Алексей Андреев - Экономика

– Местный бюджет субсидирует для местных 10-15 тысяч в каждом билете в зависимости от деревни, – замечаю я.

– Нахуя их тут держать вообще, в деревнях этих? Только бухают. Вахтовым методом севера осваивать как в Канаде и нормально, – говорит рыбный инспектор. – Не должны люди в таких условиях жить.

– Все к тому и идет. Все потихоньку в Москву и Питер и едут, – проглатывая последний кусок бутерброда, говорит главный эколог нефтяной компании.

– И будет огромный Мегасити как в «Судье Дредде», – радостно говорю я.

Никто не смотрел этот фильм. Надо ждать – нельзя так просто спускать рыбу в реку. Мешки опускают в воду, чтобы температура в них постепенно упала до 11 градусов. Потом мешки открывают и рыбу отпускают.

– В добрый путь! Шансы у нее выше, чем в природе. С каждой сотни ждем 10 рыб, – говорит инспектор.

Это тоже снимают на видеокамеру для ТВ, я щелкаю фотоаппаратом. После этого мы садимся в вертолет и улетаем – опять в тот городок на дозаправку. Пилот решает развлечь пассажиров и лихо проходит на большой скорости и малой высоте мимо крутого обрывистого берега реки. Потом летим к себе в аэропорт. После 10 часов непрерывного стрекота у меня весь вечер свистит в ушах.

В час ночи я разгуливаю по светлой пустой трехкомнатной квартире с яблоком в руке. Все окна открыты, жалюзи убраны и ровный солнечный свет заливает комнаты, но не может попасть в общий коридор. Иногда я подтягиваюсь на турнике, установленном ближе к ванной, ем одно яблоко за другим, почитываю книгу и посматриваю фильм, но в целом мне нечего делать. Эту квартиру арендует организация для приезжих сотрудников и последний месяц в ней нет единственного соседа, он улетел в отпуск. У меня планы дополнительно заработать, поэтому я смирился с мыслью о том, что здесь предстоит провести все лето.

Периодически я захожу в дальнюю пустую комнату и напрягаю слух. Надо мной живет семейная пара (я пока не вычислил, кто именно – кажется, это системный администратор с моей работы, но точно сказать нельзя: дом занимают сотрудники нескольких компаний). Сейчас лето и иногда слышен секс и женские стоны. Это удивительно, потому что я пару раз видел, как наверх проходит посредственная блондинка лет 30 с парой детей. Скорее всего, она и есть жена сотрудника нашей организации и именно эта семья живет точно надо мной. Меня утешает то, что она низкого роста и без ярко выраженной талии, да и вообще у нее двое детей, а это, конечно, отражается на теле. Это факт. Завидовать тут нечему, думаю я. Я почти уверен в этом. Тем не менее, я задерживаюсь в дальней комнате, но сегодня ничего не происходит. Я разочарован и ухожу смотреть новый фильм Майка Адриано, скачанный на работе. Потом мне кажется, что я снова слышу эти звуки, я вскакиваю и бесшумно пробегаю в дальнюю комнату, но в ней тишина и я возвращаюсь обратно.

На следующий день я надеваю пиджак, накидываю плащ и отправляюсь в офис. До него три минуты пешком – надо пройти мимо двух новых пятиэтажных домов. Весь центр города построен за последние 10 лет. С 9-ти утра – совещание. Совещание идет по часовой стрелке. Я предпоследний к начальнице на 10 часов, поэтому буду отвечать последним. Я не слушаю доклады и просто жду, когда речь дойдет до меня, дергая ногой под столом. На столе лежат подшивки местной газеты в дермантиновых обложках для какого-то исторического исследования к 80-летию со дня образования национального округа. Это 70-е и 80-е. 30-е годы – в картонных обложках. Читаю заголовки номера от 26 августа 1936 года: «Теснее ряды вокруг любимого вождя трудящихся тов. СТАЛИНА», «Готовы отдать жизнь на защиту дорогих нам вождей» (это шрифтом помельче), «Уметь распознавать врага». Самым большим шрифтом – «Никакой пощады подлой банде троцкистско-зиновьевских террористов» (под ним подзаголовок – «Такова единодушная воля всех трудящихся»). Курсивом: « Раздавленный жизнью классовый враг еще не может успокоиться и как спрут пускает свои щупальцы с целью уничтожить дорогих нам вождей и этим самым внести панику в ряды партии »…

Совещание идет своим чередом. Обсуждаются современные проблемы – падение добычи на Варандейском СРП накладывается на падение цены нефти. Месторождение по соглашению о разделе продукции между российской государственной региональной компанией и двумя крупными иностранными корпорациями разрабатывается с 1999 года и нефть качать становится все сложнее и дороже. Это столь волнующие новости с еженедельного совещания у губернатора, что я даже вызываюсь поработать по данному поводу и сделать интервью с начальницей Департамента финансов и экономики. На днях мне также надо сделать и согласовать с нефтяниками рекламный материал о вчерашней акции по восстановлению водных биоресурсов.

По СРП регион получает 50% доходов от прибыльной нефти (вторая половина уходит на федеральный уровень), а также взносы по налогу на имущество нефтегазовых компаний, ведущих добычу на месторождениях. Официозное издание спонсируется из местного бюджета, выигрывая специально подогнанные конкурсы на освещение деятельности администрации региона, поэтому от доходов нефтяников напрямую зависят мои личные доходы. Наибольшее волнение у меня вызывает то, что бюджет еще не принят. Только после того, как его утвердят депутаты местного законодательного собрания, можно будет успокоиться – даже если доходы нефтяников упадут еще больше, дыру в бюджете на 2-3 миллиарда рублей закроют кредитом у «ВТБ», и мы не останемся без премий. Кредит придется брать в банке, так как федеральный центр не даст богатому нефтегазовому региону денег межбюджетным трансфертом. Слухи нервируют нас. Остальные новости на совещании неинтересные – региональные власти продолжают переселение местных жителей из ветхого жилья в новые благоустроенные дома, депутаты утвердили программу 1%-й ипотеки. По ней 1% платит житель региона, а остальные проценты банку компенсирует государство, но квартиру нужно покупать только у определенных компаний. Строить шестиэтажные дома (после 5 этажей в доме обязательно должен быть лифт, а это дорого) в тундре, где нет железных и автомобильных дорог, производства строительных материалов (их можно доставить только в навигационный сезон морем или по реке), зима 8 месяцев году и средняя температура этим летом +7°C – очень дорого и очень выгодно. Еще более выгодно эти квартиры покупать, особенно с учетом действия Варандейского СРП до 2031 года и приближающегося конца сырьевого изобилия. Многие жаждут навсегда связать свою жизнь с этим райским нефтяным уголком. Впрочем, геологи работают и новые месторождения тоже периодически запускают в работу.

Все расходятся. Я поднимаюсь в кабинет. Каждое рабочее утро я начинаю с урожая смерти. Я просматриваю новости о происшествиях: авариях, катастрофах, обрушениях зданий, пожарах, терактах, военных конфликтах, убийствах, ограблениях и тому подобному, что выдают агрегаторы по запросу происшествий, а наиболее интересные читаю в оригинале. Каждый день переворачиваются автобусы и сталкиваются на встречной легковушки с грузовиками, в горах гибнут альпинисты, взрываются машины в Багдаде, Дамаске и Мосуле, боевики отрезают головы, падают самолеты и вертолеты, сходят с рельс поезда, пьяные убивают друг друга ножами, рушатся здания, люди гибнут в дыму. Время от времени я встаю и открываю окно, а когда мне становится холодно, вновь закрываю его. Сегодня холодный ветер дует прямо в кабинет и на подоконнике уже накопился слой песка, залетающего с улицы. Вечером пройдет уборщица и сметет песок в мусорный пакет. Небо серое, но пока сухо. Наступает время обеда. Звонит телефон. Сотрудник департамента информационной политики местной администрации приглашает на традиционный бизнес-ланч. Мы учились в одной группе в университете. В городе только 3 кафе и 1 ресторан, не считая корпоративных столовых в офисах нефтегазовых компаний, поэтому ездить на бизнес-ланч надо по строгому распорядку. Понедельник – «Чум», вторник – «Север», среда – «Линкор», четверг – «Тундра» и в пятницу одно из мест повторяется. Я вижу из окна, как подъезжает «Субару». Я спускаюсь вниз, сажусь в машину, постукиваю каблуками друг о друга, чтобы стряхнуть песок и пристегиваюсь.