Сергей Луначарский - Мальчик в персиковом доме

Прошло ещё два урока, и все вышли на улицу. За четыре с лишним часа утренний туман успел рассеяться, и сейчас высоко над головой стояло небо, частично покрытое жидкими облаками. Как и в прошлый раз, мы заняли каменную скамейку. Лили же решила сесть под деревом, оперевшись на него спиной и закрыв глаза. Когда лучики солнца попадали ей на волосы, её медные пружинки начинали переливаться золотыми красками. Строми так же сидел в телефоне, как это было вчера. Сбоку он мог показаться безжизненным манекеном, но, чтобы его оживить, достаточно было интересной идеи. Ника опять сидела с блокнотиком в руках и, выбрав самую красивую ручку, что-то записывала в него.

У меня потемнело в глазах. На мгновение мне показалось, что рядом никого нет, всё пусто и уныло. Один я нахожусь в центре этой пустоты, и мне чего-то не хватает. Я обернулся в этой пустоте, посмотрел вверх. Но нигде ничего не было. Попытался прикрыть лицо руками, но моих рук, как и лица, не было. Абсолютно пустое безжизненное пространство окутывало меня со всех сторон. Мгновенно мне стало неуютно и страшно.

Я очнулся. Моя кожа была покрыта мурашками. Всё было на своих местах. Лили с закрытыми глазами сидела под деревом, Ника была возле меня на каменной лавочке с блокнотиком в руках, Строми замер смотря в телефон. Увидев привычную картину, я успокоился и окончательно пришёл в себя. Я взглянул на настенные часы лицея. Они показывали двенадцать часов и одну минуту. Это не дало мне абсолютно никакой информации.

Постепенно стало очень светло. Из-за чистого, неприкрытого неба, температура начинала быстро расти, и уже ничего не осталось от влажности утреннего тумана. От асфальта поднимались волнообразные потоки жара (их можно было заметить по искажению изображения за ними). Солнце находилось в зените и нещадно грело землю. Казалось, даже птицы внезапно вымерли от такой погоды. Я почувствовал, как воздух начал обжигать мои ноздри.

Сильно захотелось пить. Я вспомнил про школьный питьевой фонтанчик. Но он находился внутри здания, а на часах было только восемь минут после полудня, это значит, до того как, откроют центральные ворота, ещё осталось больше пятидесяти минут. Мне в голову пришло освежающее воспоминание.

Я открыл рюкзак и достал из него термокружку. Открутив крышку, я увидел слегка помятый с одного бока, но всё ещё очень привлекательный персик (видимо, эта вмятина осталась на нём после падения кружки). Приятный персиковый аромат наполнял воздух свежестью. Персиковый сок, скопившийся на нём в месте помятости, каплей стёк ко мне на руку и моментально высох, оставив после себя только липкое, прозрачное пятнышко. Я уже поскорее хотел откусить от него кусочек, но что-то меня останавливало это сделать.

– О, персичек! Можно мне его откусить, можно… – Ника смотрела так, как будто до этого момента никогда не видела персиков. Ещё немного подумав, я передал персик в её маленькую ладошку. Она быстро откусила настолько большой для неё кусочек, что немного поперхнулась и прикрыла рот ладошкой левой руки.

– Я тоже хочу. Можно? – Лили протянула свою правую руку к ладошке Ники. Из-за персика Ника не смогла ничего ответить и молча передала фрукт Лили. Другой ладошкой она всё ещё прикрывала рот. Лили откусила не меньший кусочек. Я что-то хотел сказать, но остановился и не смог.

– Ну, раз всем – значит всем! – протянув свою длинную руку к Лили, Строми ждал передачи персика, затем откусил большую часть оставшегося и только потом отдал мне мой персик (а вернее то, что от него осталось). Не понимая, в какой момент времени мой персик стал общей трубкой мира, я смотрел на четверть или же пятую часть изначального персика. Я разом откусил весь остаток. Мой рот наполнился свежей влагой. Затем вся влага быстро пропала. В моей руке снова оказалась твёрдая персиковая косточка, и я поскорее выбросил её в ближайшую урну.

На время дневной перемены двери нашего лицея всегда запирались. Это позволяло нам и нашим учителям на один час заняться своими делами. Многие ученики проводили это время в кафе. Другие же находились на эспланаде школы и что-нибудь делали. Близнецы, с которыми мне так ни разу и не удалось заговорить до самого конца года, сейчас сидели в дальнем конце эспланады и были заняты какой-то очередной настолкой. Другие мои одноклассники переписывались в сети. Всё было очень знакомо и обыденно, но одновременно с этим как-то странно непривычно. Ещё с утра у меня было такое чувство, словно, сговорившись, все вокруг что-то подменили втайне от меня и ждут, пока я это замечу. Словно все остановились в ожидании, пока я найду заранее заготовленную вещь.

Внезапно могучие двери школы распахнулись, и через них в свет своими спокойными шагами вышел месье Бардо. На солнце его костюм поменял цвет на ярко-белый и уже издалека начал слепить мои глаза, так что мне пришлось опустить голову (в свою очередь, его очки-хамелеоны моментально потемнели). Не доходя до самой эспланады, он остановился возле железного забора школы и сделал подзывающий жест в нашу сторону.

– Ник, там тебя дедушка.

Ника сразу откинула свой блокнотик и подбежала к месье Бардо, он начал что-то нашёптывать ей на ухо. Я постарался уловить хотя бы одно слово, но они стояли слишком далеко, и всё было напрасно.

– Так она внучка директора? – Лили, не меняя своего положения, открыла глаза и приподняла свои красивые брови.

– Да.

– М-м, – Лили снова закрыла глаза.

– Тогда это всё объясняет, – Лили говорила приглушенно. Уже знакомый холодящий импульс построил свой путь через моё тело.

– Что объясняет?

– Да-а… – слова Лили быстро улетали в пустоту смысла. Мне снова захотелось пить.

– Что объясняет? – я ещё раз повторил вопрос и тут же сам смутился от своей напористости. Зачем-то я вцепился в слова Лили и не мог отвязаться от них.

– Да я про себя, – Лили всё ещё не открывала глаз. На её лице была тонкая, едва заметная улыбка. Кисти рук она держала в карманах своего худи. Понимая, что наш диалог не даст мне ответа, я отстал. И всё же слова Лили ещё долго не давали мне покоя и тянули к себе неизвестностью.

Видимо, закончив диалог, директор поцеловал свою внучку в лоб, и Ника быстрыми маленькими шагами вернулась к нам. Её туфельки на платформе (но без каблука) блестели на солнце, а глаза горели (или даже пылали) энтузиазмом.

– Короче, я всегда хотела организовать свой клуб по интересам. И, сейчас, дедушка… – она отвела глаза.

– Месье Бардо сказал… разрешил мне его организовать. Вы уже в списке участников.

Яркая радость наливала личико Николь светлой улыбкой.

– А какая тематика клуба? – Лили встала и начала оттряхивать себя от пыли.