Вячеслав Лялин - Клад князей Залесских

Иван Арно, как и положено руководителю, сразу взял инициативу в свои руки. Внимательно слушая Варвару, он отдавал нужные распоряжения. И вскоре участники поисков, без особого труда разобрав полуразложившиеся от времени красные кирпичи, не скреплённые цементом, на месте бывшего предела Святого князя Александра Невского, обнаружили украшенную сценами из античной жизни металлическую шкатулку. Все были в восторге. Шкатулку буквально разрывали на части, каждый хотел прикоснуться к находке. Всем хотелось узнать, что находиться внутри. Но шкатулка оказалась надёжно закрыта. И взломать замок не удалось. Нужен был хоть какой-нибудь слесарный инструмент. Кое-кто вызвался принести зубило и молоток, но глава администрации, как представитель официальной власти, запретил все несанкционированные попытки вскрыть шкатулку. Он заявил, что необходимо показать находку соответствующим органам и представителям науки и вскрыть её только в их присутствии, а до этого находка будет находиться в администрации, для сохранности. Спорить с начальством было бесполезно, и все согласились с навязанным решением. После того, как ценная находка была в сопровождении многочисленных зевак перенесена в сельсовет, селяне стали медленно расходиться по домам, по дороге обсуждая произошедшие события. Поскольку интрига ещё сохранялась, ведь содержание шкатулки не было обнародовано, всех волновала предполагаемая ценность обнаруженного клада. И самое главное кому достанутся эти сокровища и на что будут потрачены. Все в селе разговаривали только на эту тему. Новость о находке сокровищ затмила все события, как мирового, так и местного уровня. Ни кого больше, ни чего не интересовало, ни виды на урожай, ни погодные условия, ни индексация пенсий, все говорили только о кладе. Причём каждый рассказчик, а в большей мере рассказчица, добавляли в произошедшие события новые, часто выдуманные, невероятные подробности. Поэтому за самое короткое время вся эта история обросла невероятными слухами и вымыслами, возбуждая всех без исключения жителей Архангельского.

Волнения селян ещё более умножились после того, как выяснилось, что шкатулка необъяснимым образом исчезла из здания сельской администрации. Побыла находка в сельсовете всего-то несколько часов. Поэтому когда, после обеда, в село Архангельское прибыл участковый инспектор, которого срочно вызвал глава администрации, шкатулки уже не было. Куда и каким образом исчезли сокровища, ни кто вразумительно пояснить не мог. Самостоятельно разобраться в пропаже клада молодой участковый не смог. Чтобы прояснить ситуацию он опросил десятки свидетелей, но только окончательно запутался. Отделить правду от многочисленных вымыслов ему не удалось. Все показания сильно разнились. У полицейского даже голова заболела.

А тут новая напасть. Выяснилось, что Варвара попала в больницу. Местный фельдшер пояснила, что к ней в амбулаторию доставили Варвару в совершенно потерянном состоянии. Она была просто невменяема и не реагировала на внешние раздражители. Как будто её так сильно напугали, что она лишилась дара речи и возможности оценивать происходящие события. Что могло повлиять на состояние бедной девушки, было неизвестно.

В конце концов, окончательно запутавшись, участковый инспектор, бросив самостоятельное расследование, переслал материал в следственное управление. Пусть этим запутанным делом, рассудил участковый, разбираются более светлые головы.

Денщик Архип, только услышав первые выстрелы на окраине села, пулей влетел в светлицу и, толкнув в бок развалившегося на железной кровати есаула, что было сил, заорал:

– Ваше высокоблагородие беда, красные у околицы.

Есаул вскочил, как ошпаренный, быстро натянув шаровары и сапоги, схватил шашку и без гимнастёрки, в одной рубашки, выскочил на улицу. Там, перед крыльцом, дожидаясь своего хозяина, стоял гнедой жеребец, в нетерпении своими огромными губами перебирая удила.

Ловко взобравшись на жеребца, есаул резко натянул поводья и застоявшийся конь, на мгновение, поднявшись на дыбы, как стрела вылетел со двора и поскакал по улице. Мимо наездника группами пробегали испуганные внезапным нападением неприятеля солдаты, стремясь найти надёжное укрытие. Есаул хлестал паникёров плёткой, на скаку отдавая распоряжения. За пару минут он доскакал до большого хлебного амбара, срубленного из огромных сосновых брёвен, за которым, ожидая своих командиров, уже выстроилось около полусотни кавалеристов.

– Братцы казаки, – громко выкрикнул есаул, обращаясь к конникам. – Вперёд рысью, за мной.

Есаул повёл остатки своей сотни в атаку. Вся масса кавалеристов, пришпорив своих лошадей, разом рванула за своим командиром. Поднявшаяся земляная пыль, на мгновение поглотила конную лаву. Это позволило казакам без потерь преодолеть просёлочную дорогу и укрыться в неглубоком ложке, где редкая стрельба противника была не столь ощутима для кавалеристов. Есаул, как опытный военный, мгновенно оценив сложившуюся боевую обстановку, повёл своих людей вдоль лога, через редкий березняк. А после, нырнув в глиняный карьер, из которого несколько поколений селян добывали глину для обжига кирпича, выскочил перед самой позицией красных.

Появление казаков для противника было совершенно неожиданным, поэтому в рядах красноармейцев началась паника. Тщетно красные командиры пытались навести порядок, призывая своих солдат к сопротивлению. Их ни кто не слушал. Именно на такой исход атаки и рассчитывал есаул, развернув свою полусотню по всему фронту. Казаки с остервенением ворвались в ряды противника, всюду сея смерть. Они нагоняли, спасавшихся бегством красноармейцев, лишённых возможности найти хоть какое-либо укрытие на открытой местности, и рубили их шашками. Пленных не брали. Через полчаса кровавая бойня была окончена. Горы трупов красноармейцев лежали по всему полю. Отдав кровавую дань кровожадному богу войны, казаки повернули обратно в село.

Возвратился в свою хату и есаул. На пороге вся заплаканная, прижимая к груди военный мундир, есаула встречала его боевая подруга. Стройная пышногрудая молодая женщина, выделявшаяся среди сельских баб не только гордой осанкой, но и одеждой, свидетельствующей о её городской принадлежности. Действительно молодая женщина, которую местные крестьянки называли барыней, а казаки именовали по имени отчеству – Екатериной Васильевной, была уроженкой Санкт-Петербурга. И прибыла ещё до войны в здешние места вместе со своим покойным отцом, получившим здесь должность уездного землемера. Екатерина Васильевна не была праздной женщиной, в далёкой глубинке она нашла себе достойное занятие, учительствуя в одной из церковно-приходских школ. И всё было бы хорошо, но война всё порушила. Сначала вся страна напрягала свои силы для борьбы с германцами, а после погрузилась в хаос гражданской усобицы. Русские люди, забыв Бога, на потеху своим недругам, принялись нещадно истреблять друг друга. В этом водовороте трагически погиб отец Екатерины Васильевны, старый землемер, чем-то помешавший новой власти. Сама молодая учительница едва избежала смерти. Её долго таскали по красным застенкам неизвестно откуда взявшиеся комиссары, наводнившие всю губернию. И хотя в контрреволюционной деятельности её не обвиняли, но и расставаться не желали. Слишком красива и обаятельна была сельская учительница. Её домогались, она отказывала, тогда её жестоко били. Сколько горя и стыда пришлось пережить молодой барышне, не пересказать. Но однажды, казачья часть направленная белым командованием в тыл к красным, захватила уездный городок, где в местной тюрьме содержалась Екатерина Васильевна. Её освободили. Среди её добродетелей оказался донской есаул. И хотя он был совсем не красавец, узкие, глубоко посаженные, карие глаза, потемневшее от степного солнца и обжигающего ветра лицо. Поседевшие редкие волосы. Лёгкая хромота на левую ногу, последствие боевого ранения. Но натерпевшаяся горя молодая барышня искренне его полюбила, почти с первого взгляда. Приглянулась бывшая красная арестантка и есаулу. Так милая Катя стала боевой подругой лихого кавалериста.