Данил Яров - Регби – игра сильнейших!

–Ну и короче, пришел я такой к ним на хату. Говорю: «Вы что, черти, вы что мне не сказали?». Они что-то чешут, ну я ему и втащил.

Я никогда не понимал, о чем они разговаривают и какой случай имеют ввиду. Мои уши просто никогда не слышали этих тюремных понятий, которые являлись частью их разговорного языка.

–Ну что, что было?

–Что, что…Пришел, все было. Нажрались в говно просто, я особо не помню ничего, но помню, что было. Пацаны все уже выпили, пошли в магаз за бухлом, ну вот тогда все и было.

–Ахахахах, красавчик. А фотки она тебе кидала?

–Да, вот. – пацан 2002-ого года начинает показывать фотки. Начинаются всяческие комментарии, подколы.

У нас в команде вообще не принято было хвалить человека в чем-то кроме игровых заслуг. Хвалили за хороший пас, захват, за попытку хвалили. Но во всем остальном были только подколы. И часто они были оскорбительны и унизительны. Все смеялись, кроме тебя.

Должен сказать, что новый тренер вообще не умел работать с командой. Он не понимал как нас сплотить, как замотивировать. Он для нас всегда был Андрей Викторовичем, а в раздевалке его могли назвать любым матом, иногда с упоминанием матери. Никто не был доволен им, так же как и он не был доволен нами.

–Капец, что за придурок? Постоянно на меня орет. То не так, это не то. Не так делаешь. Главное если что-то хорошо сделаешь, то фиг похвалу услышишь.

–Да нафиг нам такой тренер нужен.

Когда вторая тренировка заканчивалась. Я часто шел с Жуком и Серегой до остановки. Из нас троих наиболее удобно добираться до дома было мне. Ведь я мог дойти до дома пешком. В то время, как Жуку приходилось ездить на автобусе с пересадкой на другой берег города. А Сереге нужно было ехать по пробкам домой. И иногда он приезжал настолько поздно, что на следующий день не приходил ни в школу, ни на тренировку. Отсыпался.

–Капец, как меня достало это быдло? – говорил я, чуть ли не крича на всю улицу.

–Какое? – спрашивал Жук.

–А что, его так мало что-ли?

–Не знаю, меня лично тренер бесит. – отвечал Жук. – Он постоянно чем-то не доволен и орет.

–Ой, сейчас приду домой и как посру…. – говорил Серега, вставляя фразу прямо в наш диалог с Жуком.

–Что, уже не в терпешь? – подкалывал Жук.

–Да вообще, еле терплю.

–Ну терпи, терпила. Ахахахаха

Мы шли уже по темной улице, небо было полностью темным, на всей улице зажглись фонари. С дороги сигналили машины, собралась пробка.

–Капец, как я сейчас домой поеду? – говорил Жук – Я же в 12 ночи только домой приду.

Мы походили к остановке. Мы пожали друг другу руки. Серега и Жук сели каждый на свой автобус и уехали. Я не хотел думать ни о чем. Я хотел включить музыку в наушниках, идти по улице, не думать ни о чем. Каждый день, каждый вечер был похож один на другой. Я был полностью измотанным, уставшим. В большей степени я уставал именно от общения с одноклассниками. Не понимаю как, но один разговор с кем-то не из моих друзей мог убить все настроение во мне.

Мы часто созванивались с отцом. На каждый мой вопрос у него находился ответ. Действительно исчерпывающий ответ. Он мог грамотно формулировать свои мысли и излагать их понятно с использованием примеров. Он был единственный к кому я мог обратиться за советом. Казалось, он знал моих одноклассников больше, чем я сам. По моему скудному описанию пацанов он мог составить четкий психологический портрет каждого из них.

Самой большой моей ошибкой было какое-то время обращаться к матери за советом. На каждую мою проблему, которую я ей в подробностях описывал, он отвечала одной фразой: «Измени к этому отношение». Как будто это так легко и просто. Перешагнуть через себя, свои мысли. Забыть все и жить без размышлений, без проблем.

Но в этом была некоторая правда. Ведь чем меньше человек думает, тем меньше он страдает. Не зря же крестьяне, хоть и жили в старых избах, особо не страдали, потому что не думали. А так сказать интеллигенция была хоть и в достатке, но была несчастлива. Нередко кончая жизнь самоубийством.

Жук был для меня неким прототипом интеллигента. Он был умен, но ленив. Грамотно излагал свои мысли и нередко прогуливал неинтересные ему дисциплины. Вот тут и заключается различие между Жуком и, так сказать, нашим «будущим рабочим классом». Они могли не прогуливать ни одного урока. Но даст ли им это знаний? Нет, конечно. Жук понимал, что условная биология, которая не взывала у него восторга и интереса, вряд ли пригодиться ему и станет, так сказать, предметом, который сформирует его как человека. Ему были интересны гуманитарные науки: история, русский язык и литература. К английскому он относился с неприязнью. У нас с ним был бартер. Он мне делает историю, а я ему делаю английский.

К концу 3-ей четверти я полностью отвоевал звание кандидата на место в основном составе. Если команде требовалась замена в игре, то выпускали меня. Дела на тренировках шли в гору. Маленькими но уверенными шагами я двигался к основе. На моем фоне все остальные ребята, сидевшие на замене, казалось деградировали все сильнее и сильнее. Некоторых, вообще не выпускали на поле или выпускали буквально на одну минуту, чтобы они ни в коем случае не испортили успех команды.

Я становился все лучше как игрок, в то время как Толя, который в начале года подавал огромные надежды и, как могло по началу казаться, в некоторых аспектах игры превосходил меня, например, в скорости и выносливости. Выносливость была моей ахиллесовой пятой. Когда я только пришел в команду, обычный кросс стал для меня непомерной трудностью. Как сейчас помню, тренировка проходила на улице, это был еще февраль, на улице шел снег, а люди кутались в шарфы и шапки. А мы выходили из раздевалки в шортах и термобелье.

–Так, пацаны, сейчас немного «пробздимся». Растрясемся. 30 минут кросса, потом поиграем чуть-чуть в зале.

Мы по-настоящему обрадовались, аплодировали. Такой легкой тренировки у нас еще не было. На фоне всяких тренажерных залов, фольт-треков мы как будто вздохнули свежего воздуха.

Дело в том, что на какое-то время в другой город отъехал новый тренер – Андрей Викторович, и руководство командой досталось Ивану Валерьяновичу. В команде на эти две недели воцарилась некая оттепель. Все были довольны тренировочным процессом, атмосферой, и даже между собой конфликтов не возникало.

Кросс начался. Мы бежали 30 минут. Сначала вся команда ускорилась и бежала в довольно высоком темпе. Но потом люди с меньшей выносливостью и физическими способностями стали отставать и терять темп. Тренер на время кросса отходил в здание клуба, и в это время команда сбавляла шаг, переходя на ходьбу. Удивительно, как отъезд одного тренера на две недели может расслабить команду. Вот почему и любили Ивана Валерьяновича – он давал расслабиться и не держал команду в ежовых руковицах.