Галина Клюс - Любовь серой мышки

Потом, заметно важничая, обратился к пациенту по-старинному:

– Поскольку вы, сударь, художник, следовательно, натура у вас весьма эмоциональная. А потому ничего удивительного, на мой взгляд, нет в том, что вам мерещатся звонки и снятся загадочные сны.

Вы переживаете сильный стресс и было бы напротив странно, если бы ничего подобного вы не испытывали. Судя по всему, вы человек с богатым воображением.

Доктор помолчал, а потом как-то неловко засуетился, схватился левой рукой за нос, весь напрягся, но не удержался и смешно чихнул, словно пропищал рядом котёнок.

– Гм, извиняюсь, проклятый насморк замучил… словом, советую вам на ночь, сударь, ни в коем случае не читать никаких вредных книжонок, старайтесь реже смотреть телевизор. То есть поменьше эмоций.

Теперь насчёт вашей супруги. Такие случаи, когда человек теряет память, и оказывается в незнакомых местах, конечно, известны. Но что-либо утверждать я, увы, не берусь.

После визита к врачу у Игоря созрело решение – как-то отвлечься от невесёлых дум, чтобы привести, наконец, в порядок разгулявшиеся нервы.

Стоял конец августа, после проливных дождей установились солнечные ясные дни, и сейчас было даже теплее, чем в начале лета.

В воскресенье он, изображая на лице радостную улыбку, бодро сообщил проснувшимся детям:

– Ну, малышня, готовьтесь, идём на море!

Сидевшие всю неделю безвылазно дома дети завизжали от радости:

– А мы, папуля, будем кататься на водном велосипеде? А я возьму Наташу с собой? – Оксанка прижала к себе большую куклу с глупыми голубыми глазами.

– Будем обязательно кататься и будем играть во что хотите, только, чур, будете меня слушаться, а теперь – марш собираться, – скомандовал отец.

К морю они отправились пешком, благо оно было от их дома не так далеко, надо было только пройти два жилых квартала и миновать виадук. Море и жилые районы почти наполовину разделяла железнодорожная линия. Игорь посадил довольную Оксанку на плечи, а Тимка важно вышагивал рядом, держа в руках футбольный мяч.

Вскоре вся троица была уже на месте. Игорь огляделся и с досадой поморщился. Весь берег в пляжной зоне и за её пределами был сплошь, насколько хватает глаз, облеплен разными телами: мужскими, женскими, толстыми, худыми, молоденькими и перезрелыми, упругими и старчески дряблыми. Люди старались догнать уходящее лето, напоминающее о себе немилосердной жарой.

Наконец, ему удалось кое-как втиснуться с детворой между загорающими. Он аккуратно расстелил лёгкое широкое покрывало на раскалённый от зноя песок. Вся троица стала дружно уплетать с вечера приготовленные котлеты, салат из свежих помидоров, вкрутую сваренные яйца. На десерт были шоколадные конфеты и заварные пирожные.

Кругом витала какая-то умиротворённая безмятежная тишина. Небо, изумительной голубизны, сегодня отличалось неповоротливостью, оно казалось застыло в сонной лени, никак не меняясь с самого утра. Море было почти неподвижным, не считая мгновений, когда слегка шевелились, перекатываясь, жиденькие волны.

Игорь сидел, обхватив колени руками, и зорко наблюдал за играющими рядом детьми, то и дело окликая их. С куклой в руках к нему подбежала Оксанка и потянула его за собой, чтобы показать, какой замечательный домик из песка она смастерила. Он смотрел на дочурку, и сердце у него сжималось в комок. Такой трогательно маленькой и беспомощной она ему показалась.

Он подхватил на руки этот родной комочек, крепко прижал к сердцу. Подойдя к ним, Тимка солидно кашлянул – мальчик терпеть не мог телячьих нежностей.

– Папка, давай покатаемся на катамаране!

И вот они, поднимая фонтаны брызг, мчатся на водном велосипеде, счастливые, задорные. Заражаясь от ребят весельем, Игорь дал себе слово почаще устраивать с детьми подобные праздники.

Когда они уже были на берегу, и отец тщательно обтирал ребят ярким махровым полотенцем, он поймал на себе сочувственный взгляд одной тучной, среднего возраста, дамы, сидевшей неподалёку от них. Она всё время делала вид, что читает газету, на самом деле глаза у неё лениво скользили по окружающим.

– Такой приятный, видный из себя мужчина! – сказала она, поворачиваясь к молодой, стройной женщине, в больших тёмных очках.

Соседка полуобернулась и протянула:

– Про этого красавчика болтают, что его жена бросила, оставила ему детей, а сама с любовником куда-то укатила. С таким хвостом этому симпатяшке теперь не так просто найти другую женщину, – она широко зевнула и легла на спину, подставляя лицо, с залепленным бумагой носом, щедрому солнцу.

Людская молва – это ещё не самое страшное, что обрушилось на голову Быстрова. Он и подумать не мог, что вскоре ему придётся держать бой. И перед кем? Перед близкими людьми, разделившими с ним его тревогу и боль.

Трагедия, неожиданно ворвавшаяся в семью, заставила мать и тёщу, этих двух непохожих между собой женщин, втайне недолюбливающих друг друга, объединиться. Бабушкам пришло вдруг в голову, что это не совсем нормально, когда мужчина без женщины занимается воспитанием детей.

Не пристало, втолковывали они Игорю, мужику делать всякие там детские постирушки, вытирать ребятам носы, возиться на кухне. Это женских рук дело, рано или поздно люди поднимут его на смех.

К тому же мать всерьёз беспокоилась, что бедный её сын, который скоро разменяет четвёртый десяток, будет до конца своей жизни прозябать один, без женской ласки. Какая дура, считала она, полюбит мужчину с двумя детьми на руках.

Мария Сергеевна рассудила так: лучше она сама себя принесёт в жертву, посвятив остаток лет воспитанию внуков, чем будет несчастной жизнь единственного сына. Да и дети на свежем воздухе, считала она, быстрее поднимутся на ноги, нежели в унылых городских стенах.

У тёщи же было своё на уме: она напротив смертельно боялась, что вдруг её зять возьмёт и приведёт в дом какую-нибудь женщину, и мачеха, как это часто бывает, невзлюбит бедных сироток, будет издеваться над ними.

Словом, у обеих бабушек теперь не было главнее заботы, чем та, чтобы внушить упрямому Игорю мысль: отдать кому-нибудь из них Оксанку и Тимку хотя бы на время.

Как-то в субботу мать и тёща, вооружённые общей идеей, явились к нему и прямо с порога, словно сговорившись, стали охать и ахать, всплёскивая руками.

– Что-то бедные детки у тебя бледные- бледные! Может, глисты у них завелись, или какая-нибудь болезнь прицепилась.

– Надо срочно вести их к врачу, – заключила Мария Сергеевна, погладив по голове прильнувшую к ней Оксанку. Другая бабушка тем временем задабривала рассерженного Тимку. Мальчик страшно не любил, когда обе бабки собирались вместе и дружно вели атаку на отца, которому трудно было одному отбиваться. В таких случаях мальчуган, не раздумывая, приходил ему на помощь.