Глеб Мантров - Краснощековы

Я получил работу по залету.

Ремарка: не имея к залету никакого отношения.

Моя мама вот уже на протяжении двадцати лет занимается юриспруденцией. В фирме, в которой она трудится, забеременела секретарь, по совместительству курьер, и мне приказали заступать на пост незамедлительно. Вероятно, здесь правда есть место для дискуссий, сказалось, что я уже переходил на третий курс юрфака, вернее сказать, был условно переведен и лениво пытался выползти из самолично выкопанной студенческой ямы, на деле же ступая в нее все глубже и глубже, давным-давно прокутив лестницу и лопату.

Я прекрасно понимал, что отношение ко мне не будет столь радужным, как к предыдущему сотруднику. Коллектив крохотный, на девяносто процентов женский, с годами сформированный и никто здесь не получал место по блату. Кроме того, во слабость стеснения и разницы в возрасте, я не мог заменить весомый кусок пирога «Атмосфера», так как был слеплен из другого теста и в другое время. Люди здесь общались между собой на «ты», мне же было велено обращаться ко всем официально. Кого-то это условие непременно ввело бы в замешательство. Кто-то попытался бы разрушить субординационную преграду и перейти на «ты», наладить внерабочие отношения с коллегами, чтобы в будущем пользоваться ими в личных интересах. Кто-то, но не я.

В офисе в основном мусолилась семейная жизнь, во всех ее подробностях (порой даже чересчур во всех), травились старые байки, посвященные бурной молодости, бухгалтер готовилась к свадьбе. По первой и третьей теме я мог недолго слушать, по второй недолго поддерживать беседу, недолго, так как моя молодость по сравнению с легендарными и какими-то абсолютно нереальными 90-ми гораздо реже сопровождалась штормовыми предупреждениями, а когда ветра все же долетали до моих островов, об этом лучше не разглагольствовать и уж тем более не раз_существительствовать. Дак, о чем мы станем говорить? То-то и оно. Показательно, что большинство реплик сотрудников представляли собой кирпичики многоэтажных профессионально сконструированных матерных текстов, я же, любитель данного вида искусства, не мог произнести безобидное «Сука», когда ксерокс в конце рабочего дня отказывался сканировать. В результате я решил существовать на дистанции, ведь в мои планы не входила работа юристом пару-тройку десятков лет. Так что во время кратких лекций по освоению профессии, я частенько отлучался в миры, где из моды никогда не выходили очки цвета «фламинго». Я надевал очки и воображал, как эта девушка возвращается из бессрочного отпуска, просит освободить ее место, и я с радостью отправляюсь на просторы рынка труда, на поиски чего-то нового и в первую очередь интересного.

–Все понял?

– … Вроде да.

Фламинго разлетались, и на их место приземлялись пузатые серые цифры. Дело никак не ограничиться девятью месяцами. Тут речь скорее о восемнадцати, двадцати (и с какой Бухты Барахты ты взял эти сроки?). Прости, а кто тебе вообще сказал, что она вернется? Что ж, можете выдать мне вторую лопату. Ее я непременно также продам и прогуляю, но все-таки успею выкопать себе еще одну ямку, поглубже предыдущей.

Разумеется, автора обвинят в неблагодарности судьбе, матери, случаю. Окружающие не прибегнут вставить пять копеек про деньги, и будут правы. Возможно, все не так уж печально. Мама постоянно пытается убедить меня, что за работой секретарем и курьером последует настоящая юриспруденция – захватывающая, остросюжетная, животрепещущая, переполняющая кровь адреналином, да еще и оплачиваемая весьма и весьма щедро.

–Это спорт, понимаешь? Спорт, азарт! Раз попробуешь и все – от суда не оттащишь. Вот ты хотел заниматься творчеством. Пожалуйста! В этой профессии самое главное – подходить к каждому делу творчески. И писать ты тут сможешь сколько угодно. Да, тексты здесь немного другие, но ничего – привыкнешь.

Все так, и я ни с кем не стану спорить. Вы правы, леди и джентльмены. Вы абсолютно правы…

Лист моих обязанностей не мог похвастать величиной, каким бы почерком не обладал оформитель. Отслеживание дел, получение и отправка корреспонденции по указанным адресам и все, что перекладывается на разнорабочего.

По вторникам, средам и пятницам я объезжал почтовые отделения. Так уж вышло, что все предыдущие акты на почте с моим участием, я исполнял роль бабушкиного компаньона, в редчайших случаях кого-нибудь другого, так что все предстояло постигать с нуля и, разумеется, в качестве самоучки. Кстати, это совсем не так уж просто, как может показаться на первый взгляд. Пришлось немало потрудиться, чтобы освоить все принципы работы данной категории заведений, овладеть терминологией, разобраться с получением и отправкой, усвоить все эти галочки, извещения, описи, индексы и прочие «прелести» бюрократии. Немного поднатаскавшись, я стал посвободнее в своих наблюдениях, и, признаться, скука обвила мою шею так крепко, что вынудила оторвать взгляд от немытого пола и взирать, что здесь вообще происходит.

Преимущественно, почтовые отделения выглядели на одно старое, пропитое, побитое и отдающее бедностью лицо. Никакие электронные табло, случайные менеджеры, или как их там, в рубашках и галстуках не могли украсить место, вытоптанное громоздкими башмаками ругани, исколотое тупыми ножницами юмора, пропахшее кислым запахом, исходящим из престарелых ртов, переполненных слюной бесконечного ожидания. Почтамт – это отдельный мир, а «Почта России» – другое измерение (хорошо хоть сквозное), рукав никому не подходящего пальто, настолько сильно затянутого в швах общественностью, что никакой швее не под силу перекроить эту материю.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.