Владимир Ушаков - За тридевятью морями

– Внимание! Напоминаю всем, а особенно это касается новоприбывшего. Вас Ершов. Островский оповестите всех других наших переводчиков в расположении части. В конце месяца, как всегда, в среду, в 16.00 у нас будет инструктаж о трудностях и сложностях устного и письменного перевода. Подготовьте свои примеры из практики, чтобы поделиться с другими.

Офицеры внимательно слушают капитана. Кулик обращается к Владимиру.

– А Вас, Ершов, предупреждаю сразу, потому что другие это уже усвоили, что в разговорах с кубинцами нельзя употреблять такие слова, как спутать, запутать, напутать, перепутать. Понятно почему?

Владимир пожимает плечами.

– Пута, пута… Они могут подумать, что Вы при них о проститутках говорите. Пута, по-кубински, означает женщина легкого поведения. Это их оскорбляет. Да и кого угодно оскорбит. Учтите это. Понятно?

– Так точно! Понятно!

– Ну, вот и отлично. Работайте.

Владимир возвращается к своему столу, надевает наушники, включает магнитофон, печатает на машинке.

Неторопливой походкой вечером Владимир идёт по набережной-Малекону, посматривая на часы. Жарковато. Он время от времени вытирает лоб и шею платком. Солнце скрывается за горизонтом, озаряя набережную и весь город последними жаркими лучами. Смуглые парни и девушки стоят в обнимку около парапета. Некоторые парочки целуются, другие что-то возбужденно обсуждают, смеются. Владимир останавливается на набережной напротив входа в отель «Ривьера». Подходит Мария. Она в белых брючках и розовой рубашечке. На плече у неё сумочка. Владимир подходит к смутившейся девушке, остановившейся со стыдливо опущенными глазами:

– Здравствуй.

– Здравствуй.

Ладонь Марии плавно ложится в ладонь Владимира. Оба молчат. Наконец руки молодых неохотно разъединяются.

– Я тебе сувенир принёс.

Он достаёт из наплечной сумки небольшой свёрток, разворачивает его.

– Это матрёшка. А это… чулки.

Мария кладёт капроновые чулки на парапет, вертит в руках матрёшку:

– Что такое матрёшка?

– Это деревянная кукла. Крестьянка такая, русская. Вот смотри, как она раскрывается.

Владимир берёт матрёшку, раскрывает её:

– Вот так – одна, а вот так – уже две. А так – три куклы. Всего семь.

Владимир расставляет на парапете матрёшки. Все семь штук. Мария берёт самую маленькую:

– Интересно, как её так сделали? Здорово! Какая малюсенькая!

– Их на токарном станке вручную вытачивают. Мастера.

Прогуливающиеся молодые парочки заглядываются на Владимира и на матрёшку. Мария собирает куколки одну в другую, кладёт их в свою сумочку. На мгновение она задумывается, берёт с парапета чулки и возвращает их Владимиру:

– Спасибо, но мне они не нужны.

– Что так? Мне говорили, что они у вас популярны.

– Популярны или не популярны – всё равно забери.

Владимир вертит чулки в руках, потом сминает их и бросает за парапет на острые чёрные камни вулканического происхождения. Мария смотрит на него с пониманием и одобрением. Мария и Владимир молчат. То смотрят вдаль, то украдкой друг на друга, то на публику на набережной. Владимир пытается найти тему для разговора.

– А Колумб где открыл Америку? Здесь? – Владимир показывает на разбивающиеся о рифы волны.

– Не знаю, я в это время экзамен в школе сдавала.

Мария смеётся. Владимир, глядя на неё, тоже начинает хохотать. Прохожие оборачиваются на них, но влюблённые ни на кого внимания не обращают. Владимир и Мария идут по улицам Гаваны. Проходят мимо фонтана. Владимир замечает живописный кадр, фотографирует Марию. Мария просит прохожего сфотографировать их. Тот долго соображает, куда нужно нажать. Наконец щёлкает молодых людей на фоне фонтана.

Они доходят до кафе-мороженое «Копелия». Пахнет акациями.

– Зайдём?

– Зайдём.

В кафе на втором этаже Владимир заказывает мороженое и лимонад. Мария тем временем расставляет матрёшек на столике. Владимир настороженно оглядывается:

– Здесь русские бывают?

Мария рассматривает матрёшек:

– Очень часто.

Владимир машет официанту. Тот несёт заказ, расставляет стаканчики на столике. Владимир пробует мороженое, косится на входную дверь.

– Как наше мороженое? Тебе нравится? Говорят, оно лучшее в мире.

– Отличное мороженое. У нас такого нет. Здесь и ананас, и другие фрукты.

Владимир торопится съесть мороженое, но Мария никуда не торопится. Владимир достаёт из кармана деньги, кладёт несколько песо на тарелочку. Затем машинально берёт монету, рассматривает её:

– La patria y la libertad. Пять сентаво.

Он берёт другую монету:

– А эта-Patria o muerte.

– А по-русски это как будет?

– Ро-ди-на и сво-бо-да. Родина или смерть. А что означает этот кубинский герб?

Мария наклоняет голову к Владимиру:

– Это боевой щит. Солнце на горизонте символизирует республику, которая рождается. Здесь Куба в виде ключа от Мексиканского залива. Красная диадема. Здесь, конечно, она не красная. Со звездой. «La unión de todos los cubanos» – «Союз всех кубинцев». Левая часть герба обозначает знамя, а справа – природа Кубы и королевская пальма – национальное дерево Кубы. Дубовые и лавровые ветки означают силу и победу.

В кафе вошли новые посетители. Владимир, склонившись к Марии, вдохнул запах молодого тела и гладких тёмных волос.

– Пойдём ещё погуляем, – предложил Владимир.

– Пошли, если не устал…

Владимир откладывает в сторону толстенный толковый словарь «Ла Рус» и выходит в коридор. Подходит к окну. На плацу марширует взвод. В коридор выглядывает Рытов, видит Владимира.

– Товарищ лейтенант, зайдите-ка ко мне.

Владимир кивает.

– Владимир входит в кабинет замполита.

– Что, Владимир Максимович, вживаетесь потихоньку?

– Так точно, Валентин Михайлович. Вживаюсь. Потихоньку.

Рытов улыбается, снимает очки, легко крутит их за дужку:

– Это хорошо. Вот что, Владимир Максимович. С вами проживет другой переводчик. Островский. Хороший переводчик. Синхронист. Но что-то он там несет какую-то чушь. Даже сказать-то неудобно.

Рытов подходит к столу, берет машинописную страничку, не заглядывая в нее, нервно кидает ее назад, на стол…

– Рассказывают, что он, якобы, приветствовал бы объединение Восточной и Западной Германии. Что это, мол, когда-нибудь да произойдет. И т. д., и т. п. Откуда ему такое в голову взбрело? С чего вдруг такие мысли? Кто его научил? Не думает совершенно, что несет. А такие разговорчики вредны. Правильно я говорю?

– Правильно.

Рытов надевает очки. В полумраке кабинета синими бликами они сверкают на его переносице.

– Не пугайтесь Вы так, голубчик. Кто-то, видать, ему навредить сильно хочет. Подставить. Или пошутил так Островский неудачно. Мало ли, кто что сказал. А может это оговор. Намеренный. Но мы не можем не обращать внимания на такие речи или шутки. А вдруг что-то серьезное! Лучше сразу сказать. Мне. А мы с ним побеседуем, предостережем. Мозги, если надо будет, вправим. И вообще, если какие-то провокационные разговоры услышите, мне сообщайте. Непременно и моментально.