Екатерина Пхайко - Возвращение из небытия. Повесть

– Возьми мой пиджак, ты вся промокла, – грубиян и наглец Федька бережно накинул его ей на плечи и задержал руки. Момент, и руки его сжимают ей голову, а губы жадно ищут ее губы. Алине очень хотелось, чтобы он ее поцеловал. Ведь это же ПЕРВЫЙ поцелуй, так воспетый поэтами! Да и пора ей было уже начать целоваться с парнями. У подружек только и разговоров про поцелуи. Но вложенная с детства в сознание система запретов, не позволяла вот так запросто поддаться. Нужно было хоть малость поломаться… Ослабив сопротивление она позволила его губам наткнутся на ее. И… неуклюжий поцелуй вызвал не воспетое блаженство, а разочарование. «Фу! Все равно, что с родственниками целуешься. А разговору то…". Федька попытался еще раз поцеловать, а так как она отстранялась, упираясь в его грудь, он наклонялся, наклонялся, опрокидывая ее назад. Упорствуя в своем нежелании целоваться, она не подозревала подвоха. И только когда оказалась под ним на ветках, а он вместо того, чтобы помочь ей встать, стал лихорадочно шарить под платьем, проза его намерений стала очевидной. Еще недавно такой внимательный и обходительный Федька, одурманенный взбесившимися гормонами, и в самом деле превратился в кобеля, утратив все человеческое. Это развеяло в пух и прах романтичное настроение, и вызвало в обманувшейся душе бурю негодования. Решительно высвободившись, Алька колола его едкими словами, а он в ответ только сопел. Когда же она, оттолкнув его с прохода, пошла домой, он медленно поплелся следом.

Любовь бывает разная, но худшая из всех – любовь-самообман.

Однажды, уже учась в колледже, на перемене она подняла голову от стола и увидела стоящего в дверях незнакомого парня. Неизвестно, встретились ли они взглядом, или это было что-то другое, только сердце ее екнуло – это ОН. Постояв секунду и ничего не сказав, парень ушел. «Что же это такое было? Странно все это, – думала она. – С такого расстояния я его лица даже не разглядела… Словно искра какая-то пробежала между нами… Может это и есть моя вторая половинка…»

От девчат, которые все до одной в этот день были возбуждены и только и разговаривали о нем, она узнала, что это брат Славки Финогенова и зовут его Валентин. Часто на занятиях в танцевальной студии, куда ходил и его брат, она ловила на себе его взгляд, и сама исподтишка разглядывала его. Положительно, он ей нравился. Высокий, стройный, симпатичный. Не наглый. И воспитанный, главное. Не то, что этот Витек, замучивший ее своими «публичными» приставаниями. Парень он, конечно, видный, но никак не мог понять, что с ней так нельзя. И получал от ворот поворот. В Валентине же все ей нравилось. Ко всему, он был старше этих всех ее ухажеров, и это придавало ему вес в ее глазах. Приняв элементарный испуг от неожиданности за «стрелу Амура», она стала культивировать в себе влюбленность, всячески стараясь понравиться ему.

Однажды она лежала на пляже и наблюдала за пчелкой, деловито сновавшей с цветка на цветок прямо перед ее глазами. Эта маленькая труженица, не обращая никакого внимания на жару и распростертые тела, делала свое извечное дело, не вдаваясь ни в какие рассуждения. А вот она так не может. Ей хочется все знать, все изведать, дойти до самой сути. Полуденная жара погружала в приятную дрему, ароматы земли и растений дурманили. Где-то лениво поигрывали на своих скрипочках кузнечики, да в лазурном небе, трепеща крылышками, самозабвенно выводили свою песню жаворонки. Создавалось впечатление, что поёт само небо. Воздух, казалось, струился и нежно звенел, словно тоненькие, натянутые между небом и землей, струны невидимого инструмента. Каждая травинка и цветочек о чем-то тоже пели томно и сонно. Ивы, засмотревшиеся в реку, наклонились в поспешном поклоне. Это ветер ласково погладил их по верхушкам, шутливо поиграл самыми податливыми и полетел дальше.

– Пойдем искупаемся, – вывел ее из созерцания знакомый голос.

От неожиданности она резко села, очки упали с глаз. Перед ней стоял, улыбаясь, стройный загорелый парень. Глядя на него снизу вверх, она не сразу узнала в нем Валентина. Не долго думая, тот быстро нагнулся, подхватил ее на руки и понес к воде. Опомнившись, Алька стала барахтаться и вырываться. В результате оба кубарем покатились в воду, подняв стену брызг. Смеясь, он помог ей встать на ноги, и подтолкнул вглубь ставка.

– Стой! Я не умею плавать!

– Ах, даже так, – весело подхватив ее снова на руки, он швырнул ее далеко вперед. – А вот теперь уже умеешь! – От страха и возмущения девушка яростно замахала руками и ногами. И действительно поплыла. – Вот видишь! А ты говорила… Ну что, поплыли, – подставив легонько ей руку под талию, он помогал плыть. Поплавав так малость, Алина запросилась на берег.

– Хорошо!.. – потягиваясь и подставляя свое атлетическое тело ветерку, проговорил Валентин.

– Что хорошо?

– Все!!!

Солнце клонилось к закату. Появились комары и стали надоедать своим вниманием. А уходить не хотелось. Он прилег рядом и девушка моментально отодвинулась.

– Какая же ты дикарка. Я что, кусаюсь?

– А кто тебя знает, – она отвела взгляд и посмотрела вдаль.

– А вот ты и узнай.

Он придвинулся вплотную и, ласково положив руку на ее оголенные плечи, заглянул в глаза. Смутившись под его взглядом, Алька села, обхватила руками колени и положила на них голову.

Валентин перевернулся на спину и, уставившись в голубизну неба, стал тихонько подпевать, доносившейся откуда-то песни: «… Хочу ласкать, хочу любить, хочу тобой любимым быть. Я не могу один заснуть, хочу в любви твоей тонуть…» Голос у него был бархатистый, мягкий и приятный. Он вползал в душу, брал ее в плен, завораживал. Не глядя на нее, он пошарил рукой в поисках ее руки, крепко сжал, и сказал:

– А не пойти ли нам прогуляться по бережку, – повернул голову и, встретившись с ее нерешительным взглядом, просительно улыбнулся.

– Пошли. Собственно, мне пора уже домой, но немного погулять можно. – Она попыталась придать голосу равнодушные нотки. Но сердце замирало от нахлынувших неизвестных доселе ощущений. Голова прямо кружилась от пьянящего чувства счастья и радости.

Постояв немного на гребле и полюбовавшись каскадом падающей воды, медленно пошли по дамбе, державшей в плену некогда раздольную реку. Где-то цвела липа. Воздух был наполнен удивительно тонким, нежным и сладковатым ароматом. Шли молча и чопорно. Каждый по накатанной колесами дорожке. Но вот Валентин сделал шаг в ее сторону и решительно взял за руку. И она, против обыкновения, не отняла ее. Так они и шли разговаривая. О чем? Да ни о чем… И обо всем… Темнело. Задумчиво плескалась о камни вода. Словно свечи отражались в воде прибрежные огни. Альке казалось, что она никогда не видела такой красоты вокруг. Да ее, наверное, раньше и не было… Вот так бы идти и идти до бесконечности… Но… Дамба кончилась, разойдясь в обе стороны проселочной дорогой.