Литагент В. В. Храппа - Ульмигания

– А до того дня ничего особенного не происходило? Вспомни, на первый взгляд что-то может казаться непривязанным.

Жрец подумал.

– За два дня до того, пропал малдай. Подростки иногда ловят по ночам сачком на свет мелкую рыбешку для юсы 39 39 Юса – жидкая рыбная или мясная похлебка. . Но мы думали, он утонул.

– Тело нашли?

– Наутро искали. Но потом тут такое началось… Кто же теперь станет его искать? Люди боятся выйти из деревни в сторону болот.

– Возможно, тогда этот зверь впервые попробовал человечины. А потом напал на рыбаков, и они привели его в поселок. Как оно выглядит?

– Ужасно. Похоже на огромного ежа в два человеческих роста. Только с длинной зубастой мордой и хвостом. Хвост тоже длинный и на конце утыкан шипами похожими на лезвия мечей. Этим хвостом оно разбивает хижину, как скорлупу ореха.

– Как оно двигается?

– Бегает. Человека догоняет запросто. У него лапы, как у ящерицы, с когтями. Вокруг поселка полно следов, ты можешь посмотреть на них. Если еще хочешь, конечно.

– Пошли.

Жрец повернулся к балтам и что-то сказал им. Те загомонили. Малдай, тот, что привел Дилинга в деревню, выхватил свой нож и показал его вайделоту. Жрец неопределенно и скорбно закивал головой.

– Пойдем, – сказал он Дилингу. – Посмотрим следы.

Они тянулись с северо-востока от озера Крок, и действительно, если б не их размеры, напоминали бы следы ящерицы – такой же извилистый отпечаток хвоста. Только этот хвост толщиной с тысячелетний дуб. Поросль ольшаника на его пути была измочалена, а некоторые мелкие деревья вырваны с корнем. Следов было много.

– Это плохо, – сказал Дилинг. – Мы не можем поставить на его пути ловушку.

Следы пересекались и путались. Старые накладывались на новые. Но самый свежий был и самым прямым. Тварь вышла из озера напротив деревни и направилась прямиком к хижинам.

– Или можем? – сам себя спросил Дилинг. – Похоже, оно нашло короткую дорогу, и сегодня пойдет именно по ней.

– Ловчую яму не выкопать, – сказал жрец. – Тут под почвой вода.

– Я заметил.

Дилинг посмотрел на небо. Оно было закрыто дымкой, но солнце, бледным белесым пятном катившееся к закату, просматривалось.

– У нас мало времени, – сказал он. – Скажи вождю, что б собирал мужчин, и нарубили как можно больше кольев. А женщины пусть уведут детей и соберут сухой камыш.

Жрец тоже посмотрел на солнце, в сторону залива.

– Да, у нас, действительно, очень мало времени. А вождь – в той куче, которую ты видел посреди деревни. Но балты все равно выполнят все, что скажешь.

Дилинг сделал ловушку для ночного зверя из самой деревни. Он приказал обнести ее кольями так, чтобы заостренными концами бревна были направлены внутрь, к площади. Между ними мог пройти человек, но крупное животное не пролезло бы. Сначала он хотел соорудить за оградой нечто вроде небольших осадных пороков, которые видел в Рутении, но балты убедили его, что зверь хорошо защищен длинными толстыми иглами, и, ни камни, ни, тем более, легкие копья балтов ему не повредят. Тогда он расставил по деревне несколько опор, на которых на противовесах пристроил и поднял высоко вверх колья, закрепив их веревками за деревья вне ограды. Такими же, плотно поставленными друг к другу, приспособлениями, на тропе, по которой привык ходить зверь, Дилинг собирался закрыть и единственный вход в ловушку. Чтобы до сумерек набрать столько бревен, сколько понадобилось, пришлось раскатать, единственную в деревне, бревенчатую хижину вайделота, стоявшую поодаль от остальных – глинобитных.

Детей балты прятать не стали. В случае гибели племени, те все равно не выжили бы. Женщины пристроили грудных младенцев себе на спины, и так с ними и оставались. А те, что могли ходить сами, помогали матерям собирать камыш и хворост, и раскладывать его по пространству между хижинами.

Судя по рассказам балтов и жреца, зверь был очень опасен и неуязвим. Но он был ночным зверем, а значит, должен бояться света. Это Дилинг и собирался использовать.

Из-за дымки, затянувшей небо, сумерки пришли быстрее обычного. Зверь тоже пришел раньше.

Дилинг услышал гулкие шаги задолго до того, как увидел саму тварь.

Плохо различимая в темноте, бесформенная туша, топорщась как молодой ельник, подошла к ограде и остановилась.

Дилинг убедил балтов не погребать растерзанных соплеменников. Дать им возможность, пусть и в качестве приманки, но послужить племени в последний раз. И сейчас он видел, что запах крови манит тварь, но что-то показалось ей непривычным в облике, ощетинившейся кольями, деревни. Она явно не решалась ступить под перекрытия опор в, наглухо окруженную частоколом, деревню. Какое-то время Дилинг думал, что зверь уйдет. Еще его поразила тишина. Затаившиеся балты не издавали ни звука, и это было понятно, но и тварь, при всех своих размерах, оказалась бесшумной. Если б не ее тяжелая поступь, она могла бы подкрадываться к жертве в абсолютной тишине.

Вероятно, кто-то из детей за оградой не выдержал напряжения, раздался глухой всхлип, зверь быстро повернул, похожую на щучью, морду в ту сторону и двинулся внутрь ловушки. Дилинг, надеясь на то, что за гулом своей поступи, зверь не расслышит чужой, побежал к воротам. Зверь остановился, и вместе с ним замер Дилинг. Тяжелый, утыканный огромными шипами, конец хвоста еще оставался за пределами ворот, а Дилинг был уже совсем близко от него. Настолько, что, поверни тварь назад, его положение оказалось бы крайне сложным. Он уже чувствовал тяжелый запах болотной тины, смешанный с вонью падали, и хорошо мог разглядеть, влажно блестевшие, остроконечные роговые пластины, покрывавшие зверя.

Наконец тварь дернула хвостом, задев его концом одну из опор, так, что затряслась вся конструкция, и прошла внутрь деревни – прямо к площади, где были сложены трупы балтов. Дилинг подскочил к крепежным концам веревок и обрубил их мечом. Почти одновременно с грохотом захлопнувшейся ловушки, из-за частокола внутрь деревни полетели зажженные факелы. Вспыхнули кучи сухого камыша, загорелись крытые тростником крыши домов. Зверь с неожиданной резвостью развернулся, и ближайшая к нему хижина разлетелась на куски, разбрасывая вокруг охапки пылающей кровли. Балты продолжали швырять факелы и мотки горючей пакли, и пожар мгновенно и весело охватил всю деревню. Зверь, разметав еще пару хижин, метнулся к воротам, но здесь его ждал Дилинг. Он обрубил следующие крепления, и три бревна заостренными концами вперед полетели навстречу твари. Одно попало в цель. Тварь вздрогнула, визгливо взревела, и, ломая воткнувшееся в нее бревно, повернула назад от ворот. Но и там у нее на пути один за другим стали срываться с креплений, подрубленных балтами, колья. Каждый раз, когда в нее попадало острие бревна, тварь издавала режущий ухо звук. Она металась, круша деревню, но везде ее поджидали или падающие сверху, или уже упавшие, но угрожающе раскачивающиеся, острые концы бревен. Еще немного, и зверю пришел бы конец. Но он вдруг перестал метаться по поселку, бросился прямо на частокол ограды, и несколькими ударами хвоста разнес ее в щепы. Оттуда закричали, и Дилинг побежал на эти крики.