Лариса Шевченко - Её величество

Я тогда в шутку сказала Ирине: «Теперь я могу засвидетельствовать, что ты и впрямь поумнела». Она не обиделась, только тяжело вздохнула, будто с сожалением проводила в небытие свою юношескую глупость. Не скрою, в тот момент я почувствовала, что ей всё ещё хочется быть той наивной, искренне любящей девушкой. Но то хорошо, что хорошо кончается. Ирина победила Бориса и, прежде всего, себя».

Справившись со сбившимся дыханием – стенокардия давала знать, – Инна продолжила обрушивать на подруг массу эмоциональной информации.

– Не распознал Борька своего счастья. ( А может, ему не нужно было этого стерильного счастья? ) Конечно, редко кому удаётся прожить свою жизнь без помарок, но когда у человека сплошь одни ошибки, это заставляет задуматься. Ты уже знаешь, что первое время после развода Борис захаживал к Ирине. Болезненное самолюбие разъедало его душу. «Сама ушла! И к кому? Не к маме, самостоятельно живёт». Хотел убедиться, что её мучает раскаяние в своём поступке, хотел позлорадствовать. Какое самомнение! Надеялся, что она прозябает в нищете, сожалениях и сомнениях, думал покрасоваться перед ней.

Возможно, в каждом из нас есть эта глупая, глубоко запрятанная зло-вредность – желание сделать назло – и в минуты обид она выплывает наружу. Особенно в детстве. Говорят, что только святые не унижают других. Но Ирине не хотелось унижать Бориса. Она сама была слишком ранима и не могла позволить себе оскорбить даже врага. Она молча закрывала перед Борисом дверь. Может, считала, что выставить человека за порог – лучший способ заставить его поразмыслить о жизни или ей самой нужно было время, чтобы подавить, изжить в себе неприязненное чувство к бывшему мужу, научиться спокойно реагировать на его появление? А он досаждал и досаждал ей своей болезненной назойливостью. Понимал, что с глаз долой – из сердца вон… А вдруг для него самого назойливость была самым простым способом борьбы с оскорбленным самолюбием? Не знаю. Не верю я в дружеские отношения после развода. Что до меня – это не про меня. Мне кажется, что бывшие партнёры должны исчезать из жизни друг друга навеки. Зачем будить призраки былого, тем более гадкого? Но и собачиться незачем. Всё выяснили, обрубили концы и разбежались. В любой ситуации надо оставаться людьми.

После Ирининого развода я не беспокоилась насчёт Бориса: такой всегда приземлится на чьи-либо молодые длинные ноги или крепкие богатые руки. Так и вышло: он легко и быстро утешился в объятьях очередной жены. Его опять «любовь за собой повела», точнее – очередная влюблённость. Ещё три раза женился. Я склонна рассматривать каждый его брак как попытку удовлетворить свои амбиции. Прошли годы, и перестройка Бориса окончательно сгубила.

– При чем тут перестройка? – не поняла Жанна. – Она ударила по всем.

– Борис не смог выжить потому, что не умел бороться, цепляться за жизнь. Привык всё получать готовым. Недальновидно считал, что административное положение его отца в любой ситуации незыблемо, поэтому и финансовое – непоколебимо. Надо сказать, я не слишком удивлялась, когда жены уходили от него. Они горюшко с ним хватили не по причине голода и холода, а от его стервозного характера. Гоношистый был больно. На пустом месте возносился до небес, хотя своих заслуг так и не заимел. Зная свою неуживчивость, зачем детей заводил? За детские слёзы, за их искалеченные души нет ему прощения! – вскипела Аня.

Инна продолжила рассказывать:

– Борькина третья жена Новелла жаловалась мне: «Нам, женщинам после сорока пяти лет, когда дети выросли, себя как-то реализовать хочется, а у них, у мужиков, кризис среднего возраста, видите ли, занудствуют, дико комплексуют, стремятся самоутвердиться на стороне, блуд им застилает глаза. И это в лучшем случае».

«А у некоторых, как оказывается, вся жизнь состоит из периодов возрастных кризисов. У нормальной зрелой личности «перепадов» не бывает, их слабаки, неспособные побороть отрицательные черты своего характера, придумали», – одобрила я её мнение.

«Не будем так категоричны. Иногда в жизни случаются очень веские причины для глубокого внутреннего кризиса, – улыбнулась Новелла. – Но мой первый муж тоже только перед пенсией начал оценивать своё поведение и понимать, что не за тем гонялся, не тому служил. А я считаю, нечего всю жизнь спать и просыпаться для семьи только после пятидесяти, а то и шестидесяти, в надежде потом наверстать, потому что «потом» может и не быть… Сразу надо гнать таких мужей из своего сердца, сдувать как ненужную пену с кружки пива. Всем хочется, чтобы душа парила от счастья всю жизнь. Только приходится признать, что непозволительная роскошь иметь много счастья. Но я искала, надеялась. Нашла Бориса, подобрала то, что другая женщина бросила, хорошо пристроила. Думала, осмотрится, попривыкнет и взовьётся, взорлит. А я помогу. Возможности были. Понапредставляла, сама себя разожгла. Наконец-то всё честь по чести будет! И опять конфуз вышел. Борис сердце сорвал с петель на слишком короткое время. Быстро утолил свою жажду любви, недолго был щедрым через край, разыгрывая заботу. Его чувства – буря в стакане воды. Обманулась я в своих ожиданиях.

Ох и досталось мне! На «ровном месте» мог до инфаркта довести. Иной раз голову об стену ему размозжить хотелось. Его поведение озадачивало и возмущало. Как можно создать в семье атмосферу согласия, если этого добивалась только я? Не хочется вспоминать жуткие дни нашей совместной жизни, не стоил он моих слёз и нервов. Ну, да речь не о том. Такие субчики в принципе не остепеняются. Гнилое семя. Я сама прервала его массированное вторжение в мою жизнь. Потом проходила мимо него с высоко поднятой головой и злорадно думала (прости меня, Господи!): «Нарвёшься на заразу, умоешься слезами. Вот будет интересная парочка – гусь да гагарочка!» Но после меня не нашёл он больше дурёхи, которая бы его содержала и нянчила. Бомжом Борис стал, к вину пристрастился, всё рвался к удовольствиям, которые его убивали. Метался, совсем запутался в своих желаниях. Не зря говорят, что судьба человека – его характер. Его выковывать надо. До пенсии Борис так и не дожил. Жалкий конец. Ни одна из бывших жён не приехала его хоронить», – закончила свой невеселый рассказ Новелла.

– Неправда, Ирина о нём позаботилась, – возмутилась Аня, тоже краем уха слушавшая историю жизни Бориса. – Сердца Ирина на него не держала. Первой и последней её любовью он оказался, хоть и не достоин был. Но так уж сложилось… Я, наверное, не смогла бы вознестись на такую высоту, чтобы забыть все горести и унижения совместной жизни и ухаживать за прикованным к постели бывшим мужем, столько лет отравлявшим её жизнь. Может тогда, в последние свои месяцы Борис наконец понял, что влюбленность поманит да обманет, а настоящая любовь – никогда.