Павел Гусев - Верность

Немецкого офицера, привёзшего Васю, радостно встретили его товарищи. А тот гордо сказал:

– Мне дан приказ! Завтра рано утром наш карательный батальон будет наступать со стороны дороги, где коровник, – нужно уничтожить партизан. А путь к ним покажет проводник, – и он указал на полицая. А затем вдохновлённо продолжил:

– А в честь нашей будущей победы я устрою вам сейчас концерт русского скрипача. Если сыграет лучше нашего музыканта – освобожу его!

А Вася делал вид, что не понимает ничего из сказанного.

Офицер крикнул:

– Ганс, неси скрипку и играй!

Все немцы собрались послушать состязание музыкантов. А Вася давно не играл, руки загрубели, и тогда он потёр каждый палец, пока не почувствовал тепло.

Первым сыграл Ганс, что-то из Вагнера. Когда он закончил, все бурно ему захлопали. А Вася стал играть одно из сочинений Генделя. Вначале ему казалось, что пальцы не так берут ноты, но через какое-то время всё наладилось. И ему стали хлопать, когда он ещё не закончил играть. И так Ганс и Вася соревновались в мастерстве, исполняя то Брамса, то Мендельсона, а заканчивая, награждались овациями.

– Ну, кто из них лучше играет? – наконец спросил офицер.

Стояла тишина: никто из немцев не хотел подвести своего. Но тут Ганс сказал:

– У русского лучше техника!

– Так это дело поправимое! – со злостью произнёс офицер, достал нож и, попросив подержать Васю, отрезал ему фалангу на мизинце.

– Немцы везде должны быть первыми! – добавил он затем.

Хохот стоял долго, а потом все разошлись по хатам.

Ганс перебинтовал Васе палец и получил за это подзатыльник от офицера, который затем скомандовал:

– Закрой его в сарае, а после победы над партизанами ещё раз сыграете! Вот тогда и посмотрим, у кого техника лучше!

Ганс отвёл Васю в сарай и запер. Палец ныл, дергал. Глаза долго привыкали к темноте. Оглядевшись, Вася понял: из сарая ему не выйти. Но тут, приглядевшись, он заметил: дверь можно приподнять на петлях, надо только сделать рычаг. А в сарае полно было жердей.

Вася стал ждать, когда стемнеет. Ночь пришла, да только с луной – она как появлялась из-за облаков, так словно фонарь светила. Пришлось выжидать. Как только луна скрылась за облаком, Вася дверь жердью приподнял, с петель снял и выбрался из сарая. Перебежками он стал передвигаться в сторону, где видел недоделанные заграждения. Часовые проходили совсем рядом, а луч прожектора, казалось, вот-вот обнаружит его. Но ему удалось выйти из охраняемой зоны и через кусты достичь леса. И тут он попал в объятия старшины.

– Мы уж готовились тебя выручать!

– Мне срочно нужен командир отряда! – ответил Вася.

Тот подошёл. Вася доложил ему, какая в посёлке мощная оборонительная система и что он слышал в разговоре немецких офицеров о наступлении на партизан.

– Вовремя ты появился! – похвалил его командир. – Не то были бы у нас потери. А теперь мы их встретим со всеми почестями! – и дал команду: кому на окраине леса вдоль дороги расположиться, кому в коровнике укрыться.

– Оружие держать в готовности, ждать утра! – приказал командир.

Утро пришло вместе с грохотом мотоциклов, на каждом из которых с полным боевым комплектом было по три фашиста. Все по команде фрица-офицера распределились вдоль дороги, готовясь войти в лес. И тут в них гранаты полетели, ударили по ним пулемёты. Враг метался, не зная, где спрятаться: и спереди, и сзади их находила смерть. Скоро немногие оставшиеся в живых немцы карательного батальона подняли руки – сдались.

Полицая расстреляли сразу, а вот немецкий офицер погиб в бою. Вася думал, что это он скосил его. Пленных оказалось много, все они были напуганы. Позже их отконвоировали в тыл.

Командир отряда поблагодарил всех с удачным боем и спросил Васю:

– Что случилось с пальцем?

– Да так, пустяк! – заверил тот, хотя и знал, что теперь ему никогда не быть музыкантом.

Никто из сослуживцев Васи не знал, что он скрипач, кроме того офицера, который командовал новобранцами.

В партизанском отряде медсестра перевязала ему палец. А Вася, чтобы себя как-то успокоить, написал письмо маме и Елене: «У меня всё в порядке. Война закончится, начну снова музицировать. Желаю вам здоровья!»

А война продолжалась. Врага вовсю гнали с нашей территории, уничтожая его живую силу и технику.

Однажды в отряд пришёл приказ из штаба. В нём говорилось, что прилетит самолёт, и все документы, захваченные у немцев, необходимо выслать в штаб, и сделать это должен Василий Родионов.

Ждать долго не пришлось: скоро самолёт приземлился на приготовленную площадку. Вася сел в самолёт. Полёт был спокойным – самолёт летел над уже освобождённой от немцев территории. На аэродроме к самолёту подъехали две машины. «Видно, это за документами», – подумал Вася. Из одного автомобиля вышел знакомый офицер: только во время подготовки Васи к службе он был майором, а теперь уже стал полковником.

– Ну, здравствуй, Василий! – встретил его полковник. – Ты, как всегда, очень нужен! Поехали, по дороге всё расскажу.

И Вася узнал, что в городе расположился большой лагерь военнопленных, и нужно немцев опросить – кто чем занимался до войны и во время неё, чтобы потом некоторых отправить на восстановительные работы.

– Сами разрушали, пусть сами заново всё и строят! – изрёк полковник и продолжил: – Жить будешь в гостинице. Приведи себя в порядок, позже к тебе придёт парикмахер. Поменяешь гражданскую одежду на военную форму: ты же пограничник, капитан уже, и награждён орденами и медалями, с чем и поздравляю! Я не мог по служебным причинам сказать тебе об этом раньше. – И полковник пожал крепко Васе руку. И тут он увидел, что на левой кисти у Васи нет на мизинце фаланги.

– Что с тобой случилось?

И Вася всё рассказал.

– Я о твоей истории с пленением знаю, и как партизаны провели операцию – тоже. А вот о потере пальца нет. Как же ты теперь играть будешь? Победа не за горами, музыканты будут нужны!

Больше полковник ничего не сказал, но было видно, что он расстроен.

Приехав в гостиницу, полковник показал Васе его номер. Там уже висела выглаженная форма с погонами капитана и орденами. Утром Вася переоделся, а потом к нему пришёл полковник.

– Ты выглядишь, как бравый офицер! – довольно произнёс он, и они поехали в лагерь военнопленных.

Там Вася вызывал по одному немцу и в присутствии полковника его опрашивал, а тот делал записи, куда кого направить. В одном из вошедших фрицев Вася узнал Ганса. И тот тоже узнал Васю. А увидев искалеченный палец Васи, только твердил:

– Извини! Извини!

– Этого музыканта я знаю, – объяснил полковнику Вася. – Встречались! Хороший скрипач. Ему нежелательно давать лопату: намозолит руки и станет плохо играть. Война скоро закончится, пусть едет в свою Германию и радует всех своим искусством.