Виктор Емский - Адское депо

КОНТУШОВСКИЙ. Еще один жид прибыл!

ЛЕНЬКА. Да пошел ты на доски для сортира!

ЖОРА. Ха-ха-ха!

КОНТУШОВСКИЙ. Да пошли вы туда оба! На внутреннюю отделку!

На следующий день

ЖОРА. Ленька!

ЛЕНЬКА. На связи.

ЖОРА. Дятел вернулся?

ЛЕНЬКА. Да. Что-то он больно толстым стал. Скоро летать не сможет от ожирения.

ЖОРА. Эй, Немо!

НЕМО. Слушаю.

ЖОРА. Скажи, а где сидит Контушовский. И, вообще, кто он такой?

НЕМО. Из трех старых дубов в центре леса самый высокий мой. А самый

молодой из них – обитель пана Контушовского. Мы, так сказать, соседи. Но молодость дуба – понятие относительное. Контушовский появился здесь двести с лишним лет назад. И, по всем признакам, сидеть ему еще долго.

ЛЕНЬКА. Надо же, какой срок. Видать, эта гнида народу перебила – не чета нам. И чем

же он занимался в той жизни?

НЕМО. Он рассказывал, будто служил главным палачом у региментаря Иосифа

Стемпковского, который во второй половине восемнадцатого века занимался

казнями захваченных в плен гайдамаков. Это было на Украине. Но мне почему-то кажется, что он врет. Скорее всего, он сам и есть Стемпковский, которого в народе прозвали Черным Осипом.

ЖОРА. Ты говорил, что дуба три. Кто хозяин среднего?

НЕМО. Очень таинственная личность. Он занимает дерево около восьмиста лет, но редко с кем общается. За это время мы перекинулись с ним всего несколькими общими фразами. И я до сих пор не знаю, кто он такой. Но чувствую, что крови на нем не меньше, чем на пане Контушовском.

ЖОРА. Слушай, а бабы здесь есть?

НЕМО. Гм… Не встречал. Скорее всего, для них приспособлен другой лес… Все,

не могу больше общаться! Недалеко от меня стоит молодой бук. Туда только что кого-то вселили. Весь трясется… Понаблюдаю. Бук живет не менее пятиста лет. Видимо, интересная личность прибыла.

ЛЕНЬКА. Жора, и что ты об этом думаешь?

ЖОРА. Пока ничего. В голове – точнее в стволе – не укладывается. А кто такие гайдамаки?

ЛЕНЬКА. Это что-то типа казаков. На правобережной Украине они жгли панские усадьбы и воевали за свободу. То есть пытались освободить украинцев от польских оккупантов.

КОНТУШОВСКИЙ. Слова-то какие! Оккупанты. Свобода. Да они – самое мерзкое

голоштанное быдло! Разбойники, грабители, насильники и убийцы!

ЖОРА. А ты, выходит – голубь сизокрылый?

КОНТУШОВСКИЙ. Я не голубь. Я пан Контушовский. И то, что я делал – делал

правильно. И горжусь этим. Я не убивал, я мстил. Я наказывал гайдамаков за зверства, которые они чинили мирному населению.

ЛЕНЬКА. Ну прямо Герой Речи Посполитой.

КОНТУШОВСКИЙ. Да, я герой, а вы…

ЖОРА. Слушай, герой, тебя кто в разговор звал? Никто. Вот и заткнись!

ЛЕНЬКА. Погоди, Жора. Продолжай, Контушовский.

КОНТУШОВСКИЙ. А что тут продолжать? Рассказывать что-либо быдлу – все равно,

что бисер метать свиньям. Как ты там в этот раз назвался? Циммерманом? Посмотрел бы, что гайдамаки в тысяча семьсот шестьдесят восьмом году творили с твоими соплеменниками. А особенно – с соплеменницами. Сам бы в палачи прибежал записываться!

ЛЕНЬКА. И что они творили?

КОНТУШОВСКИЙ. Потом расскажу. Сдается мне, что прибыл еще один известный негодяй. Типа вас. В молодом буке напротив меня я чувствую мысленный запах этого мерзавца. Господи! Ну, сколько же времени можно меня так мучить! Если ты засадил меня сюда, то огради хоть от этих трех скотов! Никогда еще они не собирались все вместе!

ЖОРА. Каких трех скотов?

КОНТУШОВСКИЙ. Двое из них – вы. А третий только что появился.

ЛЕНЬКА. И кто это такой?

КОНТУШОВСКИЙ. Да пошли вы все туда, откуда прибыли!

ЖОРА. Эй, придурок, ты куда делся?

ЛЕНЬКА. Контушовский, отзовись!

ЖОРА. Смылся, гад. Интересно, кто же там прибыл?

ЛЕНЬКА. Мне кажется, если Контушовский так хорошо его знает, значит,

он – личность общительная. Подождем до завтра.

ЖОРА. Хорошо. Пока.

ЛЕНЬКА. Пока.

Продолжительное мыслемолчание

Утро следующего дня

ГОЛОС. Немо, ты все еще здесь?

НЕМО. Да.

ГОЛОС. Ты тормоз. Я б за столько лет не то что пешком ходить, бегать бы уже

выучился.

НЕМО. И это вместо приветствия?

ГОЛОС. Зачем? Вы и так здесь все с приветом.

НЕМО. Спасибо на добром слове.

ГОЛОС. Я смотрю, ты шутить стал? Похвально. За две тысячи лет первая шутка. Это радует. Пройдет еще тысяча и ты, глядишь, песенку споешь. Быстро учишься. Одним словом – способный.

НЕМО. Если ты и дальше будешь издеваться, я перестану с тобой общаться!

ГОЛОС. Куда ты денешься! Твоя болтливая сущность не даст молчать. Если

заткнешься, тут же засохнешь и превратишься в гербарий. Лучше ответь: на

дятла не богат?

НЕМО. Живет у меня целое семейство.

ГОЛОС. Отправь их всех сразу ко мне.

НЕМО. Это ты в бук вселился?

ГОЛОС. Я.

НЕМО. Отправил. И кто ты в этот раз?

ГОЛОС. Профессор.

НЕМО. И как зовут?

ПРОФЕССОР. Так и зовут.

НЕМО. Понятно.

ПРОФЕССОР. Меня всегда восхищала твоя сообразительность.

НЕМО. Спасибо за комплимент.

ПРОФЕССОР. У-у-у, как ты тяжел мыслью! Опять я попал в конгломерацию тупых идиотов! Эй, Контушовский, ты-то хоть здесь еще?!

КОНТУШОВСКИЙ. Здесь.

ПРОФЕССОР. Слава богу! Хоть будет с кем поругаться. Все ж веселее.

КОНТУШОВСКИЙ. То есть в ранг идиотов ты меня не ставишь?

ПРОФЕССОР. Эка, ты себе польстил!

КОНТУШОВСКИЙ. Опять за старое взялся.

ПРОФЕССОР. Старое – это хорошо выдержанное новое.

КОНТУШОВСКИЙ. Идиотская мысль.

ПРОФЕССОР. Идиотскими мысли становятся только после того, как вылетают из

дуба, в котором сидит Контушовский.

КОНТУШОВСКИЙ. Никакое звание – в том числе и профессорское – не сможет скрыть очевидный факт, что быдло есть быдло. Все! Не желаю с тобой общаться!

НЕМО. Опять поссорились.

ПРОФЕССОР. Ну и не надо. Общайся с такими же садистами, как ты. Полон лес.

КОНТУШОВСКИЙ. Я не садист. Я – мститель!

ПРОФЕССОР. Правда? Придется тебе снова Фрейда цитировать.

КОНТУШОВСКИЙ. Пошел ты со своим Фрейдом!

ПРОФЕССОР. Ну, вот и поговорили. Немо, что новенького?

НЕМО. Ничего.

ПРОФЕССОР. Этот затворник в среднем дубе так и не проснулся?

НЕМО. Нет.

ПРОФЕССОР. Зря. Чувствую, что там сидит тот еще фрукт… А из недавно

прибывших? Есть интересные экземпляры?

НЕМО. Есть. Двое московских убийц. Уже переругались с Контушовским.

ПРОФЕССОР. Если ругаются с Контушовским – это хорошо. Значит, приличные

ребята.

КОНТУШОВСКИЙ. Что может быть приличного в убийцах?

ПРОФЕССОР. Вот ты сам себя и охарактеризовал. Ура! Садист-убийца ударился в самокритику!

КОНТУШОВСКИЙ. Тьфу на тебя!

ЖОРА. Привет, Профессор!

ЛЕНЬКА. Привет!

ПРОФЕССОР. Здравствуйте, ребятки! Ну-ка, доложите, кто такие?

ЖОРА. Я Жора Мовсесян.