Татьяна Софронова - За Ореховой горой

Бабушка расстаралась для внуков: напекла картофельных шанежек, с красиво защипанными краями, сделала в печи большую миску топленого молока. Юлька очень любила все это.

Баба Катя села напротив внучки за стол, сняла платок, в котором ходила по кухне все утро, пока готовила. Бабушка когда-то была модницей, даже волоски на ногах выжигала свечкой. На старых фото у нее всегда была идеально уложена прическа, а на платьях, обхватывающих тонкую талию, не было ни единой лишней складки.

– Как здоровье-то твое? – спросила она у Юльки, – Горло не болит после вчерашнего купания?

– Нормально все, – бодро ответила Юлька, – Ерунда только всякая снилась.

– Еще позже спать ложись, так не то приснится, – бабушка укоризненно покачала головой.

– Книжка интересная была.

– Дочитаешь вот по ночам, глаза испортишь. Я так жалею сейчас, что вязала в потемках. Танюшка, мать твоя, уснет, я лампу прикручу и скорей за крючок. Ой, сколько перевязала: и скатерти, и шали, подзоры на простыни, занавески, – всего не перечислить. Много заказывали тогда. Жить-то надо было. Одна дочку подымала…

Юлька слышала все эти рассказы уже тысячу раз, и вообще, перед ее глазами стояли непонятные ночные картинки, поэтому она чмокнула бабушку в щеку в благодарность за вкусную еду и поспешила на улицу.

Юлька вышла на крыльцо. Солнце ослепительно било в глаза. Прямо, как ночные звезды… Она зашла в мастерскую и сняла с гвоздика большой папин бинокль. Сходить-таки за речку? Почему-то совсем не хотелось сегодня бегать с малышней…

Снега еще почти совсем не было. Пожухлая трава, коричневые заросли таволги, сухие корзинки пиканов – все покрылось игольчатым инеем.

Юлька с опаской ступила на лед неширокой речки со странным названием Амзя. Папа говорил, что километров через двадцать ниже по течению, река становится широкой и глубокой из-за множества притоков – маленьких речушек и лесных ручьев. Лед был абсолютно прозрачный. На дне медленно качались водоросли.

После речки тропинка пошла в гору.

Компания выбрала себе место на поляне, окруженной старыми ёлками.

Юлька спряталась за смолистым стволом и, ощущая себя разведчиком, достала бинокль.

На краю поляны горел костер. Ребятишки гоняли мяч. Костя косым ударом запнул его в кусты, оттуда вдруг выскочил большой рыжеватый заяц. Он в два прыжка пересек поляну и нырнул в высокие заросли папоротников.

Второклассник Витька упал на одно колено, прицелился и выстрелил ему вслед, как будто из ружья:

– Ты-дыщь!

– Попал! – крикнул Толик, – пойдемте шкуру обдирать!

Ребятишки понеслись за зайцем.

Вскоре Юльке надоело наблюдать за этими играми, и она отправилась бродить по осеннему лесу. Сколько, оказывается, еще грибов наросло с тех пор, как они тут в последний раз ходили с корзинкой. Жаль, что теперь они уже насквозь промороженные. Юлька набрела на куст бересклета, украшенный яркими коралловыми подвесками с блестящими черными семечками посередине. Сорвала две висюльки и вставила их в свои серебряные сережки.

Граница между полем и лесом заросла березами. Приземистое старое дерево стояло на пригорке над речкой. Юлька залезла на березу довольно высоко, пока ветки под ногами не начали гнуться. Устроилась поудобнее и вытащила из футляра бинокль. Навела его на свой дом.

Бабушка на крыльце встряхивала коврик. Харговенд грелся на солнце, растянувшись на перекладине чердачной лестницы.

Потом перевела взгляд на дорогу. Две фигурки, похожие на Маринку и ее маму, шли к центру поселка. За ними трусила маленькая пегая собачка.

Потом Юлька посмотрела на далекую школу и на дома позади нее. Где-то там живет Сергей Сергеич. Интересно, чем он занимается в каникулы? Спортом, наверное…

Потом Юлька повернулась в сторону леса, где ребятишки жгли костер, и увидела вдруг вместо одного столба дыма – два! Причем один из них валил прямо из огромной елки. Юлька махом слетела с березы, едва попадая ногами на ветви, и понеслась к поляне.

Вся компания скакала под елкой. Анька хотела сделать жвачку из смолы, как не раз делал папа, и подожгла ее прямо на дереве. Огонь быстро поднимался вверх. Анька хлестала по горящему стволу шерстяной сиреневой косынкой. Пацаны бестолково махали ветками. Костя кричал:

– Землей закидывать надо! – и взрывал ногами замшелую почву между еловыми корнями. Юлька прижимала пласты мха к пылающей смоле.

Испуганные мальчишки орали, запинаясь за ноги друг друга:

– Да ты куда, дебил!?

– Сам дебил!

– Копай, чухан!

– Я копаю! Это ты не копаешь!

С трудом пожара все же удалось избежать. Весь смолистый участок ёлки дети залепили землей и сырым мхом. Чумазые, они растерянно смотрели друг на друга. Горячие брызги смолы прикипели к шапкам и измазанным землей курткам. Анька держала в руках свою черную слипшуюся косынку и вытирала ей слезы.

– Ладно, не вой, – сказала ей Юлька, – надень пока капюшон. Когда подойдем к дому, я тебе вынесу другую шапку, как будто ты в ней гулять ходила, а косынку засунем куда-нибудь подальше.

– А-ага-а, – всхлипывая, произнесла Анька, и поплелась следом за сестрой. Обернувшись к мальчишкам, она показала им маленький грязный кулак и сурово сказала:

– Кто проболтается, того убью!

– Иди уже, убийца, – с усмешкой сказал младшей сестре Костя. – Пацаны, давайте сюда!

Анька с Юлькой ушли с поляны, а парни встали вокруг костра и дружно начали тушить его проверенным пионерским способом.

Каникулы кончились. Юлька с Маринкой в серых утренних сумерках снова шли в школу. За ночь обледеневшую дорогу припорошило снегом, девчонки то и дело поскальзывались.

– Вот Ракитин-то по тебе соскучился, наверное, – поддела подружку Маринка.

– Думаю, что Гоша больше по мне истосковался, – парировала Юлька.

– Жаль, что тебе еще новую сумку не купили, – продолжала поддразнивать Маринка.

– У тебя, кстати, совсем целая. Надо Ракитину посоветовать, – отбила выпад Юлька.

Она ощущала внутри себя легкое волнение. Сегодня она увидит Сережу. Десять дней прошло с последней встречи! Жаль, что физкультура только завтра. Так долго еще ждать! Хоть бы в коридоре с ним столкнуться!

Первыми двумя уроками у них были труды. Хороший знак, что именно с них начиналась четверть! С тех пор, как труды стала вести Клавдия Алексеевна, они стали любимым Юлькиным предметом.

Клавдия Алексеевна была небольшой веселой старушкой. На уроки она приносила с собой сумку, полную вязаных салфеток и вышивок. Ей нисколько не жалко было давать их девчонкам домой, чтоб они делали свои по образу и подобию. И очень радовалась, когда ученицы приносили рукоделия своих мам и бабушек.

Клавдия Алексеевна была человеком стихийным. Она знала, конечно, что есть школьная программа, где расписано, по сколько часов надо отводить на разные занятия. Она периодически спохватывалась, что слишком увлеклась рукоделием, и проводила два-три урока по плану, с записями в тетрадях. Начинала вдруг чертить на доске таблицы продуктов и диктовать: «Первые блюдА, вторые блюдА». Или рисовать модели юбок. Несколько уроков занимались по плану, но потом все возвращалось на круги своя: вокруг стола, уложенного рукоделиями Клавдии Алексеевны, рассаживались девчонки с крючками или спицами в руках, и старушка начинала рассказывать занятные истории про свою жизнь. Как проказничали в детском доме. Как в войну на пермских заводах работали. Как в нее парень влюбился по прозвищу Санка-Капуста. Как она по БАМу с агитбригадой ездила. И много чего еще.