Мария Дмитрова - Перекресток в центре Европы

Наконец, все дела с переоформлением были завершены, и Юля подписала договор о найме квартиры, находящейся пусть не в самом лучшем районе, зато в центре Праги.

Следующим шагом была продажа квартиры в России. Юля просто сбилась с ног, суматошно упаковывая нажитое за десять лет имущество. Пришлось заказывать контейнер и переправлять вещи в другой город, маме Ивана. Девать скарб больше было некуда.

Юлины родители были категорически против, но Юля действовала как автомат и не слушала никаких доводов.

Сережу она привезла с собой и немедленно восстановила в школе: не за горами было начало учебного года.

Она получила грандиозную нахлобучку от родителей, что таскает сына, как котенка, взад – вперед. На самом деле они были очень довольны, что все сложилось именно так, и мальчику больше не угрожало оказаться в чужой стране, пусть даже такой замечательной и благополучной. Пусть их ненормальная дочка распоряжается собой, как считает нужным, раз не желает ничего слушать, а ребенок должен жить в семье. Да как она не понимает, на что его обрекает: одно то, что ему предстояло учиться на чужом языке, приводило всех в ужас. А вдруг мальчик не справится, вдруг не сможет учиться, не сложатся отношения с одноклассниками? Вот и хорошо, что у них с Иваном что-то там не заладилось. Действительно, ребенку лучше остаться дома.

Разговоры с сыном были особенно тяжелы: мальчик никак не желал смириться с тем, что мама и папа не берут его с собой.

– Я тебе обещаю, – едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться убеждала его Юля, – мы с папой все приготовим и сразу заберем тебя! Я буду писать часто-часто!

Наконец, все дела были завершены. Юля отправилась назад в Прагу.

Опять началась беготня по конторам, теперь по коммунальным. После оплаты всех долгов произошел окончательный расчет, и Юля стала владелицей квартиры.

Достопочтенная чета немедленно отбыла, прихватив с собой только кухонный гарнитур. Пани, правда, настойчиво пыталась всучить его новым владельцам апартаментов, и они, возможно, даже купили бы его, но она заломила несусветную цену.

Юля с Иваном, пока родственники собирали пожитки, оставались в доме Николая.

– Тучные уехали, ключи у меня, – позвонила пани Зина через несколько дней.

Они отправились теперь уже к себе домой. Бывшие хозяева оставили после себя полный ералаш: старый хлам валялся в каждой комнате, вперемешку с кастрюлями и рваными коробками. Вся мебель, кроме кухонной, осталась на своих местах. Юля с Иваном стали обладателями старого шкафа, двух кроватей, стеклянного стола, четырех металлических стульев, обтянутых рогожей, а также разнообразной рухляди, беспорядочно сваленной в кладовке. Покопавшись в хламе, Юля обнаружила массу полезных вещей, а именно: разные инструменты, гвозди, шурупы, мотки скотча и прочие мелочи, которые всегда скапливаются в доме, где есть хотя бы один мужчина.

– Жить здесь невозможно, – качал головой Иван, – газ еще не подключили. Холодно. Да и ремонт нужно делать.

Кое-как навели порядок. Теперь предстояло обживать расчищенное пространство: искать работу, делать ремонт, учить язык. И тут вдруг выяснилось, что Иван считает целесообразным – он так и сказал – считает целесообразным в этой ситуации свой отъезд в Россию. Он едет к маме, в другой город – в родной, к сожалению нельзя – там он пересидит трудные времена, тем более, его берут в какую-то фирму. Он так соскучился по настоящей работе!

Юля чуть не упала на месте. Иван, как всегда, ставил ее перед свершившимся фактом и приводил весьма убедительные доводы: работы тут нет, и не предвидится, работа у Николая – это слишком мелко, он – блестящий специалист, и не хочет заниматься ерундой! Не идти же землю копать, чтобы прокормить семью, а на другое, с его-то юридическим образованием, претендовать не приходится: кому тут нужен юрист с русским дипломом? И вообще, чем это Юля недовольна? У них теперь есть непробиваемая броня в виде ее ПМЖ и квартиры, чего еще можно желать? В России все живут, как на пороховой бочке, не дай бог что, а им есть куда бежать, так что все отлично. Пока Юля будет обустраиваться здесь, он сможет там зарабатывать деньги и присылать ей, чтобы она ни в чем не нуждалась. Все устроится, ей совершенно не о чем беспокоиться. Да люди последнее отдают, чтобы оказаться здесь, а она, как всегда, всем недовольна!

«И зачем я ввязалась в эту аферу? – мрачно думала Юля, слушая его монолог, – сидела бы себе дома, рядом с сыном, работала бы в своем роддоме. Какая же я идиотка!»

– Все будет отлично, – убеждал ее Иван, – даже не сомневайся. Я планирую уехать не более чем месяца на два, и запомни: все, что я делаю, я делаю для нашего блага.

Иван собрался уехать в самое ближайшее время. Перед его отъездом со вкусом прошлись по магазинам, азартно выбирали, спорили и наконец, купили «самое необходимое»: холодильник, стиральную машину, большую двуспальную кровать, два шкафа и еще по мелочам. Само по себе все было замечательно, и настраивало на новую жизнь, но планы Ивана плохо вписывались в картины будущего семейного счастья.

– Ну вот, что еще нужно? Занимайся пока делами. А мы с Сережкой сможем приехать сюда на Новый год.

– Да? – оживилась Юля, – отличная идея! Я постараюсь все приготовить к вашему приезду!

– Обживайся потихоньку. Начни ремонт, Зина обещала помочь. Не расстраивайся, за этими заботами ты и не заметишь, как пролетит время.

В один из вечеров их навестил… Франта. Так как он числился мужем и якобы проживал тут, то еще раньше договорились, что для отвода глаз он периодически будет мелькать перед соседями, создавая эффект присутствия. Вот он и пришел, все равно мимо проходил. Почему бы теперь Ивану не угостить его, например, пивом?

Юля скривилась, но Иван встретил парня очень радушно, и немедленно пригласил в господу ( небольшой пивной ресторан ), расположенную в двух шагах от их дома.

– Нам стоит проявить больше любезности, – объяснил он.

Сам Иван превзошел все мыслимые границы этой самой любезности.

– Ты молодец, – поминутно хлопал он парня по плечу, – мы очень благодарны твоей семье. Дикуем ( благодарю ). Супер, отлично, все супер! Мы решили, что будем платить тебе каждый месяц сто долларов, – вдруг брякнул Иван.

Юля даже поперхнулась:

– Ты в своем уме? Мы ведь уже все заплатили!

– Ты что, забыла, что Зина очень советовала не ссориться с ним?

И Иван немедленно протянул Франте, на лице которого возникло радостное изумление, стодолларовую купюру.

– Вань…, – обмерла Юля.

– Тихо…

Франта, переводя глаза, сияющие хитрым блеском, с денег на Ивана, с Ивана – на Юлю, немедленно стал прощаться.

– Каждый месяц, – повторял Иван, тряся его руку, – сто… понял? Сто долларов!