Татьяна Иваненко - Женат на Ундине

– Есть такое. – хмыкнула Эль.

– Ладно, давайте будем говорить о том, что действительно важно. Раз мы пока не знаем, что нам делать, давайте, что ли, отдохнем? – предложила вдруг Ася.

– Капелька, о чем ты?

– Все просто. Поехали на море! Или на озеро. Или куда-то еще! Раз мы тут застряли, так давайте насладимся красотами Земли. В конце концов, тут тоже есть чудные местечки.

– Ты хочешь, чтобы мы поехали все вместе? Вчетвером? – удивилась Эль.

– Все хорошо, подруга. Замаскируем наших мальчиков и все. – развеселилась Ася.

Моя капелька, сколько же в твоей голове идей? Но в чем-то она права. Хорошо, что сейчас я могу поддерживать маскировку. Отдохнул во сне. Не так хорошо, как следовало бы, но лучше, чем было.

Да и море…

Может, там станет легче? Все же – родная стихия, хоть и не моя. Надо проверить. И с Асей поговорить.

– Как поедем? – вздохнула Эль, уже смирившись со всеми обстоятельствами.

– На поезде! – воскликнула воодушевленная Ася.

Мы с Вистом тихонько вздохнули. Он мирно потягивал свой любимый кофе, еще не до конца проснувшись. Я же наслаждался эмоциями жены, щедро плескавшимися по узам.

– Но все равно, Ась, как ты себе это представляешь? – девушка красноречиво указала на нас. – Как их замаскировать?

– Ной умеет сам, а Азика замотаем. – беспечно отмахнулась капелька.

Ага. Умею. Ладно…

Я повел рукой, призывая воду из крана.

Странно.

А где вода?

– Да ладно! – Ася подскочила к раковине и повернула ручку. – Воды нет! Отключили.

– Это Россия, детка. – меланхолично вздохнула Эль. – Кипяток, я так понимаю, мы уже выпили, да?

Оказалось, что да. В своем неуемном желании попробовать все, имеющиеся дома у Аси, сорта кофе, Азулле использовал весь кипяток.

– Супер. – вздохнула Ася. – Милый, ты же можешь разморозить лед и использовать талую воду?

– Да, могу. Есть лед?

– Вот. – девушка, чуть смущаясь, дала мне ледяную фигурку.

Кто это? Лошадь? Просто вода? Или человек?

– Это должен был быть единорог. – тихо рассмеялась Ася. – Но у меня все никак не получалось правильно построить фигуру, и я решила, что если замораживать удавшиеся части по отдельности, то получится быстрее и лучше. Как видишь – по отдельности не получилось.

Так. Тихо Ной. Это слишком мило и немного смешно. Ладно, очень смешно. Но смеяться нельзя! Нельзя, я сказал! Сам виноват, что доучить жену не успел.

– Я тебе научу, что делать в таких случаях. – улыбнулся я Асе.

Разморозить лед легче, чем создать. И буквально через несколько мгновений у меня в руках плещется послушная моей воле вода. Все идет так легко, что я не сразу улавливаю изменения.

Послушная.

Как раньше!

Но стихии внутри все еще нет. И сущность все еще тихо плачет кровавыми слезами. Но эта вода, сейчас, здесь, – она живая. Чистая. Свежая. И слушается, точно и родного мира…

– Ася, ты чудо! – чувства хлещут через край.

Моя капелька даже не поняла, что она для меня сделала. Она землянка. Ее вода будет слушаться в любом случае. А мне будет повиноваться лишь та, что прошла через руки моей капельки. Что стала льдом и ожила в моих руках.

Что ж, это не требует спешки. Сейчас же можно поиграть с маскировкой. Кто бы знал, как сильно успеваешь соскучиться по родной стихии всего за день! Как ценны становятся капельки влаги на руках.

И потому я подхожу к зеркальной поверхности и позволяю тонкому слою, буквально, тончайшему, скрыть все нечеловеческое.

Волосы закрывают ушные плавники. Вода скрывает чешую. И вот, буквально через несколько мгновений, я вижу в зеркале человека. Это несколько странно. Непривычно. Но не доставляет дискомфорта.

– Вау. – выдыхает Ася рядом. – Хоть сейчас на обложку журналов!

– Ты о чем? – не понимаю я.

– Потом расскажу. – улыбается жена. – Но даже так, ты слишком красив для обычного человека. Что ж, будем маскировать одеждой. Иначе от поклонниц не отобьешься.

Мне кажется, или в ее голосе слышатся ревнивые нотки? Что ж, чувство собственничества присуще не только мне.

– А с этим пересушенным фиником что делать будем? – Эль указывает на песчанника и тот вдруг обижается.

– Вот почему ты обзываешься постоянно? Я считал, что тебе нравится моя внешность. – бурчит он.

– Все просто! – отзывается Ася из недр шкафа. – Замотаем его под египтянина. Наш народ и не врубится толком. А уж в купе… – она высовывается с каким-то полотнищем. – В купе закроемся, и никто к нам не сунется. Вот. Нашла.

Чуть раскосые глаза джинна принимают почти круглый размер.

В руках Аси песчаного цвета «занавеска».

Нет. Все-таки она ему мстит.

Земной город был прекрасен в утреннем тумане. Я видел, как Ася наслаждается каждым мгновением, и вспомнил, что так и не показал ей Туманную долину. Но высокие дома, таинственно исчезающие в серой мгле были так же великолепны. Просто другие.

Мы встали и вышли очень рано. Солнце еще не встало, и в предрассветных сумерках этот город казался пустынным. Я бы, наверное, и не смог понять всю прелесть такого утра, если бы смотрел на все сквозь призму ощущений моей капельки.

Вист хмуро кутался в ткань одежды, натягивая капюшон поглубже. Он не любил такую сырость и прохладу. И хотя, по словам девушек, стоял всего лишь конец лета, а значит – довольно тепло даже в такие моменты, Азулле выглядел невероятно обиженным на погоду.

Но молчал.

Потому что в этот ранний час не было никого, кто мог бы помешать нам выполнить задуманное.

Я же – одетый в такую же легкую «куртку», как и Вист, но не особо опасающийся раскрывать замаскированную внешность, рассматривал родной город моей Аси.

Мы шли пешком.

– Тут недалеко. – сказала Вириэль, и прибавила шаг.

Она все еще не желала оставаться слишком близко к песчаннику.

– Они помирятся. – тихонько пробормотала моя Ася, идя рядом. – Надеюсь.

– Как бы там ни было, но это их отношения. – ответил ей я. – Но я хотел спросить о другом. А что такое – этот ваш «поезд»?

«Ты ведь можешь посмотреть у меня в голове» – улыбнулась мне мысленно моя капелька.

«Да, мог. Но я не хочу вот так без спроса ворошить твои воспоминания».

«Но ведь ты все равно это делал» – смеется она беззлобно.

«Да. Но тогда не было возможности спросить прямо». – Ася не ответила, хоть по узам я и не чувствовал ее недовольства.

«Эй, ты же помнишь, что я люблю тебя? – после недолгой паузы ее тихие мысли показались мне оглушающими. – Есть вещи, которые мне не хотелось бы тебе рассказывать. И я знаю точно, что ты туда не полезешь. Но это. Это просто способ быстро сориентироваться в новом для тебя мире. Так почему я должна сердиться?»

«Прости»

«И извиняться тоже не стоит» – улыбается она.

И я вроде все понимаю, но чувствую себя очень неуверенно. Это раздражает. Особенно, когда стихии нет рядом.