Иван Стаценко - Откровение

Дилан осмотрелся по сторонам. Ничего необычного, гостиная говорила лишь о том, что в доме проживает холостяк, который редко наводит порядок. Ни на комоде, ни на камине, ни на столике он не увидел ни одной рамки с фотографией. Из истории болезни Дилан знал, что у Фреда из семьи остался только родной брат, очевидно, не горящий желанием общаться с единственным своим родственником. Друзей у Фреда тоже, судя по всему не было, поскольку во время наблюдения в стационаре он был замкнутым, проявлял интерес к уединённым занятиям, таким как чтение, рисование пейзажей, стал интересоваться философией и религией.

Отодвинув брошенную одежду слегка в сторону, он уселся на краешек дивана, достал блокнот с ручкой и начал делать заметки о внешности пациента и условия, в которых он проживает. Фред вернулся с двумя чашками чая, поставил их на стол, затем принёс тарелку со сладостями и тоже оставил на столе. Проанализировав, ничего ли не забыл он принести, неуверенно уселся на кресло, потирая вспотевшие руки. Выглядел Фред слегка взволнованно, однако другой реакции Дилан и не ожидал увидеть, поскольку понимал, что сейчас он будет задавать вопросы, от которых зависит, нужно ли отправлять хозяина этого дома снова в больницу.

– Фред, расскажите мне, почему Вы не явились на приём к психиатру неделю назад? Вы ведь помните, что должны посещать врача регулярно? – Дилан отпил из кружки. Чай действительно был превосходный.

– Видите ли, я не видел нужды являться на приём, поскольку чувствовал себя вполне хорошо. Да и зачем лишний раз заваливать врача работой? – «Работой теперь завалили меня, заставив прийти в эту халупу», – подумал Дилан и продолжил слушать пациента, попивая чай и не забывая записывать важную информацию в блокнот. – Со мной всё хорошо. Правда, Вам не стоит беспокоиться обо мне, всё в порядке. Если со мной что-либо случится, я уже знаю, куда обращаться.

Зачастую пациенты прекрасно понимали, что они больны и осознавали, что им необходима психиатрическая помощь. Фреда хоть и принуждали к лечению социальные службы или же соседи по дому, всё же он добровольно соглашался на лечение и всячески предъявлял желание пройти курсы психотерапии. С пациентами, которые шли навстречу врачам, как правило, не возникало никаких проблем.

– Вас точно ничего не беспокоит? Может, испытываете какие-либо галлюцинации? Или что-то Вас тревожит? – задавал Дилан наводящие вопросы, внимательно наблюдая за реакцией и мимикой пациента.

– Нет, нет, что вы. Ничего такого. Я чувствую себя прекрасно. Чтоб Вы понимали, у меня нет никаких жалоб. Встаю по утрам, готовлю себе завтрак, днём иногда ко мне приходят гости, мы проводим здесь собрания.

– Собрания?

– Да, собрания. Ну знаете, что-то типа клуба любителей книг и всё такое, – волнительно пояснил Фред, потирая ладони.

– По ночам спите нормально? Бессонница Вас не беспокоит? – Дилан чувствовал что-то неладное, но никак не мог объяснить себе причину появления таких чувств.

– Нет, не беспокоит.

Дилан отхлебнул ещё чаю и черканул в блокнот. Клуб читателей книг никак не укладывался в его голове. Фред всегда любил проводить время один, странно, что он решил делиться своими мыслями с кем-то ещё помимо психотерапевта. Разве что он мог привести к себе братьев по несчастью, то бишь таких же шизоидов, увлекающихся литературой, что на самом деле не так уж и плохо. Гораздо хуже, когда человек, страдающий шизофренией окончательно погружается в себя, становится безэмоциональным, равнодушным, безразличным к окружающим.

– Как происходит общение с людьми? Не испытываете каких-либо трудностей при походе в магазин, например?

– В основном я заказываю еду с доставкой. Я редко когда выхожу из дома.

– Как у Вас дела обстоят с аппетитом? Чем питаетесь? – Дилан уже успел рассмотреть упаковки от пиццы, гамбургеров, наггетсов, куриных крылышек, так что примерно понимал рацион питания мистера Батлера.

– Да не плохо, питаюсь всем понемножку. Ну знаете, сегодня одно, завтра другое.

И всё же, что-то здесь было не так. Дилан чувствовал, что Фред что-то недоговаривает. Внутреннее состояние, точнее интуиция подсказывало ему, что это место вовсе не такое, чем кажется на первый взгляд. Здесь таится опасность, нужно было срочно бежать от этого злополучного места как можно скорее. Но вместо этого, надеясь, что всё это лишь фантазии и предрассудки, Дилан поинтересовался, где в доме находится уборная. Получив пояснительный ответ, он встал с дивана и направился в дальний конец коридора.

По обе стороны от уборной располагались две комнаты. Сделав все свои дела в уборной и приведя себя в порядок, Дилан решил не спешить возвращаться в гостиную и мимолётом заглянул в одну из комнат.

В комнате было пустынно, кроме кровати и большого шкафа здесь не было никакой другой мебели. Это и не удивительно, ведь Фред Батлер проживал один в доме, ему и не нужно было много мебели, за несколько лет, что он живёт один, он уже давно мог продать половину вещей в доме. Но всё же, это настораживало. Словно околдованный, Дилан зашёл в комнату и понял, что ошибался насчёт мистера Батлера.

При должном рассмотрении нельзя было не заметить, что стены были исписаны маркером. Прочитать корявый подчерк Дилан не мог, но уловил посыл этих надписей. Все они означали некий сатанистский обряд, заклинания, написанные на латыни. В центре на полу был нарисован импровизированный демонический круг с расставленными по окружности белыми свечами. В центре круга следы засохшей крови. Очевидно, предназначался он для неких обрядов в виде жертвоприношений.

Среди всей этой вакханалии только лишь шкаф смотрелся уместно, но и он не был лишён своих «скелетов». Уже на данном этапе исследования комнаты Дилан понял, что мужчина окончательно выжил из ума и нуждается в срочной госпитализации, но любопытство взяло вверх над ним и он, словно под гипнозом, подошёл к шкафу, который таил в себе секреты, о которых никто не должен был знать. Распахнув дверцы, он ужаснулся.

То, что находилось в шкафу окончательно повергло его в шоковое состояние ступора. Этот момент он запомнит на всю жизнь, как предостережение, что иногда лучше не вмешиваться в чужую жизнь. Ведь в тот день Дилан мог уже никогда не выйти из этого, казалось на первый взгляд, столь благополучного дома.

– Мне очень жаль, но Вы не должны были этого видеть! – донёсся голос сзади. Дилан, всё ещё находящийся в состоянии ступора, не мог произнести ни слова.

На верхней полке располагались в ряд разрезанные части домашних животных, таких как кошек, собак, хомячков, домашних попугаев. Тела были разрезаны с хирургической точностью и сложены в виде артефактов, которые выставляют за стеклом в музее на всеобщее обозрение.