Григорий Аркатов - Гетерозис. Хроники боли и радости

– Следующий.

– Ах ты, наглый недоумок! – завопил толстяк и вцепился в горло раздающему.

Пока кто-то из врачей сообразил к чему может привести такой накал страстей, дубасили уже каждого из металлоголовых.

– Господин Мугамба! – послышалось у меня за спиной.

Автором окрика явился молодой врач в очках и с моим личным делом в руках.

– Кто вы?

– Я – новый ассистент Доктора.

– И что вам нужно?

– Узнать о вас куда больше, чем написано в этой папке.

В этот момент мимо нас пробежало несколько санитаров, которые тут же начали усмирять разношерстное население больницы с помощью электрошока. Мы молча наблюдали за развязкой инцидента. Когда всё закончилось, я спросил:

– Что конкретно вас интересует?

Молодой врач загадочно улыбнулся и, радушно приглашая к столу, сказал:

– Может, сначала наполним желудки?

Спустя пару минут он поставил передо мной чашку с предложенным яством.

– Что это?

– Единственное блюдо, которое здесь готовят.

– А именно?

– Человечьи мозги.

На момент звучания этой фразы я успел положить в рот кусочек так называемого блюда. Так что осознание произошедшего вызвало во мне сильнейший позыв к рвоте, после чего я чуть было не выблевал все кишки на отполированный до блеска пол. Впрочем, на радость уборщикам мой желудок был практически пуст.

– Вы что сдурели?

Было большое желание завопить, но вместо этого из горла донеслись лишь хриплые стоны. В то же самое время молодой врач был совершенно спокоен и уминал за обе щеки единственное и неповторимое блюдо.

– Понимаю ваше негодование. В первый раз со мной произошло нечто похожее. Однако не скрою, что, учитывая вашу биографию, удивлен подобной реакцией. Насколько мне известно, раньше Мугамба не брезговал каннибализмом.

– Быть может, это так потому, что я никакой не Мугамба, – простонал я.

– Не исключено, – парировал врач, отправляя в рот очередную порцию мозгов, – Но тогда возникает вопрос: кто вы?

И тут до меня наконец-то дошло, что не так уж и плохо быть маньяком и психопатом. Лучше уж быть таким, чем мертвым. Вряд ли кто-либо обрадуется, узнав, что я и впрямь агент психздрава. И потому мне срочно пришлось собраться с силами, подавить напиравшие позывы к рвоте и улыбнуться безумному ассистенту безумного Доктора.

– Хватит заливать. Просто мозги мне не по вкусу.

– Я так и подумал, – ответил врач и молча закончил трапезу.

После обеда он повел меня на экскурсию.

– Не дело, чтобы вы слонялись по лечебнице в одиночку. Лучше я сам вам все покажу. Лады?

– Как скажите, доктор.

– Я не Доктор. Зови меня Геннадий Петрович.

– Вас понял.

За этой милой беседой мы проследовали в другое крыло этажа. По заверениям Геннадия Петровича, пятого из двенадцати. Впрочем, это не имело никакого значимого значения.

– Все этажи выше пятого заняты пациентами. Чем выше, тем безумнее, а значит и опаснее.

– Выходит, я не особо опасен.

Врач задумался, словно боялся сказать лишнее, но вскоре ответил:

– Так решил Доктор.

– И всё?

– А чего вы ожидали?

– Ну, у вас должно быть свое мнение.

– Иметь свое мнение – непозволительная роскошь.

– Неужели?

– Да-да. И дам вам совет. Не шикуйте. Иначе вам придётся пополнить ряды металлоголовых.

Я почувствовал, что настойчивость моих расспросов порождает скрытую агрессию в душе докторского ассистента. И, что самое главное, вызвано это ни чем иным как страхом. Чего-то боялся этот молодой врач в строгих классических очках на носу и с историей болезни пациента в руках.

«Я мог бы сыграть на этом», – мелькнула мысль, – «Но позже».

– А кто они такие?

– Ну, – в голосе ассистента тут же почувствовалось облегчение, что его больше не мучают расспросами на больные темы, – это те, кому провели радикальную лоботомию.

Я тут же вспомнил громилу с бензопилой и понял суть процедуры.

– И что они еще живут после этого?

– А как же. В противном случае терялся бы смысл подобного лечения. Конечно, они уже не те, что прежде, ну и слава богу. К тому же мы получаем дешевую рабочую силу, плюс мозги на кухню.

– А эти металлические колпаки. Для чего они?

– Только лишь чтобы они остатки мозгов не растеряли. Кстати, мы пришли в хозяйственное крыло. Здесь и работают наши металлоголовые друзья.

Я оглянулся и увидел как тела, лишенные изрялного количества мозгов, действительно ходят и внутри различных помещений стирают, шьют и мастерят.

– Теперь же спустимся ниже.

В принципе я был не против. Тем более, что предлагалась поездка на лифте.

– А что там? – спросил я, заходя внутрь.

– Увидите.

И прежде чем я успел сообразить, что происходит, створки захлопнулись. Сквозь прозрачный пластик была видна безумная ухмылка на губах Ассистента, не предвещавшая ничего хорошего.

Еще секунда и лифт помчался вниз. Именно «помчался». Казалось, что пункт назначения – преисподняя, а не соседний этаж. Все закончилось яркой вспышкой света, которую тут же поглотила тьма. Лишь одинокая лампочка болталась где-то над головой.

Я стоял на крыльце бревенчатой избушки, больше смахивающей на баню. Впереди, метрах в пятнадцати, виднелся силуэт. В голове существовало превеликое множество вопросов. И среди прочих: «Что за очередная хрень приключилась с моей задницей?»

– Эй, товарищ? – крикнул я.

Никакой реакции. Покидать светлую зону не хотелось. Но был ли выбор?

Осторожно спустившись с крыльца, я сделал несколько шагов к безмолвному силуэту. Впрочем, он оказался не таким уж и безмолвным.

– Да-да… Именно так…, – еле слышно шептал лысоватый старик в блюдцеобразных очках.

Еще немного привыкнув к тьме, я сумел разглядеть некий прибор, над которым корпел старик.

– Как-то так все это и должно работать… Но если… То…

– Эй…

Но старик продолжал суетливо крутить рубильники и джойстики на панелях неопознанного прибора.

– Эй! – на этот раз я схватил старика за плечо и крикнул, чуть ли не в ухо.

Ноль реакции.

– Они идут, идут…

Позади меня замелькала лампочка. Пробежавшие по коже мурашки заставили съежиться. Интуиция подсказала, что мы не одни. Что-то таилось среди кустов.

Дед был явно не в своем уме. А мне уже порядком надоело спасать всяких недоумков. Хотелось хоть единожды спасти себя самого.

– Давай же… Работай гребаная рухлядь…

Старик перестарался. И потому теперь ему приходилось угрюмо взирать на обломок одного из джойстиков.

– Черт…, – прошептал он.

Лампочка еще раз моргнула и погасла. И тут же нечто злобно ревущее и мохнатое бросилось мне на плечи, вцепившись в мою плоть когтями.

– Не-е-е-а-т!!! – истошно вырвалось из моего горла.

Но рука смогла преодолеть страх, панику и отвращение к омерзительному куску нечисти. Схватив нечто за шею, я с размаху саданул его о землю. И чтобы преодолеть неугомонную живучесть этого существа, принялся прыгать по его издыхающему телу, давя башмаками вылезающие наружу кишки и отчаянно вопя, что есть мочи.