Анатолий Агарков - Бомбила

Познакомившись ближе с коллективом таксистов, понял, что в глазах окружающих её мужчин Наташа пользуется безупречной репутацией, и мой интерес к красивой молодой девушке не вызовет кривотолков. Когда все молчали, тупо уставившись в тихо ворчащий телевизор или отлеживали бока, ожидая клиентов, я вел с диспетчером бесконечные беседы – рассказывал о себе или слушал её. Потом вспоминая, чувствовал, что кровь течет в жилах быстрее от мыслей об этой ровеснице моей дочери.

За те несколько месяцев, что я проработал в «Дилижансе» мы немало с ней обсудили тем. Самой животрепещущей оказалась мое писательское мастерство. Наташа нашла в инете, прочитала и потом утверждала, что ей нравятся мои рассказы.

– Как это у вас получается?

– Слова слагать в предложения руку набил ещё в газете. А сюжеты подсказывает жизнь.

– Обо мне можете написать? Ужасно хочется прославиться.

– Писать о том, как мы сидели и болтали, неинтересно. Нужна завораживающая интрига, чтобы читателей привлечь.

Наташа подняла на меня глаза, в которых плясали искорки смеха.

– Я бы хотела такого рассказа, который мне не стыдно читать.

– Тогда не поступай так, за что тебе потом будет стыдно. И обратная сторона медали – не стыдись того, что естественно. Скажем, в близости мужчины и женщины нет ничего предосудительного, если они оба свободны и не связаны узами брака с другими людьми.

– И вы готовы написать о себе такое?

– Я неженатый человек… И потом – даже в сексе есть элементы эротики. А эротика – это восхищение красотой тела. Вот как бы ты хотела, чтобы было написано о тебе. Два примера на выбор. «Ложбинка между её грудями, видимая в очень смело расстегнутую рубашку, однажды сведет меня с ума» и «И тут я увидел Наташу верхом на розовом жирафе». Какой больше нравится?

Диспетчер-красавица от души рассмеялась. Потом, застегнув одну пуговицу на своей рубашке, сказала:

– Конечно, первый. Я жирафов боюсь и никогда на него не сяду.

Однажды Наташа спросила меня:

– А почему вы не женаты?

И добавила:

– Простите, если вопрос не приятен.

– Мы знакомы не первую неделю, и уверен, что теперь тебе отлично известно, как трудно меня смутить. Я вовсе не против того, чтобы рассказать о себе все, что будет тебе интересно. Но факты – это дело одно, а вот мысли совсем другое. Сказать, что мне просто не повезло в двух браках, значит признаться, что я ещё надеюсь на удачу. Ведь даже Бог любил троицу. И женщин на свете хватает. Другое дело – как строить свои отношения с избранницей, чтобы снова не расходиться. К седым волосам, Натали, я понял, что мне нужна содержанка, а не жена.

– Но ведь содержанки – это распутницы! – весьма жизнерадостно ужаснулась она.

– По сути, это мое отношение к ней. Прежде, чем требовать от неё ласки, мне надо обеспечить её средствами к существованию. А уж она из наших отношений пусть лепит-делает, что захочет – заводит детей или ищет более богатого спонсора. Если Богом дана приятная глазу внешность и немного ума, женщина имеет право на всё, что захочет. И содержанки, поверь мне, изменяют своим мужчинам гораздо реже, чем порядочные жены мужьям.

– Отдаваться за деньги? Как это мерзко! – Наташа передернула плечами.

– По сути, брак для мужчины – бесплатный доступ к желанному телу, а для женщин – престиж и бюджет семьи. Выходит, супружество – та же самая торговая сделка, заключенная в государственной брокерской конторе под названием «ЗАГС».

– Ну, а к примеру, меня содержать – сколько не жалко вам? – отвращение девушки к меркантильной любви быстро сменилось женским любопытством: ей представилась бесценная возможность узнать себе цену в глазах мужчины, которого она уже считала настоящим экспертом в этом вопросе.

И я не стал кокетничать:

– К сожалению, таксистом столько не заработаешь.

– А писателем?

– Писателем можно и очень легко, – взглянув на Наталью, я вздохнул и продолжил. – Людовик Четырнадцатый, французский король, любовниц имел тьму-тьмущую – но кто помнит их имена? Я, к примеру, из романа Дюма могу назвать лишь хромоногую Ла Вальер. А вот у небогатого камер-юнкера Пушкина Александра Сергеевича была любовь и жена, которую знает и помнит весь мир. Почему? Ответ прост – он очень здорово о ней написал.

Удивленно взглянув на меня, Наташа промолвила:

– А вы можете так написать?

– Стихами нет, прозой – да.

– Но вам нужен грех – без него же интриги нет?

И я твердым голосом судьи в момент оглашения приговора:

– Ты права – только высокие чувства рождают великие мысли.

– Но ведь я же вам нравлюсь. Разве от этого чувства не может возникнуть замечательных мыслей? Или у вас ко мне только похоть?

Я с удивлением взметнул брови.

– А вы, Натали – настоящий софист. Надо признать: обыграли меня – один ноль в вашу пользу.

Другой раз Наташа спросила:

– А над чем вы сейчас работаете?

– Пишу фантастический роман об искусственном интеллекте?

Восторженно взглянув на меня, девушка тихо попросила:

– Дадите почитать? Пожалуйста…

– Да он ещё не готов, – нерешительно молвил я. – Так, две главы пока есть из семи задуманных и эпилога.

– Как вы его назвали?

– «Семь дней Создателя»

– Как сотворение мира.

– Ну да, перекликаются.

– Принесите на флешке то, что есть – я на компьютер скину и почитаю.

– Хорошо, моя милая, – улыбнулся диспетчеру. – Мне нужны толковые критики. Я начал его, как рассказ по заказу владельца журнала фантастики. Он полез с правкой сюжета, мне не понравилось… Короче публикация не состоялась, а я разозлился и решил из рассказа сделать роман. Вот так. Пусть не опубликованный, но он у меня скоро будет.

Не сводил глаз со своей собеседницы, пока не убедился, что она действительно интересуется и хочет почитать. Моя в разговоре вольность «милая» была принята без штыков. И ещё обратил внимание на такую вещь: Наташа без сомнения обладает двумя христианскими добродетелями – мудростью и терпением. Как это ни парадоксально при её ослепительной красоте.

Критика Натали на две прочитанные главы была неожиданной:

– Зачем вы их всех убили? Я не люблю трагедий. С таким упоением читала первую главу, а вторая – сплошные кошмары. Ни за что не стала бы перечитывать, как это делаю с любимыми книгами.

Я ожидал, что услышу необычное мнение, но вот никак не подумал, что будет такая реакция.

– Так надо, чтобы приблизиться к Истине в самопознании. Поверь – окончание будет не столь драматичное.

В следующий раз, когда мы работали вместе, Наташа, уже остывшая от первого потрясения и ожидавшая продолжения романа, сказала:

– Как бы я хотела стать прототипом какой-нибудь героини вашего «Создателя». Вы так красиво о женщинах пишите. Было бы приятно читать о себе. Только не убивайте меня, пожалуйста.