Ринат Валиуллин - Большое сердце Петербурга

– Сфинксов решили установить на берегу Невы, у здания Академии Художеств. Архитектору Константину Тону поручили оформить пристань «в египетском стиле». К воде ведут широкие ступени, по бокам устроены полукруглые скамьи.

– От Сфинксов прямо веет каким-то восточным теплом.

– Кошки – хранители уюта в любом доме, а уж тем более в Петербурге. Греют.

– Николай Первый – молодец, что завел таких дорогих кошечек.

– Наверное, он купил их для компании своему голубому коту по прозвищу Васька, – улыбнулась Анна своей находке. – Тот жил у императора при дворе вместе с любимым спаниелем по кличке Гусар.

– Да, отличная компания.

– Но вообще-то мода на придворных котов пошла сам понимаешь от кого.

– От Петра Первого?

– Да, он был законодателем мод в этом городе, даже на клички. У него тоже был Васька.

– Василий Первый, – заметил находчиво я.

– Да, если не считать, что кличка «Васька» происходит от имени языческого бога Велеса. Ваську в тысяча семьсот двадцать четвертом году император Петр Алексеевич прикупил у одного из голландских купцов. Позже он издал указ, чтобы котов держали при амбарах для истребления грызунов. Моду на кошек поддержала дочь Петра – императрица Елизавета, она же ввела моду на маленьких собачек. Царица заказала из Казани тридцать самых лучших котов. Она же велела держать кошек в картинных галереях, где так любили искусство мыши. Сейчас целая кошачья гвардия служит в Эрмитаже. Их там уважают и ценят.

– Я тоже люблю кошек. Даже эти – вроде бы каменные, а чувствуешь, какое тепло? Посмотрел – вроде как погладил, успокоился, – перевел я взгляд со Сфинксов на Анну. – На самом деле это она тебя гладит, успокаивает.

– Дело тут не только в кошках. Теплом веет от всей композиции в целом. Сфинксов украшают декоративные светильники «на античный манер», отлитые бронзовых дел мастером Геде в тысяча восемьсот тридцать четвертом году, и полуфигуры грифонов – крылатых львов. Массивные лапы, мощные крылья и зубастые головы притягивают желающих «погладить кису»: популярная легенда обещает исполнение желаний тому, кто прикоснется к грифону. Но реставраторы, ответственные за сохранность памятников в Петербурге, настоятельно просят этого не делать: сотни тысяч рук, ежедневно трогающие скульптуры, протирают металл, он теряет форму – и кое-где толщина бронзы уже стала критической. Два века назад, когда делали грифонов, никому и в голову не могло прийти, сколько падких до небылиц гостей со всего мира будет принимать пристань на Университетской набережной.

– Зачем они их так неистово гладят? – спросил я ее, указывая на людей рядом с грифонами, что замерли под Сфинксами и сторожили спуск к воде.

– Я бы сказала – трут! На удачу: кому экзамен сдать, кому выйти замуж.

– В чем фишка?

– Глядя в глаза ближайшему Сфинксу, нужно погладить грифона по голове. При этом другой рукой необходимо держать грифона за правый зуб или гладить ему крылья, тогда тебя ждет счастливая жизнь.

– Мило. Надо было мне сюда перед экзаменом зайти, потереть.

– Надо было. До сих пор не могу понять, как ты мог так со мной поступить?

– Как? – немного оторопел я. «Где я успел напортачить?»

– Я поступила, а ты – нет.

– Я же не знал, что здесь все решается, – быстро нашелся я с ответом. – Ты ходишь, наверное, сюда регулярно?

– Да, перед зачетами, – рассмеялась она. – Вообще-то это вредно для грифонов, металл окисляется, и идет разрушение скульптур.

– Да? А выглядят они вполне себе счастливо, кожа лоснится на солнце, как у моего кота.

– Всякий засветится, если так усердно ласкать.

– Как ты сказала, лишняя ласка вредно на них сказывается.

– Наверное, это всех касается, стоит только возомнить себя солнцем, будучи бронзой.

– Кто бы меня так касался, глядишь, заблестел бы, – заулыбался я.

– Думаю, этого будет мало, ведь, кроме всего прочего, Аменхотеп называл себя «Видимым солнцем»

– Это которого Сфинксы охраняли?

– Да, первый хозяин кошек.

– Скромный парень.

– В этом есть доля правды – время правления Аменхотепа Третьего рассматривается как один из величайших периодов расцвета древнеегипетской цивилизации, о чем свидетельствуют грандиозные храмовые комплексы и скульптура.

– Большому человеку – большие кошки.

– В искусстве времени Аменхотепа сочеталось стремление к громадному.

– Ну что, может, пойдем тоже потрем грифонов и посмотрим в глаза Сфинксам, вдруг поженимся и будем счастливы? Родится сын – назовем Аменхотепом.

Анна рассмеялась:

– Легенда гласит: кто посмотрит в глаза Сфинкса – сойдет с ума. Зачем мне муж сумасшедший?

– Ладно, безумный подойдет?

– Уже подошел, ближе некуда.

– Может, тогда просто поцелуемся?

– Люди же вокруг.

– Мы же закроем глаза.

– Подожди. Если провести от Сфинксов мысленный меридиан, то пройдет он через здание Пулковской Обсерватории и придет прямо в египетскую Александрию, на родину Сфинксов! – не хотела целоваться Анна.

– Мистика!

– Обиделся? – поцеловала она меня в щеку.

– Что ты! Мужчины не должны обижаться. Обиды – это женские безделушки. Пойдем к воде, на кораблики посмотрим. – Я начал спускаться вниз по ступенькам.

– А что, экскурсия уже надоела?

– Нет, очень насыщенно. Хочется разбавить, может, Невой? – При слове «Нева» громче стали слышны крики чаек, они звали. – Расскажешь мне про Неву?

– Хорошо, только лучше с прогулочного катера. Готов?

– Легко, – ответил я почти как пионер. – Хоть на байдарке. С милой рай и на плоту! – С этой девушкой я готов был отправиться куда угодно даже вплавь.

– Утопия. Знаешь, какая холодная в Неве вода? Даже летом.

– Мы возьмем с собой антиутопию.

– Не поняла.

– Я про спасательный круг.

– Смешно, – улыбнулась Анна. – Действительно, антиутопия. Филолог.

Мы сели на кораблик, и под рокот мотора Анна рассказала мне всю биографию Невы: