Кирилл Краснов - Преодолевать

Мы сидели вчетвером за столом и пили вино. Вели тёплую светскую беседу. Я чаще молчал, разумеется. Напротив меня сидел друг Насти, Илья, а слева от него Алёна, его девушка. Алёна лучшая подруга Насти. Правда, у Насти дохера лучших подруг, но не в этом суть.

О чём говорят в нашем возрасте? Если вдуматься, то об откровенном шлаке, хотя многие люди готовы будут со мной поспорить. Пообсуждав сплетни про того-то и того-то, мы, наконец, переключились и стали рассказывать о себе, о недавних происшествиях, поделились планами на будущие и несбывшимся надеждами в прошлом… Эта беседа продолжалась минут десять-пятнадцать. Я, как уже сказал, практически не принимал участия в разговоре, а лишь слушал новости, кивал, улыбался и мечтал свалить побыстрее. Через пятнадцать минут терпение всё-таки вышло, и я, воспользовавшись паузой, обратился к Илье.

– Слушай, братан, пойдём выйдем, покурим? – предложил я ему, указывая на пачку, лежавшую на столе рядом с его тарелкой.

– Постой, ты же говорил, что спортсмен вроде, – как-то слишком изощрённо и по-идиотски ответил он.

– Да, конечно, как и все мы здесь,– сказал я с сарказмом. – Просто скажи, что влом делиться.

Открыв пачку, Илья показал её мне, ехидно улыбаясь:

– Последняя.

Да у этого жмота ещё несколько пачек дома были припрятаны, а он игрался со мной! Я решил не продолжать с ним неприятный диалог и поглядел на Настю, сидевшую справа. Она, уткнувшись в телефон, писала кому-то сообщение.

– Кому пишешь? – хотел я выяснить, но один человек никак не мог угомониться и понять, что разговор с ним окончен.

– Ты чего любопытный такой? – подразнивал меня Илья, не догадываясь, как сильно мне уже захотелось размозжить его череп об угол стола. От кого, а от пацана я такого вопроса совсем не ожидал. По-моему, любой мужчина должен следить за своей возлюбленной, чтобы она ненароком не натворила чего лишнего или кто-то со стороны не натворил чего-нибудь лишнего с ней. Это считается нормальным. Испокон веков мужья буквально под уздцы держали своих жён, дабы те служили им верностью, и почему в наши дни всё должно быть иначе? Настя говорит, что я просто сексисит.

– А что ты такой прилипала? – парировал я задиристо.

– Ты, видимо, злишься из-за сигарет. – Илья пытался раскусить меня. – Думаешь, я зажал, потому что тебя не уважаю?

– Думаю, что тебе на меня похуй, либо, что вероятней, тебе на меня абсолютно похуй, – спокойно утвердил я, сжимая при этом кулаки под столом.

– По правде говоря, я тебя вообще не выношу. Тебе не то чтобы сигарету давать, на тебя даже смотреть противно как-то, – затем он обратился к Насте. – И что ты нашла в этом смазливом куске дерьма?!

– Поцелуй меня в зад, гандон! – тут мы с ним уже повыскакивали из-за стола, намереваясь начистить друг другу морды, но под оглушительные женские возгласы «мальчики хватит!» встали замертво, будто английские джентльмены. Тогда я всего-навсего задел его плечом и пошёл в коридор одеваться, чтобы свалить оттуда прочь. Взглядом я пригласил одеваться и Настю, которая какое-то время ещё стояла в изумлении на кухне.

В такси мы успели обсудить многое: я твердил о наболевшем, как мне неприятно находиться с её друзьями и тому подобное, а она предъявляла претензии: говорила, что я невежлив, общаться не умею и веду себя как полнейший псих. На мои же слова она не сказала ничего, кроме «не неси чушь, Марк». После выхода из такси мы шли молча, пока не зашли в квартиру, где я, не успев разуться, ощутил на себе всю мощь жившей внутри неё истерички. А дальше сами знаете, что произошло…

Копошась в воспоминаниях сегодняшнего вечера, я заглянул в круглосуточный бар. Ноги будто сами знали верное направление. Внутри народу – тьма-тьмущая. Все шумят, спорят между собой, громко хохочут, ругаются, и тут меж них я. Удручённый, поникший, отчаянный я.

– Стакан виски, пожалуйста – обратился к бармену, подойдя к стойке.

– Паспорт, – в пол-оборота сказал он мне, убирая какую-то бутылку на полку.

– По мне не видно, что я совершеннолетний?

Ему пришлось обернуться полностью. Прищурившись так, будто его зрение обладает рентгеновскими лучами, он надменно проговорил:

– Я бармен, а не психолог. Предъяви свой паспорт – тогда налью.

– Странно. А я думал, что все бармены немножко психологи, —я достал из кармана документ. – Вот, держи мой паспорт.

– Тут написано, что тебе семнадцать, – заметил он, до этого внимательно всматриваясь в дату рождения. Умный подонок.

– Серьёзно? У меня же скоро день рождения, – подмигнул я и дружелюбно улыбнулся его недоверявшей роже. – Будь другом, налей. Меня сегодня девушка бросила, – окончил я уже более угнетённо.

– Ну ладно, только не шуми особо – мне проблемы не нужны, – он снова прищурился и потянулся к стакану.

– Ваш виски.

– Ой, а можно двойной? – бармен закатил глаза, тяжело вздохнул, но, увидав деньги, выполнил мою просьбу.

Хорошо, когда есть люди, способные войти в положение. Помню случай совершенно противоположный: как-то раз с Настей пошли в кино на ужастик, который она очень хотела посмотреть. Не обращая внимания на возрастной рейтинг, мы выбирали свободные места. Как ни странно, вопросов у кассирши к нам не возникло, но чуда не произошло: толстая пожилая контролёрша в очках, стоявшая у входа в зал, просто не могла укротить в себе резкие приступы небезразличия то ли к нам, подросткам, то ли к своей драгоценной работе. Она, поглядев на нас и на билет, где жирным шрифтом стоял ценз «18+», подозрительно скривила физиономию и звонким контральто забубнила, широко выпучив глазища: «Предъявите паспорта! Подозреваю, что вам нет восемнадцати!» Подозревает она. В союзе своём подозревать будешь… Ответил, правда, я не так. Мне пришлось долго упрашивать старушку, что ставило меня в неудобную ситуацию перед девушкой, но мольбы остались проигнорированными, а точнее, были встречены бурной, неадекватной реакцией с её стороны: «Я вас пущу, а потом должна буду лишиться работы, так что ли по-вашему?! Знаете, сколько тут ходит всяких – и каждого впускай? Ага, щас! Разбежалась! Ишь какие пошли, наглые! Идите отсюда, пока охрану не вызвала!» Вне всякого сомнения, я мог бы поспорить с ней подольше, доказывая свою правоту, ведь билеты уже куплены. В конце концов, мог бы договориться со старшими, они ведь заходили в зал. Но почему-то я струхнул, и ушли мы тогда в кафе, так и не посетив уже оплаченный сеанс. И всё из-за бабульки.

Ничего, спустя какое-то время я с ними расквитался. В один прекрасный вечер, будучи в продуктовом магазине, я стоял в длинной очереди на кассе, чтобы пробить себе газировку. Мелочи на покупку не хватало. Два рубля. И что вы думаете? За кассой сидела вылитая копия той злосчастной контролёрши. На мои обещания занести деньги в следующий раз она холодно и сухо отвечала: «Молодой человек, я что, из своей зарплаты вычесть должна?» Господи, конечно, из своей зарплаты! Ведь директору магазина плевать на списанный, просроченный, украденный товар, а пару рублей за газировку – единственная вещь, ради которой они разорятся и обвинят во всём именно эту кассиршу. Идите куда подальше с таким отношением! Может, я умирал от жажды или у меня грёбаная гипогликемия и я скоро впаду в кому? Тогда бы эту пожилую женщину привлекли уже не к административной, а к уголовной ответственности. Она бы таскалась по судам, где доказывала свою невиновность, и в итоге выплатила бы мне весомую денежную компенсацию. В том случае, если бы я не сдох, конечно. Впрочем, и на другом свете я бы дьявольски хохотал, пока она проходила круги ада судебных инстанций. Но тогда эта мысль не пришла в голову… Зато пришла другая: я резко развернулся и рванул как проклятый из магазина с газировкой в руках. Охранник не успел и опомниться. Надеюсь, что после моего побега кассиршу как следует отчитали, да ещё и вычли два рубля из зарплаты… Да, я настолько кровожадный. А как иначе? Думаю, я отомстил за всех некогда оскорблённых молодых людей, ставших жертвой старушечьего произвола.