Альберт Савин - Ценность жизни Человеческой

И, наконец, реформаторская Конституция 1993 года – окончательно утвердила-таки приоритет ч а с т н ы х прозападных правовых норм – перед отечественными принципами с государственной централизацией.

Страна, в смысле защиты государственных интересов – раскололась на две прямо противоположные правовые опоры: отечественную, общенародную – и псевдо-международную с Европейскими (Транс-атлантическими) ценностями.

И обе с одинаково горячей убеждённостью в собственной правоте каждой стороны, и значит – в явных заблуждениях противоположной. И так – без конца, только с правомерными с обеих сторон невинными жертвами.

====

Мы до сих пор не можем понять разницу между ч а с т н о й формой с о б с т в е н н о с т и под эгидой государственной власти, и свободными ч а с т н ы м и властными п о л н о м о ч и я м и, которые никто, кроме самих себя мешками денег не избирает!

То есть – та же прямая зависимость от имущественного ценза, преграждающего путь малоимущим.

А разница принципиальная: либо доходы от природных и трудовых ресурсов стекаются в казну общенациональную, и не только за счёт налогов, сборов и местных поборов – либо в частные сейфы новых «хозяев» жизни с купанием в роскоши отдельных персон.

И, наоборот, признак чрезмерной роскоши на общем фоне обогащения по свободному принципу – кто как может и не может, уже бы настораживал добропорядочных граждан, государство и Богов – на рост безбожного тунеядства с пресыщениями и прелюбодеянием.

Но ни в одном современном уложении мы не найдём права отдельной личности владеть и распоряжаться своими и другими согражданами – по своему личному усмотрению.

Махровое рабство в Новом Свете – и то было официально отменено в упорной пятилетней внутри-гражданской бойне Севера и Юга в США.

====

Конечно же религия – не самый оптимальный уклад бытия, а одна из философий, причём самая архаичная, из древних времён всеобщего отсутствия знаний о себе, природе и мироздании.

Наши предки, не имевшие образования, кроме как из жизненных мытарств, разумеется, вполне могли верить в свободу и счастье, которое наступает на небесах с избавлением от этих мытарств.

Но если философских течений (а на их основе и убеждений, в том числе партийно-политических и мировоззренческих) – не одна, а несколько, и каждая полагает, что именно она самая мудрая и верная, то получается, что человек так по сей день и н е з н а е т – как же все-таки жить правильно.

А плюрализм только для того и предназначен, чтобы в совместном трении мнений и позиций, путём переговоров и договоров – приходить к одной, наиболее правдоподобной Истине для как можно большего количества людей, прежде чем переходить к властным диктующим законам .

В противном случае – устойчивое разобщение людей по разным векторам бытия, вплоть до прямо противоположных, конфликтных, с физической борьбой только за свою правду и жертвами с обеих сторон.

Или то, что на частном западе, к сожалению, поименовали свободно-разрушительной демократией в угоду той же консервативной аристократии и буржуазии.

Но о каком доверии к частному капиталу может идти речь, если бизнес объявлен свободным от вмешательства государства в коммерческие тайны личных и частных деяний, а значит и в возможно скрытые и преступные тоже.

Тем более, когда и преступные теневые и открытые добропорядочные деяния – оцениваются на выходе – одной и той же официальной законной банкнотой и спокойно перемешиваются с преступными.

А самое чувствительное увидеть в экономике – где именно больше всего риска в злоупотреблениях финансами, з а в е д о м о инвестируемых и кредитуемых на долгосрочные проекты с великим множеством искушений к благодатной коррупции.

То есть – опять же, где нашли веру, в которой как только подумается о чистоте финансовых помыслов души, так не бывать никакой коррупции?

А другой напрашивается вывод: никто – не люди и не Божества с изначальным умиротворением и праведностью не сотворялись.

Но Зло потому и множится, что готово всегда становиться ловцами невинных, наивных и доверчивых душ, настаивающих на том, что так должно быть всегда и не иначе, а потому не готовых и не способных на защиту своей невинности, наивности и доверчивости -от зла.

Русское же философское мировоззрение было всегда религиозным. То есть, и тогда, когда атеизма ещё и в помине не было.

А более-менее устойчивая династия Романовых началась с воцарения на трон патриарха-отца Филарета, вместо сына Михаила – недоросля и неуча (если по отечественной Истории). А т.н. прекращение «смуты» с заменой дат с 7 на 4 ноября – настоятельно требует исторического восстановления.

И только гораздо позже монопольное религиозное мировоззрение, через отдельных наиболее прогрессивных мыслителей – пришло, по сути, к диалогу или диалектическому спору между славянофилами и западниками.

История подобного диалога достаточно подробно изложена в любом интернет-поисковике.

Западники ориентировались, как изложено ранее – на европейские модели, отличные от российских своей самобытностью в крестьянской общине, в православии и в соборности русского народа.

Считали исконой формой правления – самодержавие, я к о б ы основанное на соглашении между народом и правительством, исключающем противоречие и вражду между богатыми и бедными сословиями.

Русскую «национальную почву» развивал Ф.М.Достоевский (1821—1881), опираясь на религиозные обычаи и традиции, на которых, якобы, и держится человеческая духовность, оберегающая человека от грехов и зла.

А «толстовство» (Л.Н.Толстой, 1828—1910) – оказалось целой доктриной, по которой он в сущности «назначил» Бога и религию – символами добра, любви, разума и совести с абсолютным неприятием насилия. То есть, с полным непротивление злу, даже если зло собиралось тебя самого уничтожать.

И, в целом, мировоззрение славянофилов было основано на трёх т.н. с к р е п а х: православие, самодержавие и народность – обобщённые одним ёмким понятием – соборности.

Собо́рность – понятие в русской религиозной философии, означающее свободное духовное единение людей как в церковной жизни, так и в мирской общности, общение в братстве и любви.

Понятие было введено русским философом Алексеем Хомяковым и развито славянофилами, а затем и русскими религиозными философами.

Но, может, Хомяков и нащупал тот единственно правильный путь живого бытия через духовное общение в сплошном братстве и любви?

А, может, наоборот – доабстрагировался до того, что решил опустить всякую конкретику с барствающими господами и холуями-крепостными, с кричащим социальным неравенством тех и других по всей без исключения поляризации человечества на крайние сословия богатых и бедных, имущих и неимущих, полноправных (с лихвой) и бесправных?