Следы на Снегу - К истокам

Денис перетащил табуретку на указанное место и повернулся, как просил старик.

– Вот так хорошо. Я мало рисую людей, они всё время спешат, и большинство тех, чьи портреты ты сейчас увидел, мне пришлось набросать буквально за несколько минут, да и условия чаще всего были далеко от идеальных. А вот тебе спешить некуда, у нас впереди целые сутки, – Захар рассмеялся, заметив испуганный взгляд Дениса, – нет, ты не беспокойся, я же не заставлю тебя позировать часами. Для меня главное – передать суть человека, то, что не уловить с первого взгляда. Конечно, внешнее сходство тоже важно, но подобную работу можно и с фотографии рисовать – а это совсем не то. Куда интереснее общаться с человеком вживую, видеть, как меняется выражение его лица, настроение, попытаться проникнуть за то показное, за всю ту шелуху, которую мы так горазды на себя цеплять, чтобы прослыть не теми, кто мы есть на самом деле, – старик говорил и то и дело бросал в сторону Дениса пристальный взгляд, от которого ему становилось немного не по себе, – Ты видел портрет трех молодых людей?

– Да. Они братья?

– А вот и нет! – Захар развеселился, – И даже не родственники. Знаешь, у меня есть теория. Скорее всего, я ошибаюсь, но ведь и раньше так говорили – с кем поведёшься, от того и наберёшься. Когда очень долго с кем-то общаешься, начинаешь неосознанно копировать его поведение, перенимаешь его привычки, разделяешь его интересы. То же самое происходит и с ним. И спустя время вы становитесь похожи друг на друга не только внутренне, но и внешне. Не замечал такое?

Денис задумался над словами Захара – в них был определённый смысл.

– Ты можешь не принимать и даже отрицать это влияние, но со стороны всегда виднее. Так и с этой троицей – они и не догадывались, что за годы общения стали похожи друг на друга как братья. Да, я немного преувеличил их внешнее сходство, но тогда я действительно ощущал их несомненную близость друг к другу. Они сидели за столом, пили чай, один заканчивал предложение за другого, третий начинал новый рассказ, а двое подхватывали его с лёту, словно читали мысли.

– А как получилось с Алеком?

– Увы, я так и не набрался смелости, чтобы нарисовать его портрет открыто. Не знал, как он к этому отнесётся. Почему-то мне не очень хочется его злить. Ты ему не говори, хорошо?

Денис вспомнил свой первый разговор с Алеком, когда тот в ярости набросился на него. Захар, по-видимому, действительно обладал даром видеть людей насквозь, раз опасался.

– Он необычный, – продолжил Захар после недолгого молчания, – Есть в нем что-то одновременно и пугающее, и привлекательное. Подозреваю, что дело в его происхождении – о его народе ходит много тёмных легенд.

– Да, мы как раз летом собираемся поехать в их деревню, и Алек будет у нас проводником, – Денис был рад рассказать старику о предстоящей экспедиции.

– Правда? – тот сразу оживился, – Удивительно! Я не раз пытался проникнуть к ним, но безуспешно, гостей там не любят и старательно отваживают. Говорили, что несколько охотников бесследно исчезли на их территории, что с ними сталось – один бог знает. И вы не боитесь наведаться в такое опасное место?

– Наш руководитель сказал, что нас там ждут.

– Звучит довольно зловеще, – Захар говорил, лихорадочно рисуя, карандаш так и летал над бумагой, – Хотя времена меняются. Вот и один из них обосновался в городе, хоть и не по своей воле.

– Что вы имеете в виду? – заинтересовался Денис.

– Алек сказал, что был вынужден переехать из-за разногласий с отцом. Но судя по его поведению, он недалеко убежал. Порой я чувствую в нём этот страх – страх остановиться. За ним гонятся, и эти преследователи не знают усталости. Поэтому он и бежит все время, не только метафорически, но и буквально.

– А почему вы нарисовали его спящим?

– Не было другой возможности. Мне стыдно за страх перед ним, но я ничего не могу с собой поделать. Это то, что тянется из глубины времён. Наверное, наши первые прямоходящие предки испытывали нечто подобное перед пещерным медведем, или какие там у них были хищники? Звучит довольно странно, ведь я знаю его только с хорошей стороны. Но я чувствую, в нём есть и нечто тёмное, и именно оно меня и пугает. Если бы он согласился позировать, я раскопал бы его мрачную сущность, но подобное откровение вряд ли пойдёт ему на пользу. Да и мне, скорее всего.

Денис так и не решился поделиться своими наблюдениями, но проницательность старика произвела на него глубокое впечатление. Его так и подмывало спросить, что же тот видит в нём самом, но он удержался, боясь неприятных открытий. Захар уловил его сомнения:

– Да, я порой вижу многое, но столь же часто и заблуждаюсь. Человек – существо многомерное, сложное, неоднозначное, и это невозможно передать в одном рисунке. Порой я думаю, что все мои умопостроения – не более, чем абстракции. Может, это моё богатое воображение подбрасывает образы, а может, я вижу лишь то, что хочу. Люди ведут себя совершенно по-разному в зависимости от обстановки. Вот ты, например, сейчас робок и смущён, а в других обстоятельствах отважно возьмёшь на себя ответственность за чужие жизни. И не думай, что это тебе не под силу – у каждого есть резервы, о которых мы и не подозреваем. До поры, до времени, пока звёзды не сложатся так, как надо. У тебя тоже будет момент истины – когда твоё подлинное «я» выберется, наконец, наружу. Поверь, после такого многое меняется. Ты пока не ощущаешь этого, и поэтому неуверен, скован и пуглив, но твоё время обязательно наступит. Подожди, не вертись, потерпи. Немного осталось, – Захар тщательно заштриховывал тени.

Денис посмотрел в окно – солнце здесь светило ярче, чем в городе. Интересно, почему? Чистый воздух или отсутствие вечной дымки, висящей в небе над столицей? Или на природе всё воспринимается острее?

– Если хочешь, можем прогуляться по округе, с удовольствием покажу тебе свои владения. На лодке покатать не получится, Алек перебрался на ней на другой берег, но будь уверен – и здесь есть, на что посмотреть. Места замечательные, кристальный воздух, я бы даже сказал, целебный, ведь вокруг много сосен. Живу здесь несколько лет, но с каждым днём открываю для себя что-то новое. В городе такого никогда не было, там я тянул лямку, работал от звонка до звонка, никакой радости, одна рутина. За годы перестал замечать цветовые нюансы, а для меня, художника, это смерти подобно. Я словно ослеп. Лишь поселившись здесь, снова стал учиться видеть. Снег перестал казаться просто белым или серым, в нём вдруг проявилось множество тончайших оттенков, которые я с удовольствием и бросился рисовать. Это и есть то, чем я всегда хотел заняться. Конечно, мне дорог каждый портрет, но рисовать людей – это всего лишь способ узнать кого-то получше. Ну что, хочешь посмотреть на себя? – Захар протянул блокнот Денису. Тот взял его с опаской, словно боясь встретиться лицом к лицу с незнакомцем, но страхи оказались необоснованными – он с удивлением отметил мягкие черты, спокойный и внимательный взгляд, лёгкую, едва заметную улыбку, которая робко пробивалась в уголках рта.