Майя Лукина - Доставка. Роман о девушке и её бизнесе. Без интернета

Рядом с тюрьмой стояла постройка – кафе «Оптимист». За неимением по близости какого—либо другого заведения, однажды мы с Женей зашли туда побухать. Вот уж и правда место для оптимистичных людей, в основном туда ходили только военные. «Нажираловка» для людей с более низким достатком находилась напротив, это уж совсем вариант эконом: вечеринки с фингалами, битым стеклом и портвейном. Здесь же было куда интеллигентнее – деревянные столы, лавки, мишура на стенах, а вместо музыки вечно какой—нибудь бандитский сериал по телевизору, или футбол. Запах тушеной картошки с мясом. Так вот, однажды мы зашли туда, попели «Земфиру» в караоке. А Женя, как обычно, решил поиграть в вездесущего рекламщика. Он начал втирать хозяевам этого прекрасного заведения, семейной паре средних лет, что они не так делают. Что же им такого можно улучшить, чтобы дела пошли в гору. В общем, этакий бесплатный тренинг начал проводить. Они с забвением в сердце и открытыми ртами слушали его, ведь он как—никак отучился на пиарщика и знал много нужных слов. Они-то их никогда не слышали. Поэтому недолго думая, предложили Жене стать арт—директором кафе «Оптимист». За деньги, естественно. Он согласился и продолжил промывать им мозги. У него был талант на это дело. Люди велись, они сами подносили ему свои ниточки, отдавали их в руки, и Женя начинал за них дергать. Директора даже выдали ему аванс, а следующий день мы проснулись с похмелья и уже забыли об этом, как забывают о съеденном по пьяни бутерброде. Это у нас такое развлекалово было.

Затем мы проехали мимо самого общежития, на балконе соседка развешивала белье. Бесконечное белье! Такая маленькая комната, три человека жильцов, и столько тряпок. Для меня это еще потому странно, что со мной относительно этой части жизни было что—то не так. Я, убей, не понимала, когда белье и одежду нужно стирать, и не знала как это люди определяют? Нет, ну понятно, что когда вещи загрязнились и воняют, но, а если они не испачкались и на них нет грязных разводов, и от них не пахнет потом, то зачем тогда одежду стирать? Видимо, у соседки на этот счет имелись свои взгляды.

После общежития пошла длинная военная часть. Оттуда периодически слышались выстрелы, больше здесь нечего сказать. Военная тема вообще не одна из самых близких для меня. А точнее я ее на дух не переношу. На это косвенным образом повлияла дата моего рождения, я родилась девятого мая, в День победы. А в моей семье это считалась чуть ли не Новым годом по силе праздника. И поэтому вместо только моего дня, я просыпалась от шума парада за окном, на который, конечно же, меня первым делом тащили. Затем, уже за столом, чокались за День победы и говорили о нем потом весь день. Я понимаю, как все это важно, но, скажите, для Вас Ваш день рождения в детстве был же важней этого праздника, нет?

Мы выехали в центр города, он находился недалеко от Военного городка, в котором я жила. Вообще в России странным образом перемешано и сочетаются понятия «Центр города» и «деревня». Первое может свободно быть замиксовано со вторым. Сейчас ты вышагиваешь по проспекту в лучшей своей одежде в выходной день, а зашел за торговый центр или ресторан, и там уже коза на тебя пялиться. Удивительно! Перемещение во времени, не иначе.

Мои мысли прервал звонок телефона.

– Але, Алиса?

– Да, слушаю Вас, здравствуйте.

– Здравствуйте, Вы уже едите? А то у нас тут все проголодались, очень ждем.

– Да, мы скоро будем. Не переживайте.

Заказчик Максим прямо-таки пылал доброжелательностью и явно находился в хорошем настроении. Ну, ничего, скоро я тебе его испорчу. Не специально. Правда. Телефон зазвонил опять. Женя…

– Привет, едите?

Это все, что его интересовало.

– Да, едем, мы не опоздаем… Как твои дела?

– Нормально. Ты визитки не забыла?

– Нет, я все помню, разложу их на столах, не переживай.

– Ладно. Я не могу говорить, позвоню потом, вечером. Давай тогда, пока.

У меня начался мандраж. Как все пройдет, понравится ли им? Какая жара, там в багажнике, наверное, теплица просто! Я посмотрела на заднее сиденье, на нем сидела Соня и смотрела в окно. Она казалась очень мечтательной. На Сониных коленях стояла кастрюля с оливье, и она нежно обхватывала ее двумя руками.

– Сонь, как там салат?

– Да нормально.

– Запах кислый какой—то вроде или мне кажется?

– Ну, может быть немного…

Я посмотрела на водителя Сашу.

– Долго еще ехать?

– Ну час точно скорей всего…

Ладно, попробую расслабиться. Мы с Соней не выспались.

***

– Алис, куда ехать—то тут, я не понимаю, – Саша заметно нервничал. Он закурил.

– Ну а на карте что указано?

– Я по карте и ехал. Здесь нет никакого пейнтбольного клуба. Че я сделаю—то?

– Блин…

У меня затряслись руки. Зазвонил телефон. Я вышла из машины, устремившись вглубь леса, и приняла вызов.

– Алиса, где Вы? У нас уже все собрались! Мы только Вас ждем! Клиент меня уже дергает! Вы же сказали, что вовремя приедете!

– Да, да, мы уже подъезжаем, – выдавливая из себя улыбку, заверила я. – Может быть Вы подскажите как лучше проехать? Есть какой—то указатель?

– Ну, конечно, есть! Если Вы подъезжаете, то должны слышать нас. Музыка громко играет.

– Я поняла, сейчас найдем. Скоро будем.

Какое чувство может быть ужаснее и разрушительнее, чем чувство вины?! Оно съедает меня полностью, как будто черный гнилой цветок в животе прорастает. Где этот гребаный пейнтбольный клуб?! Почему я его не слышу?

Я вернулась в машину.

– Саш, давай искать, поехали куда—нибудь! Я тебя прошу!

Мы колесили по лесу еще полчаса, пока, наконец, не услышали звуки веселой музыки. За это время Максим звонил мне еще пять раз. Он рвал и метал. В последний я уже просто не брала трубку. Мы заехали на территорию клуба. Я жадно грызла ногти. Прямо-таки выгрызала их из пальцев. Когда мы въезжали в ворота я заметила толпу недовольных людей, кружащих вокруг стола и возмущающихся таким скверным положением дел. Черт, сейчас мне попадет…

– Сонь, короче, только вылезем, ты сразу беги с одноразовой посудой и расставляй ее на столе. А мы с Сашей потащим кастрюли, тазики и бутыли с квасом. Начнем раскладывать оливье, потом окрошку надо будет разложить, и уже потом вторые. Так, все, с Богом!

Машина затормозила и к ней сразу же подошел одичавший Максим.

– Вы опоздали! Алиса, мы же с Вами договаривались! Вы сказали, что приедете вовремя! Что я теперь должен им сказать?! Вы задержали второй раунд игры. Вы вообще понимаете, как нас подвели?!

– Максим простите меня, пожалуйста. Мы сейчас все быстро разложим, хорошо?

Но он не слушал меня. Он развернулся и всем своим видом показал, что не хочет меня больше видеть. Я не достойна ни его, ни уж тем более какого—либо другого человека из этого голодающего отряда.