Наталья Бушнева - «Серая шейка», или Предчувствие любви

Но молодёжь не роптала. Они все были комсомольцы, а их трудностями не испугать: «Назло империализму построим светлое коммунистическое будущее!» И именно сейчас с их помощью в этой теплушке начиналось это строительство. Так думало большинство студентов, и их глаза горели энтузиазмом.

Наконец, через трое суток состав добрался до станции назначения. Из совхоза за студентами прислали грузовые машины. Половину студенческого отряда перегрузили на них, а другую половину повезли дальше по железной дороге, туда, где также требовалась дешёвая рабочая сила. Химическую бригаду, а это было более 40 человек, разбили на 2 группы и повезли их по просёлочным дорогам, минуя центральную усадьбу совхоза, сразу на передовую, поближе к хлопковым полям.

Когда группу студентов, где находилась уже известная нам троица девчат-подружек, высадили среди низеньких зарослей какого-то кустарника, высотою в 1,5 метра, то сначала все увидели стоящий в стороне деревянный туалет, только что сколоченный из новеньких досок. Студенты с облегчением выдохнули, так как ситуация с туалетом всех здорово подкосила. Энтузиазм энтузиазмом, но многие всю дорогу боялись пить воду, несмотря на жару, а тем более что-нибудь кушать.

Подальше за кустарником виднелось какое-то одноэтажное глинобитное строение с пустыми проёмами вместо окон и дверей, чем-то напоминающее макет для съёмок кинофильмов о басмачах. Оттуда доносился стук молотков. Оказывается, внутри этого сарая плотники лихорадочно достраивали опять те же 2-х ярусные нары и выгребали из углов засохший навоз. Потом привезли грузовую машину соломы. Её рассыпали на нары, обтянули всё мешковиной, и получились спальные места для молодых покорителей хлопковых полей. Наташа, хотя она и обладала пока небольшими жизненными познаниями, смогла провести определённую аналогию. То, что им предоставили Министерство путей сообщения и руководство хлопководческого совхоза для отдыха и времяпрепровождения, очень походило на нары для узников концлагерей и заключённых тюрем.

Далее каждому студенту выдали по простынке, фланелевому одеялу не первой свежести и по наволочке. Наволочки набили всё той же соломой – вот и готовая подушка. Дверной проём плотники завесили брезентом, а оконные – не стали ничем закрывать. Сказали, что погода пока жаркая, по ночам ещё душно, так что через пустые оконные дыры будет хоть приток свежего воздуха. Ведь в комнате как-никак поместилось около 20 человек: двадцать советских студентов, двадцать комсомольцев.

Пока студентам достраивали их жилище, они занялись обустройством столовой. Ребята натянули большую солдатскую палатку. Около сложенной из кирпича плиты уже сновала местная повариха с наведёнными сурьмой чёрными бровями. На ломаном русском языке она распоряжалась, показывая, куда поставить столы, скамейки, кухонную утварь, кули с провизией.

Стемнело, когда, наконец, всё обустроилось. Студенты при свете маломощной лампочки, светившейся от движка переносной электростанции, наскоро перекусили тем, что у каждого осталось с дороги, запили, якобы, «чаем», который приготовила им повариха, и который имел какой-то сладковато-затхлый запах. После ужина представитель совхоза и куратор курса провели собрание. Были выбраны: бригадир отряда, звеньевые, помощники повара. Студентам объяснили: какие трудовые подвиги ждёт от них страна, какие здесь расценки за собранный хлопок и т. п… И после такого насыщенного на события дня будущие покорители хлопковых полей легли вповалку на нары прямо в одежде: девушки – на верхнем ярусе, юноши – на нижнем. Потихоньку все угомонились. Замолк движок, потух свет, и студенческий лагерь погрузился в сон.

На другой день всех подняли с утра пораньше, мотивируя это тем, что из-за жары здесь лучше всего работать в ранние утренние часы и потом после обеда ближе к вечеру. Все быстро позавтракали отварными макаронами, заправленными подозрительным маслом (студенты окрестили его «солидолом»), выпили по стакану чая с кусочком хлеба, намазанного джемом. Потом все строем пошли пешком на хлопковые поля.

Да… А поля-то там были бескрайние. До самого горизонта виднелись уходящие в перспективу ровные ряды низеньких кустиков, усыпанных белыми комочками ваты. Рядом с полем около дороги был построен небольшой навес от солнца, под ним – большие весы и ворох пустых мешков. Это был приёмный пункт. Неподалёку раскинулась небольшая рощица из нескольких чахлых деревьев и низенького кустарника. Кое-где под ними виднелась пожухлая от жары травка. Этот кусочек земли на целый месяц станет для студентов местом отдыха во время обеденного перерыва. Там они будут обедать, там же за кустиками справлять нужду. Всё под рукой, и далеко ходить не надо!

Получив по большому мешку и привязав его к поясу, студенты рассредоточились по рядкам и… ВПЕРЕД! Ах, каким был мягким пушистый комочек ваты, высовывающийся из раскрытой коробочки! И ох, до чего же эта коробочка была жёсткая, с острыми засохшими краями! В первые же минуты работы все поранили ими свои пальцы. Особенно больно было, когда края коробочек вонзались около ногтей. И вот так под палящими лучами солнца, согнувшись до земли, так как высота кустиков была 30–40 сантиметров, и, волоча по земле за собой или перед собой постепенно наполняющийся мешок, студенты проработали несколько часов.

Потом им в бидонах свои же поварята привезли обед. Расположившись на земле под тенью чахлых деревьев, сборщики хлопка съели какой-то супчик, из той же миски – макароны с несколькими кусочками мяса, и напоследок – компот из сухофруктов.

После двухчасового отдыха в полевых условиях все снова таскали за собой по необозримому полю мешки с ватой. Вечером с непривычки трудно было разогнуться. Ныла спина, болели исколотые пальцы. Ужинали опять при свете движка. Без особого аппетита ели какую-то кашу и запивали её тёмной, подкрашенной жжённым сахаром, и неизвестно чем пахнущей жидкостью, именуемой «чаем».

Спать все ложились в том, в чём шли на трудовые подвиги. Переодеться или помыться не было никаких условий. Между их жилищем и туалетом стоял общий, длинный рукомойник, больше всего походивший на поилку для скота. Хорошо было ребятам. Они первыми захватывали место под рукомойником, раздевались по пояс и, набрав в ладошки драгоценную для этих мест влагу, пытались хоть как-то смыть с себя пот и пыль. А вот девушкам было сложнее. Лицо и руки – это единственное, на что хватало им воды после ребят, да и раздеться было невозможно. И никакой личной гигиены!

И так день за днём, без особых изменений, текли трудовые будни. Работа на солнце была для многих непривычной и изнуряющей. От тяжёлой работы и жаркой погоды терялось много влаги, и, конечно, одного стакана компота в обед было недостаточно. Все мечтали о простой холодной воде из-под крана. На приёмном пункте стоял бачок с питьевой водой. Но алмаатинцам, приехавшим из горной местности и привыкшим к чистой и холодной воде из-под таящих ледников, она показалась очень противной на вкус и, кроме того, была почти горячей от солнца. А куратор курса ещё и предупредил всех, что сырую воду лучше не пить, так как велик риск заболевания кишечными инфекциями.