Альбина Рассохатская - Алеста. Сквозь сны. Рождение хамелеона

– Ну ты через Москву ходила? – возмутилась Ленка.

– Долго? – спросила я.

– Да вообще! Мы уже сами по домам собрались, – сообщила мне Таня.

– Баба Лена задержала, – быстро соврала я.

– Понятно, – рявкнула Лена, – мы в поле собрались, ты идешь?

А я чувствовала, как реальность вокруг меня ещё немного шатается, земля пульсирует, как будто дышит.

– А вы слышите, как поле дышит? – осторожно поинтересовалась я.

– А ты слышишь? – спросила Таня.

– Да.

– Это значит, что тебя покусали и тебе с нами нельзя, – серьёзным тоном заявила она, – а поскольку ты и есть лекарь, потому лечишь себя сама, а мы потом вернёмся.

– Да-да, стой здесь! – подтвердила Лена.

Мне было обидно, но они и правда меня не взяли, я постояла немного одна посреди этого огромного поля, расстроилась, заскучала и ушла домой. Меня тогда сильно беспокоило то, что произошло со мной, я не знала, у кого мне спросить и как, уже тогда я понимала, что сильно отличаюсь от окружающих меня людей и что эти люди будут меня лечить, а я не хотела идти к доктору, в фильмах это всегда плохо заканчивалось.

– Ты почему одна? – спросил дядя Паша, когда я вошла.

– Девочки меня не взяли, – грустно заявила я.

– Почему?

– Они сказали, что меня покусали и мне с ними нельзя.

Дядя Паша рассмеялся:

– Зомби, что ли, покусали?

– Не знаю, – пожала я плечами.

– Ладно, не расстраивайся, смотри, я новую игру принёс.

Я радостно захлопала в ладоши, приставку мы привезли с собой, а единственный, кто гонял меня от приставки в деревне, был дядя Паша. Зашла Лена:

– Пойдём гулять, мы будем чум строить.

– Какой чум? – не отрываясь от экрана переспросила я.

– Ну из снега.

– Это иглу.

– Какая разница? Ты идешь? – занервничала сестра.

– Нет, пусть Танька считает, что я на неё обиделась.

– А ты обиделась?

– Неа, а теперь исчезни. Пока Паша не зашёл, он думает, что вы меня расстроили, потому даёт поиграть.

– Пф-ф-ф, – фыркнула Ленка, но ушла.

В тот день я не пошла на улицу. Через пару дней дядя принёс поиграть более современную игровую консоль, и иногда нам удавалось выгнать брата с дядей, чтобы поиграть в неё, иногда даже с Леной, но здесь мы с ней в основном дрались, а драться с Ленкой было неинтересно, она просто жала на все кнопки подряд, иногда это ей помогало. Иногда. А чаще всего дядя забирал у неё джойстик, чтоб не сломала.

В городе ничего особенного не происходило, кроме того, что нас всё чаще оставляли под присмотром Димки и дяди Паши. Им это не очень нравилось, но они не отказывались и даже придумали новую забаву, которая мне безумно нравилась. У нас были старые фосфорные бусы, точнее уже не бусы, а несколько бусин. Дима поставил в конце комнаты стул, на него бусину:

– Это будет сокровищем, вам нужно до него добежать. А теперь вон из комнаты.

Мы с Ленкой послушно удалились и с нетерпением ждали, что же будет. В это время брат с дядей занавесили окна, наделали ловушек, раскидали подушки в самых травмоопасных местах, вышел дядя Паша:

– Так, считаете до десяти, а потом вместе забегаете в комнату, закрываете дверь, и кто первый схватит бусину, тот и победил.

Мы кивнули, а дядя скрылся за дверью. Досчитали до десяти, потом я неожиданно сообразила, что установленные правила не очень честные.

– Стой, – скомандовала я. – А кто дверь закрывать будет?

– Чур не я, – прокричала Ленка.

– Так нечестно, давай зайдём, закроем дверь, потом досчитаем до трёх и побежим.

– Хорошо, – согласилась сестра. Мы так и сделали. Вошли, закрыли дверь и понеслись к бусине. На дороге валялись стулья, из-под нас выдергивались покрывала, на нас сверху кидались одеяла, а мы с Ленкой с весёлым хохотом выбирались из ловушек и неслись дальше. Потом оказалось, что Ленка вообще не выигрывает, и меня стали тормозить сильнее, я это сразу поняла и возмутилась:

– Вы почему меня сильнее останавливаете?!

– Ты о чём? – сказал дядя.

– Не-не, всё по-честному, – заявил брат. Вот врут и не краснеют, подумала про себя я, но не стала отказываться от игры. Мне даже понравилось, и периодически, несмотря на дополнительные сложности, я всё равно хватала бусину первой. Кроме этого мы играли в прятки, догонялки и другие более обыкновенные игры.

Помню, как мама первый раз доверила мне готовку, я тогда подошла к ней, она стирала:

– Мам, мы с Леной кушать хотим.

– Ну так ты знаешь, как плитка включается, где масло, иди пожарь колбасу сама.

Я задумалась, даже спорить не стала, правда же всё знаю, развернулась, ушла на кухню, достала колбасу из холодильника, нарезала её. Включила плиту, это было несложно, она у нас была электрическая, поставила на неё сковородку, налила масло, выложила колбасу и стала ждать. А потом произошло неожиданное, я заговорилась с Ленкой, а когда обернулась, сковорода пылала, я в ту же секунду развернулась и понеслась к маме:

– Мама! Мама! Там сковородка горит!

Мама не стала уточнять детали, быстро прибежала на кухню, взяла крышку и накрыла пламя.

– Масло загорелось, бывает, – спокойно сказала она, выключила плитку и ушла стирать дальше.

– А-а-а, – только и смогла произнести я.

Вот так закончился мой первый опыт приготовления еды, к слову сказать, Ленка потом заявила, что это была самая вкусная колбаса, которую я когда-либо жарила, все следующие разы, даже с яичницей, сильно уступали.

Наступила весна, и мы все неожиданно поехали к бабе Лене, она жила в деревне Новожилкино, недалеко от города. Родители были очень грустные и сосредоточенные, мама сказала, что умер деда Саша. Было много людей, дедушкино тело лежало посреди комнаты, а он сам бродил по дому. Я просила покатать меня на плечах, а он сказал, что теперь это папина задача, а он не может, к сожалению. Все в основном плакали. Я захотела есть и спросила у бабы Лены, когда начнется праздник, ну я не знала, как назвать тот момент, когда все сядут за стол. Бабушка перестала плакать, засмеялась и обняла меня, но ничего не сказала. Пришлось разыскивать маму:

– Мам, почему все плачут?

– Все скорбят о дедушке, Алечка.

– Ну он-то не плачет, вы больше него все расстроились.

– Кто не плачет?

– Деда Саша, вон он, мам, – и я показала в сторону комнаты, где недавно общалась с дедушкой.

Мама задумалась.

– А ты не видишь его, мам?

– Нет, Аля, другие тоже не видят. Иногда маленькие дети видят больше, чем взрослые. Не рассказывай об этом всем подряд. Хорошо?

– Хорошо. Мам, а когда мы сядем за стол? Я спрашивала у бабушки, она не сказала. Я есть хочу…

– Скоро, доча, ты голодная? Хочешь, я дам тебе пирожок?

– Да.

Мама дала мне два пирожка, и ожидание стало приятнее. Я почувствовала, что мама стала за меня волноваться, и на всякий случай не стала рассказывать никому про дедушку, а потом и про других людей, с кем общалась и кто был на него похож. Дедушка мне приснился где-то через месяц, он был в обществе каких-то других людей.