у неё ночевать. Ирина Александровна всегда была рада, хотя иногда мне было неловко. «Раньше у меня была одна дочка, а теперь две», – как-то с улыбкой сказала она.

Я не звала Сашу к себе домой, потому что у меня были напряжённые отношения с отцом. О папе мы разговаривали, но погружать подругу в семейные проблемы было не к чему. Саша замечала, что мне сложно говорить об этом. Он оставался моим отцом, дорогим человеком в моей жизни, даже когда происходили ссоры. В такие моменты подруга обнимала меня, благодарила за доверие, поддерживала и утешала.

Сначала объятия Саши казались странными и непривычными. Я позволяла себя крепко обнимать только тем людям, которых давно знаю. Подруга понимала, что мне нужны её объятия, но я испытываю некий дискомфорт. Наверно, из-за этого Саша не обнимала меня на людях. Только тогда, когда мы были вдвоём.

Я поддерживала общение и с Наташей. Раз в неделю мы ходили пить кофе. Удивительно то, что раньше я ходила в кафе с Игорем, а теперь с Наташей, но в отличие от него подруга всегда приходила с хорошим настроением, и это меня заряжало. Мне хотелось бесконечно благодарить Наташу за то, что она меня простила. Ей я рассказывала и о Саше.

– Слушай, здорово, что вы подружились, – сказала Наташа, когда мы пили кофе. – Только… Она не из этих? Ну, ты поняла. Она выглядит, как пацан.

– Нет, – ответила я. – У неё парень даже есть.

– Не пристаёт к тебе?

– Нет, конечно.

– А то смотри. Я бы боялась её.

– Она ничего такого не делает.

– Ну, хорошо тогда. Я, кстати, хорошо общаюсь со Светой. Это её двоюродная сестра. Они, правда, редко общаются. В основном, в соцсетях. Видят друг друга на семейных праздниках.

***

Я ночевала у Саши три раза в неделю. Каждый такой вечер переходил в ночь и был замечательным, весёлым и непохожим на предыдущий.

Мы пили пиво и смотрели фильм, а потом прятали банки от Ирины Александровны за диван. Хоть мне было уже двадцать два года, а Саше двадцать пять, не хотелось демонстрировать Ирине Александровне, что мы пьём, хотя она наверняка догадывалась. После фильма мы беседовали и ложились спать.

В другой вечер мы разговаривали, шутили и играли с кошкой. Темы для обсуждений никогда не заканчивались. Однажды Саша сыграла мне на гитаре, которая покрылась тонким слоем пыли, песню Сплина «Романс». С тех пор я ещё больше полюбила эту композицию и просила сыграть ещё. Подруга с удовольствием исполняла просьбу.

Саша выходила на кухню курить, а я почти всегда шла с ней, и было неважно – хочется мне курить или нет, но я старалась не частить. Курение ей шло больше, чем мне. Подруга закрывала в кухне дверь, открывала форточку, и мы садились на табуретки друг напротив друга. Саша доставала из пачки сигарету, зажимала губами, нажимала большим пальцем кнопку на зажигалке и быстро подносила огонь к свободному кончику сигареты. Подруга делала вдох, а после выдыхала пелену дыма. Саша сидела, закинув ногу на ногу, и то небрежно опускала руку с сигаретой, то подносила её снова к губам и затягивалась. Что-то таинственное мелькало в её зелёных глазах, когда она курила. Подруге нравился этот процесс.

Когда мы ложились на застеленный диван, то ещё не спали пару часов, разговаривали и шутили. Под действием ночи общение приобретало тёплый и доверительный оттенок. Я рассказывала Саше вещи, о которых никому не говорила.

Иногда я случайно перетягивала наше одеяло на себя, и тогда подруга меня щекотала. Противная щекотка заставляла меня смеяться, но я не могла этого сделать, потому что в соседней комнате спала Ирина Александровна, однако, нам обеим было весело. Я тоже щекотала её, но Саша – кремень. Временами подруга издавала смешок, но вообще щекотка на неё не действовала.