Надежда Лещенко - Женские мечты. Дневник. Современный водевиль

– При помощи генной инженерии?

– Да, а что?

– Вы помните наш контракт? Если нет, напоминаю: ни одного зернышка модифицированного.

– Но сейчас все модифицированное.

– Мне плевать. Контракт вы заключили осенью. Если у вас ничего не было, зачем заключали? Что еще такое же?

– Почти все овощи: огурцы, томаты, тыквенные, картошка. Исключение – капуста, перец, прянка.

– Вы нарушили контракт. Я уничтожу всю рассаду из ваших семян, и вы уплатите неустойку. Советую прочесть форс-мажорные условия. В понедельник вы получите обратно то, что осталось, и счет на убытки. Вы нанесли мне убыток не менее, чем на три миллиона, плюс клеймо на репутацию фирмы.

– Вы не найдете нужных вам семян. Их уже не производят.

– Это не ваша забота. Готовьтесь оплатить неустойку. В понедельник мы встречаемся. Всего вам доброго.

Она вернулась на ферму.

– Сколько у нас НЗ?

– Запас на два года, на случай неурожая.

– Быстро все прокалибровать и подготовить к посадке. Всю рассаду уничтожить – посеем свои прямо в грунт. Будут овощи немного позже, но не страшно, имидж важнее. Землю в теплицах прожарить, даже случайно чтоб не осталось зернышка.

– Модификация?

– Да.

– То-то они растут, как бешеные! А жаль, столько труда пропало.

– Имидж важнее, а убыток оплатит станция. На понедельник приготовьте все семена, машину, и бухгалтер пусть подсчитает убытки – стоимость семян, проделанная работа, оплата рабочих, стоимость уничтоженной рассады, по минимуму недополученная прибыль, перевозка.

– Ма, это же их разорит. Ты смеешься, что ли?

– Нет, я хочу, чтобы эта станция стала моей собственностью.

– Ну, ты, мама, даешь! Нам такая станция, ты права, очень нужна.

В субботу и воскресенье она побывала на полях, в теплицах, – везде шли работы по уничтожению модифицированных культур. Поиграла с внуками. В понедельник с утра отправилась в Пески, повезла семена.

– Здравствуйте, госпожа Артущенко. А директора нет, он в Донецке.

– Примите под расписку семена и сопроводительные документы, и скажите директору, – я приеду в пятницу. Если он снова спрячется, подам в суд без переговоров. Всего доброго.

Сдала семена, получила расписку, отправилась на ферму. В девять вечера готовилась ко сну дома. Арнов, как и в первый раз, звонил постоянно, и наконец услыхал: «Я уже дома».

– Любимая, я утром заеду за вами!

– За мной приедет моя машина.

– Отмените, прошу вас. Я хочу первым вас встретить, пожалуйста, любовь моя!

– Вы так просите. Придется согласиться.

– Благодарю, спокойной ночи, Надюша!

– И вам того же. До встречи.

Утром ее встретил огромный букет.

– С приездом, счастье мое!

– Благодарю, Григорий Ильич. Ну, куда мне девать-то их!

Она взяла цветы, поставила в воду. Арнов ходил следом, как привязанный.

– Я так скучал без вас, Надежда Андреевна.

– Но вы же звонили каждый час!

– Ага, а когда вы были на станции, то я не звонил, и считал минуты, пока вы освободитесь.

– Вот, цветы в порядке, а эти я заберу с собой в офис.

– Я еще куплю по дороге.

– Нет, нам некогда. Поехали.

Она села на заднее сиденье, Арнов рядом, завладев ее рукой. Он сел вполоборота, с такой радостью глядя на нее, что Надежда Андреевна не решилась протестовать. К тому же он везде представлял ее, как свою жену, и протест выглядел бы со стороны жеманством. Провожая ее до кабинета, Арнов предложил:

– Надюша, давайте отметим ваше возвращение в ресторане.

– Григорий Ильич, у меня в ресторанах почему-то всегда или почти всегда, приключения. Вы сильно рискуете.

– Не страшно. Но я хочу напроситься еще и на обед с вами. Позволите?

– Что происходит? Вы сам не свой. – Она внимательно посмотрела на него.

– Вас так долго не было. Я смертельно соскучился за вами.

– Э-э, батенька мой, да здесь что-то произошло. Заходите-ка! Татьяна Ивановна, я занята. Звонки из Песок переключайте на меня.

Показала ему на журнальный столик, взяла переносное переговорное устройство, на пульте включила: «Никого не впускать!», и тоже подошла к столику, села. Одной рукой подперла голову, «заземлилась».

– Ну, Григорий Ильич, жалуйтесь, или рассказывайте, колитесь, что произошло?

– Да ничего, просто я без вас сильно скучаю. Ваши поездки могут быть опасны.

– Так – так – так! – она побарабанила пальцами по столу, – И чем, если не секрет?

– Я не знаю, каким транспортом вы ездите, и волнуюсь.

– Вы единственный, кого это волнует.

– Я вас люблю, а другие – нет.

Она снова побарабанила пальцами, нахмурилась.

– Григорий Ильич, вас что-то очень тревожит, Мне необходимо знать, если оно касается безопасности, и неплохо бы знать, если слухи. Я привыкла отвечать на удар ударом.

– Да нет, с чего вы взяли?

Она положила свою руку поверх его.

– Хороший вы мой! Вы не умеете обманывать, по крайней мере, меня. Что случилось?

Он взял ее руку в свои.

– Любимая, я просто не могу без вас. Ваши поездки для меня сплошная нервотрепка.

– Григорий Ильич, я уже говорила – у меня агрофирма, отделений много. Это моя империя, и я часто езжу по ней. Вам придется привыкать. Или забыть обо мне. Обижаться не буду.

– Не смейте меня оскорблять такими словами.

– Господин Арнов, я все время вам твержу об этом. Освободите свою голову и душу от несбыточных надежд.

– Вы снова за свое.

– Не снова, а продолжаю. Все же, что произошло? Вы в большой тревоге, и вовсе не по причине моей поездки. Вас что-то здесь растревожило. Что именно?

– Вам нужна охрана. Я дам своих людей.

– Ага, уже теплее. Благодарю, но от киллера уйти трудно. Охрана мало чем поможет. Тем более, что наемным охранникам я не доверяю. Не обижайтесь, но это так. – Она грустно усмехнулась, – Впервые кто-то хочет меня охранять, защитить.

– Вам неприятно?

– Нет, наоборот. Но чрезвычайно странно и даже волнительно.

– Так как насчет ужина?

– Как вам будет угодно.

– А с вами тоже что-то происходит.

– Да, вы, вероятно, правы. Кстати, я в четверг снова еду.

– Куда?

– В Амвросиевском районе есть поселок Пески, в нем опытная станция. Хочу ее сделать своей.

– Я с вами!

– Я могу не успеть за один день, Григорий Ильич. Но в пятницу ночевать буду дома, обещаю.

– Вы жестоки и неприступны. Но я все равно возьму эту крепость.

– Глядите, достанутся вам одни только развалины.

– То есть, умрете, но не сдадитесь?

– Не сдамся, но не умру. Не тот случай.

– Я вам сегодня же пришлю охрану.

– Убедительно прошу: не надо. Я буду нервничать.

– Хорошо, – со вздохом согласился.

– А пока – до вечера.

– До встречи, любимая.

Она разблокировала дверь, провела гостя.

– Татьяна Ивановна, что у нас есть нового?

– Вас ожидают люди.