К. ДОНСКИХ - Случай в пристройке №23

Деревянные дома в историческом стиле оснащены внутренним убранством. Через широкий участок земли, служащий для обозначения моря простирается пиратский порт. Недалеко от него стоит парусник Джека-Воробья, возведенный по эскизам кораблей того времени в натуральную величину. Также быстро, как и те кинопостройки в Москве соорудили сразу несколько деревянных медучреждений в довесок различным блокам и залам, уже переполненных ковидниками средней и тяжёлой стадий. Больничный центр 23 был пристройкой к 23-ей поликлинике, оттого и получил такую нумерацию. Внутри обстановка походила на стационар с его узкими коридорами, по бокам расположившимися палатами из различного количества коек. Но древесина пропускала внешние природные проявления куда чаще каменных блоков, отчего внутри гулял ветер и сырость.

Как и ожидалось раннее, если таковые как Карина существуют, то найти вакцину с их помощью будет гораздо проще, ведь иммунные клетки таких «незаражённых» считались бы самыми ценными. Однако то открытие, которое сулило надежду миллионам, было разгромлено второй волной вируса и в связи с его начавшимися мутациями сводило помощь таких как Карина к не стопроцентной. Над ней уже провели десятки опытов и было взято множество крови, но вирусологи начали признавать неспособность незаражённой повлиять на разработку эффективной вакцины. На её клетках создали пару лекарств, но они лишь оттягивали момент заражения, или вылечивали, но пациент заражался с большей лёгкостью во второй раз.

Хорошо, что её младшую сестру не трогали. Бессимптомно больных было пруд пруди. Что говорить, если зачастую люди даже не осознавали своей болезни. Были случаи, когда недомогания сводились к нулю и возможным к определению болен ли ты коронавирусом служил аляповатый симптом – отсутствие обоняния. Однажды утром ты пил кофе, но отчего-то не чувствовал его сладкий и пряный аромат. Но лишь ощущая лёгкую горечь и видя собственными глазами тёмно- коричневый, пузырчатый напиток, ты понимал, что пьёшь не что иное, как именно кофе. Совершенно здоровый с виду и по самочувствию человек намазывал на палец кислотный, салатовый васаби со вкусом хрена и ощущал разве что текстурность на языке. Некоторым и это было недоступно первые пару недель после заражения. Настя имела обоняние и чувствовала вкус. Просто наравне со своей сестрой сделала анализ на COVID и он вдруг оказался положительным. А также КТ лёгких заприметило изменения в лёгких – то были лёгкие помутнения, растянувшиеся на рентгеновских снимках, как белые головастики в чёрной болотной жиже. Такой эффект медики называли «матовым стеклом».

После центра донорства девушки приезжали в так называемый между собой больничный санаторий, где они выбрали находиться за счёт государства пару недель с возможностью ездить домой при защите на лице и руках. Это было подарком для тех, кто являлся донором для более, чем двадцати людей. В том же самом месте на втором этаже лежал мужчина семидесяти трёх лет. Корона давалась ему тяжелее и ухабистее. Отдышка раздражала его даже во сне, а постоянный жар плавил виски, отчего голова и тело болели и ломились, как головешки сгоревших поленьев. Его единственным моционом было небольшое расстояние от палаты до туалета, который был общим для таких как он смертников. Последних так называли, потому что мало кто в состоянии старика выкарабкивался. Сейчас их было пять, с артритной болью шагающих мелкими припрыжками сто метров до очищаемого ежедневно хлоркой унитаза. На прошлой недели было семь, двое скончались. То были сопутствующие факторы, влияющие на кончину – общее ослабление организма, отсутствие аппетита, предрасположенность к пневмонии, и наконец, сама двусторонняя пневмония. Они уже не кашляли. Просто угасали, как угасает солнечный свет в полу сумрачном природном покое. Когда свет уходит, уходит и надежда. Свет является рождением тепла, а престарелые ковидники несмотря на температуру, превращались в оледенелые статуи, инстинктивно бродячие по уродливому коридору. На его стенах висели плакаты о здоровье. Они были помещены в дешёвые, но аккуратные рамки и могли бы стать предметом уюта, если бы не несли в себе идею болезни, как таковой. А болезнь, как и смерть, которыми пропах этот коридор, были сами по себе уродливыми.

Сегодня Виталий проковылял мелкими шажками на целый этаж вниз. Поправляя на себе съезжающие от худобы пижамные штаны, он не сразу сообразил, что на первый этаж он, без помощи, возможно, не доберётся. Но уж очень хотелось посмотреть, как живут те, что снизу. Тем более, он уже слышал о двух сёстрах, которые вот уже дней десять жили у него под полом.

– Вдохнуть последний раз запах молодости, – подумал он и поправил свисающие, как кольца у быка носовые трубки. По ним он получал увлажнённый кислород для облегчения дыхания. Сам он был прикреплён к металлической, переносной стойке, которую на самом деле носить не разрешалось. Она стояла у его кровати. Однако, лежать на открахмаленных подушках вот уже несколько недель было просто невыносимо. Вот он и шаркал в своих мягких тапочках на зло системе, подслушав о соответствующей возможности от медсестры. Та думала, что он спит, когда делала очередной осмотр, так как рот его был широко открыт и Виталий храпел. Его обнажившиеся при этом ровные, но вставные зубы являлись перегородкой, через которую просачивался горячий воздух и со свистом влетал в мелкие, пластиночные щёлки. Медсестра буркнула грубо, чтобы тот закрывал рот, когда спит и тут же сообщила зачем-то о предстоящем дне рождении, который она под запретом всё же отметит со своей напарницей в их маленькой комнатке для персонала.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Главный герой книги «Пять недель на воздушном шаре» (фр. Cinq semaines en ballon) – первый приключенческий роман Жюля Верна