Lily Alex - Дела людей

– Да после того, как она Рушник скрала, – парировала женщина. – я ваще ей не верю!

– А насчёт Петьки Рыкина. Вас не спрашивали?

– Ой, Юрка, иди ты! Сам не спишь и людям не даёшь!

Она выключила телефон, а Юрка потёр лоб.

``Сдайте вы Рыкиным эту «Русалку»»`` прозвучал в его мозгу голос Следователя.

* * * * *

Пашка забирался в машину, в наручниках, с руками за спиной.

За ним захлопнули дверцу так, что он не только получил удар в спину, но и кончики его пальцев оказались намертво зажатыми.

Он вскрикнул инстинктивно, от неожиданности. Тут же взял себя под контроль, сел молча, а два сотрудника примостились рядом, по обоим сторонам.

– Особо терпеливый? – заговорил один насмешливо. – С тобой в СИЗО ещё и не такое может приключится.

– Мне однажды стамеской ладонь пробили. – Пашка перевёл дыхание. – И то я не пикнул. Зачем вы пытаетесь меня спровоцировать? Моя совесть чиста. У вас нет и не может быть серьёзных обвинений против меня.

– Ты ловко от Армии откосил, – заговорил второй.

– Я единственный кормилец! – Носов произнёс очень ровно. – И по закону о Предпринимательстве – это только отсрочка до осеннего призыва.

– Отец с братьями на заработки уехали, да? – Следователь сел напротив, и машина двинулась в сторону города.

Пашка невольно бросил взгляд в окно, его сердце сжалось. «Мамочка, мама!»

Он куснул губу.

«Лучше б я, наверное, действительно, в Болото бы ушёл… Нет, я – человек. И не должен бежать от человеческой судьбы, какая б она ни была.»

– Мы тут поспрашивали деревенских, – продолжал Следователь. – Говорят, кто – к любовнице подался, А кто и… В Болоте, мол, сгинули.

– А я то здесь причём?

– А притом, Павел Георгиевич, что вы остались не только единственным кормильцем, но и единственным владельцем. И это без переоформления имущества, выплат налогов и прочих трат.

– Чё? – Пашка не мог поверить ушам.

– А то, что сегодняшнее выступление так называемой Русалки даёт вам шанс оказаться всего-лишь «заказчиком» убийства, а не непосредственным исполнителем

У Носова просто дыхание перехватило.

– Вы что же думаете, я отца и братьев в Болоте утопил? – наконец сумел он выдавить.

– Возможно. – Следователь спокойно закурил. – Но, будем надеяться, что просто подговорил эту Рыжую заманить их в трясину.

Пашка зажмурился до искр в глазах.

«Держать себя в руках, держать себя в руках.» твердил он себе, как приказ, как заклинание.

– Будете выбивать из меня «явку с повинной»? – насмешливо поинтересовался он.

– Зачем же? – отозвался Следователь. – Не надейтесь выйти через сорок-восемь часов. Мы одного такого упёртого почти два года удерживали. А у вас дом, ферма, мать, сестра… Мало ли что за это время может с ними случиться?

Нокаут. И Следователь понял это.

– Павел Георгиевич, – заговорил он почти ласковым тоном. – В районе беда. Пропадают люди. Может вас просто подставили. Если вы поможете найти эту Кикимору…

– Ну, из, как вы сказали, СИЗО, мне это будет трудновато сделать. – Пашка хмыкнул. – А под подписку o невыезде можно? Нам же корма на зиму заготавливать надо, ферму утеплять, а Юрка и так подрабатывает. У него жена в больнице…

– А вы-то в курсе, почему её положили туда?

– Особо тяжёлый случай, – отозвался Пашка осторожно. – Угроза жизни.

– Да, и сама Лилит Яковлевна очень настаивала. – Следователь затушил сигарету. – Издали я не очень разглядел, действительно эта Рыжая на Лилит Яковлевну похожа, или просто косит под неё?

– Похожа, – машинально отозвался молодой фермер. Он тут же прикусил язык, и его голубые глаза встретились с холодным изучающим взглядом Следователя.

Тот подал знак, и его сотрудник снял с Носова наручники.

– Я думаю, мы сумеем с вами договориться, Павел Георгиевич.

Носов только молча кивнул, растирая затёкшие запястья. Саднящая, дёргающая боль прищемленных пальцев усилилась, но парень спокойно отметил; «Кости не сломаны, слава Богу, а ногти- и хрен. Можно подумать в первый раз…»

Машина вдруг остановилась на краю леса, сбоку – поле.

Пашка глянул в окно – темнота кромешная, ни огонька.

– Давай, вылазь! – услышал он.

«Убьют…» У Пашки сердце оборвалось. «Скажут: ««При попытке…«» Как же так…»

Он вылез, не сказав ни слова. Встал спиной к машине, лицом к Вишнёвке.

Он, стиснув зубы, плакал, но надеялся, что вздрагивает незаметно.

Пашка услышал щелчок, хлопок, зажмурился.

– Не обделался? – насмешливо прозвучало сзади.

– Да ладно тебе, – раздался голос следователя, возвращая Носова в реальность. – И так запугали парня. Давай, езжайте. Павел Георгиевич, у меня здесь машина, я вас обратно, в Вишнёвку, отвезу. Я там ещё не закончил.

Павел обморочно взглянул на него. Мужчина протянул ему мобильник.

– Хочешь, позвонишь кому?

– Кому? – Носов перевёл дыхание. – Мамка-Лизка, надеюсь спят. А адвоката у меня нет.

– А Марья Михайловна Орлова?

Парень стиснул зубы на секунду.

– Она мне – никто, – произнёс он спокойно.

– А разве она не залечила голову вашему теперешнему зятю?

– Меня там не было, – так же ровно отозвался Носов. – А у Васьки так, царапина вскользь всего лишь. Это слухи, что ему башку-то сильно разбили. Просто кровищи много было, да грязь комками налипла.

– Ну-ну. – Следователь спокойно подошёл к легковушке, припаркованной на обочине возле поля и открыл дверцы.

Пашка сел на переднее сидение, и автомобиль поехал вперёд, вернее назад, в деревеньку.

– Можно открыть окно? – с трудом выдавил Носов.

– Конечно. Курить хочешь?

Пашка помотал головой. Он опустил стекло и высунулся наружу, сколько мог.

Холодный ночной ветер, усиленный скоростью, бил его по лицу, но парень только втягивал в себя воздух полной грудью, и единственная фраза; «Всякое дыхание да хвалит Господа,» крутилась в его очищающемся сознании.

Он словно от грязи отмылся, или даже родился заново.

Сел поудобнее и прикрыл окно, оставив только небольшую щель.

Взглянул на следователя.

– Ты, когда моё удостоверение смотрел, запомнил имя-отчество? – поинтересовался тот, не спуская глаз с дороги.

– Михал Евгеньич Крубецкой? – уточнил юный фермер.

– Крубецкий. Ты не особо сердись на моих напарников. Бандиты да убийцы часто с виду- ангелочки во плоти. Ты знаешь, что в районе люди пропадают?

– Да уезжают, небось, просто… Господи, Михал Евгеньевич, я что, действительно под подозрением, что батяню да братьев загубил в усмерть?

– Хрен тебя знает, – так же спокойно отозвался Крубецкий. – В любом случае ты- сошка мелкая. А вот что Борис Иванович здесь в речке погиб, да ещё и старичонка местный шухер поднял…

– Извиняйте, конечно, – перебил его Пашка. – Но Петрович, пожалуй, самый уважаемый человек в нашей Вишнёвке! Можете снова меня арестовать, но не смейте говорить о нём пренебрежительно.