Мария Дмитрова - Перекресток в центре Европы

Юля, поглощенная приготовлениями, как-то не обратила внимания, что «подруги невесты» все, как одна, изъяснялись исключительно непечатно.

Свадьба прошла без сучка и задоринки, если не считать нескольких заминок. Будущих родственников, заявившихся на бракосочетание шумной толпой: папа, мама, сестра с мужем, дядя с тетей, Юля видела в первый раз, но знала о них достаточно. Готовясь к собеседованию в полиции, пришлось добросовестно зазубрить генеалогические, династические и тому подобные нюансы этого семейства. Правда, сведения слегка перепутались из-за предсвадебных волнений, но время для уточнений еще имелось.

Свекор и свекровь выглядели весьма живописно. Собственно, что это родители жениха, выяснилось несколько позже. Свекор был наряднее всех в своем роскошном костюме нежнейшего кофейного оттенка, и смотрелся таким денди, что Юля заподозрила вначале, что он и есть ее жених.

«Вполне ничего, только староват. А Зина, обманщица, говорила, что совсем молодой парень».

Нежно-кофейный пан выступал под руку с пани, по виду которой трудно было понять, кем, собственно, она ему приходится. Такие же, как у Зины черно-желтые волосы («это что, мода тут такая?») взбиты в затейливую, слегка растрепанную прическу, платье, истошно-голубого цвета, заканчивающееся там, где начинаются ноги («да что ж здесь все старые бабы рядятся в мини!»), лаковые босоножки в стиле «танец у шеста». Пани празднично сверкала и переливалась, обвешанная с ног до головы явно самоварным золотом.

– Кто это? – шепотом спросила Юля у Ивана.

– Это, наверное, мама жениха.

– Да она одного возраста с ним! Этот щеголь, с ней под ручку, кто? Жених?

– Потерпи, сейчас все узнаем.

– Потерпи, потерпи, – огрызнулась Юля, – я же, наверное, как уважающая себя невеста уже должна повиснуть на его шее! Да? Я пошла?

Кофейно-голубая пара торжественно и с большим достоинством приблизилась к Юле с Иваном.

– Агой ( привет ), – басом поприветствовала их пани, впоследствии действительно оказавшаяся мамой жениха и, энергично пожав Юле руку, что-то затараторила.

Юля, переминалась с ноги на ногу, как спортсмен перед стартом, и решительно не знала, как себя вести: она не понимала ни слова. Оставалось только дипломатично улыбаться.

На помощь пришла молодая девушка, сестра жениха Богданка.

– Рада вас вижу, – поприветствовала она Юлю с Иваном не менее энергичным рукопожатием, – яа еэсть плохо говорийт русски, але ( но ) мало могу. Яа еэсть Богданка.

Юля с Иваном закивали, как китайские болванчики.

– Это еэсть мама и папа, – представила Богданка колоритную парочку.

«Какое счастье, что я не ринулась к папаше с поцелуями!» – с облегчением подумала Юля.

Неожиданно она похолодела: широчайшая улыбка будущей свекрови вдруг ослепила зияющей чернотой на месте двух отсутствующих передних зубов. Это настолько выбило невесту из колеи, что она не заметила, как оказалась окруженной какими-то людьми. Все улыбались, переговаривались, с большим интересом рассматривали ее и бесконечно пожимали руку.

Юля безропотно отвечала на сыпавшиеся со всех сторон рукопожатия, машинально улыбалась, не переставая, однако, беспокоиться о свекрухиных зубах. Почему пани Зина ее не предупредила!?

Богданка, была единственной, кто как-то объяснялся по-русски, она представила Юле всю присутствующую родню.

– А где жених? – потребовала предъявить будущего мужа Юля.

– О, он за хвили ( через минуту ) будет!

Они топтались перед входом уже пятнадцать минут, дорогого жениха не было. В воздухе нарастало напряжение. Мамаша нервно курила сигарету за сигаретой, периодически обращаясь к мужу. По выражению ее лица можно было понять, что она уже на пределе.

– Где этот идиот? – прохрипела она.

Юля порадовалась, что хоть что-то понимает.

Наконец, подлетела машина такси, из нее кубарем вывалился всклокоченный парень. Его тут же облепили родственники, поднялся жуткий галдеж, в котором ясно выделялись басовитые нотки мамашиного голоса.

Юля стояла чуть поодаль, терпеливо дожидаясь пока родичи угомонятся.

Парень вынырнул из шевелящегося клубка, поискал глазами, понял, что дама в белом – его невеста, ухватился за Юлькину руку, как за спасательный круг, и деловито потащил ее внутрь здания.

Невеста так и не успела рассмотреть дорогого жениха. Они резво вбежали в зал церемоний, сопровождаемые табунчиком возбуждено переговаривающихся родственников.

Покрытая пятнистым румянцем и испариной, Юля плохо понимала, что говорит пани, ведущая церемонию. Она вообще ее не слушала, все внимание было сосредоточено на кофейном пане, который, как выяснилось, приходился ей свекром. По ходу церемонии требовалось два раза сказать «ано», что значит «да». И чтобы невеста не перепутала, этот достойный пан должен был кивнуть в нужных местах. Это несколько минут назад худо – бедно объяснила ей Богданка. Все шло замечательно, Юля вполне уверенно вставила в непонятный монолог профессионально лучащейся счастьем служительницы свое «ано», вызвав приступ умиления у всех присутствующих, и совсем было расслабилась, однако, вдруг выяснилось, что она выходит замуж совсем не за Петера Масного.

– Франтишек Тучны, – отчетливо произнесла пани служительница, явно обращаясь к жениху, дальше последовала короткая фраза, после которой Юлин жених подошел к столу и поставил свою подпись.

В этот момент Юля меньше всего походила на счастливую новобрачную. На ее лице застыло такое изумление, словно вдруг выяснилось, что вместо свадьбы она оказалась на собственных похоронах. Беспомощно взглянув на Ивана, маячившего среди родственников, поймала его растерянный взгляд: похоже, для него подмена жениха тоже явилась сюрпризом.

Услышав собственную фамилию, Юля сунула жениху букет, подошла к столу и, не меняя выражения лица, расписалась в амбарной книге. Со стороны можно было подумать, что новобрачная впервые в жизни узнала, что ручкой можно писать и ее это безмерно удивило. Такой она и вышла на фотографии.

Обменялись кольцами, взятыми для церемонии у пани Зины, причем Франте оно оказалось мало, а к переживаниям Юли добавилось еще одно: не потерять увесистое золотое украшение, которое пришлось незаметно надеть на большой палец, чтобы не соскользнуло в суматохе.

Потом позировали для фотографа, который должен был запечатлеть поцелуй молодой четы. Вообще фотографировали каждый шаг, это делалось для подтверждения подлинности происходящего на случай проверки в полиции.

– Если будут проверять, – напутствовала пани Зинаида, – пожалуйста, альбомчик с фотографиями свадьбы! Не подкопаешься! Должен быть!

Поэтому поцелуй фотографировали особенно тщательно, но даже пятый дубль вышел неубедительным: изнемогающая от смеха невеста отталкивает жениха, который обнимает ее с таким опасением, словно боится измять собственный костюм.