Владимир Грачев - Крымские охотничьи рассказы

Прошли годы. Кардинально изменилось общество, выросли новые поколения, да и фототехника тоже изменилась. Сегодня «фотошопом» можно сделать всё! Убрать ненужное, добавить необходимое. Из любой уродины можно сделать красавицу, и наоборот. Но, почему-то, стремительно возвращается мода на ретро – черно-белую фотографию. Видимо, есть в ней что-то такое, что будет еще долго притягивать к себе подсознание публики. А альбом свой Лёшка так и не издал – не нашёл богатого спонсора.

Сама по себе такая работа для Лёшки была особым видом азартной охоты за «красивой дичью», в качестве которой служили молоденькие девушки. А азарта у Лёшки было хоть отбавляй! И поэтому, когда его друг Влад, частенько помогавший ему в натурных съемках на природе, вдруг увлёкся настоящей охотой на натуральную дичь и начавший брать Лёшку с собой в поле сначала просто так, составить компанию, погулять, выпить водки на природе под горячую охотничью шурпу, предложил ему тоже купить ружье и вступить в «Общество охотников» – Лёшка тут же согласился. Сам по себе охотничий процесс увлёк Лёшку донельзя! Вначале он ходил на охоту простым наблюдателем. Но это было всего несколько раз. Скучновато всё-таки просто идти рядом и смотреть по сторонам, не держа в руках оружие. Поэтому, когда Влад купил себе ещё одно, но уже двуствольное ружьё, в дополнение к своей первой одностволке «Иж-18», которая у него была, он начал брать с собой Лёшку на охоту, давая ему попользоваться вторым ружьём. Это было, конечно, нарушением действующих норм. Ведь по правилам нельзя давать своё оружие в руки человека, не имеющего на это право. Да ещё и позволять ему охотиться! Но кто из нас не нарушал в жизни какие-то правила? Так и Влад рисковал, конечно. Но чего не сделаешь ради друга? Егерь по прозвищу Карась в угодьях, где он охотился, был ему хорошо знаком уже много лет, поэтому его он не опасался. Неприятности могли возникнуть только в случае встречи с коллективной проверкой, в которой обычно участвуют представители нескольких ведомств – «природоохраны», милиции и других. Вот тогда бы могли возникнуть серьёзные неприятности, вплоть до изъятия оружия, крупного штрафа и лишения «охотничьих прав».

Сами угодья располагались недалеко от города – пригородный рейсовый автобус ходил в близлежащую деревню часто. Удобное расположение охотугодий между несколькими сёлами позволяло возвращаться домой из разных мест. Места эти были достаточно «богаты» дичью – на рукотворных озёрах, цепью протянувшихся одно за другим, заросших камышом и осокой, гнездились местные кряквы, а в октябре их часто посещали и перелётные утки; в сентябре – в буряковых и морковных полях-огородах облюбовывали перепелиные высыпки; в лесополосах и заросших высокой травой многочисленных пустошах обитали многочисленные стаи куропаток; в яблоневых садах и на лавандовых полях водились зайцы. И, конечно же, эти лесополосы и сады, начиная с середины октября, являлись любимым прибежищем перелётных вальдшнепов. И что там говорить о лесных голубях? Там их было не меряно!

После первого же охотничьего сезона, проведенного Лёшкой в качестве активного участника-наблюдателя, он принял решение тоже стать полноправным охотником. Ведь когда появляется охотничий азарт, то все остальное – это уже дело времени. Уже следующей весной он сдал охотничий минимум – экзамен, предшествующий вступлению в «Общество охотников», приобрел неплохое ружье, обзавёлся патронташем, гильзами и прочей охотничьей амуницией. Постепенно, круг его охотничьих знакомств расширился. Появились новые друзья-охотники. И почти у всех у них были охотничьи собаки.

После нескольких совместных охот Лёшка понял, что разница в поле между простым «топтуном», который бредёт «наобум Лазаря», не зная, в какой момент у него из-под ног вылетит дичь, и охотником, перед которым бегает его верный четырёхлапый друг, становящийся в стойку и дающий возможность подойти поближе и изготовиться к выстрелу, очень большая. Поэтому решение «завести» свою собственную собаку он принял, не раздумывая особенно долго. Другое дело, что опыта в подобном деле у него не было никакого. Лёшка не особо разбирался в породах собак, в документальных требованиях подтверждения их родословного происхождения и прочих нюансах, связанных с кинологическими особенностями. А у Карася, егеря из угодий, в которых Лёшка охотился, как раз ощенилась собака породы типа курцхаар. Почему «типа» – да потому, что документов каких-либо на эту собаку у Карася и близко не было, «вязал» он её неизвестно с каким кобелем – вроде бы, тоже курцхааром, и тоже без всяких документов и соответствующих разрешений Крымского отделения «Федерации охотничьих собак».

Карась жил бедно. При наличии трёх детей ютился в однокомнатной малосемейной квартирке с печкой-буржуйкой на кухне, потому как центральное отопление в селе в первое же десятилетие «незалэжности» отключили, а котельную разобрали на металлолом. Обогревались, кто, чем мог! Собаки Карася (а их у него было несколько) отличались редкостной худобой. Кормил он их по «остаточному принципу» – что нашли на улице, то и твоё. В поле было то же самое: несмотря на свои великолепные охотничьи качества, карасёвкие собаки постоянно конкурировали с хозяином в вопросе первенства нахождения сбитой дичи. Нередко бывало, что собака опережала Карася, не успевшего обогнать своего помощника, и просто-напросто сжирала будь-то перепёлку или сбитую им куропатку, убежав с нею в ближайшие кусты.

Лёшка «купился» на цену за щенка. Она была совсем символичной. Карасю надо было раздать собачье потомство хоть кому-то, независимо от того, охотник он или нет.

– Сколько стоить будет? – задавал Лёшка вопрос Карасю.

– Да забирай хоть даром, а стоить будет пятьдесят гривен! – отвечал хитрый Карась.

Честно говоря, и Влад, и другие Лёшкины друзья-охотники не знали деталей договора – они были уже поставлены перед самим фактом появления у Лёшки замечательного полуторамесячного щеночка, с которым он почти не расставался, беря его с собой на работу и проводя с ним всё своё свободное время. С кличкой тоже проблем не возникло. В центре города был большой оружейный магазин, в котором продавалось всё, необходимое для охоты – начиная от одежды, и заканчивая самыми современными дорогими итальянскими ружьями. Назывался он «Арма». Лёшка дружил с хозяином магазина, оказывая ему небольшие мелкие профессиональные услуги – даря охотничьи фото для рекламных буклетов и календариков с названием магазина. Недолго думая, он и свою любимицу назвал почти так же, как назывался и магазин.

Арна росла быстро и уже к концу первого года превратилась в красивую и очень подвижную собаку. У неё было непревзойдённое, великолепное чутьё. Именно этим качеством она выгодно отличалась от других своих однопородников-курцхааров. Быстрота хода у неё тоже была, не свойственная породе, а скорее напоминающая работу быстроногих и стремительных пойнтеров. Но были и свои недостатки. Очень долго Лёшка пытался приучить Арну «ходить челноком». Это врожденное свойство лучших охотничьих собак не было передано ей по наследству. Видимо, тут сказались именно те наследственные факторы, о которых любят упоминать эксперты. Если несколько поколений представителей породы не охотятся, то и определенные навыки не передаются потомству «с молоком матери». И хотя собака Карася была и подружейной, но папашка Арны был явно из «дворовых» курцов. И что только не делал Лёшка для того, чтобы возродить это качество – «челнок» – у своей любимицы.