Геннадий Мурзин - Загадки семейных трагедий. Уральский криминальный роман

Фомин кивнул.

– Знаю. Хотя далек от вашей кухни, но насмотрелся. Хотя бы та же Бояркина из «Уральского труженика», руками которой попытались разделаться с честнейшим следователем областной прокуратуры 7 7 Сыщик имеет в виду эпизод, описанный в самом первом авторском детективном романе «Псы одичалые», который также издан и доступен читателям. . Да, возник вопрос…

– Спрашивайте, Александр Сергеевич. Если смогу, отвечу.

– Женька же женат, у него сын… Живет там, а работает здесь… Да, сорок километров – не двести, а все равно неудобно мотаться.

– Пока что работает в щадящем режиме, то есть может писать и на дому, каждый день не торчать в редакции.

Фомин усмехнулся.

– Это «пока», а что потом?

– Решим проблему. Трудно, но решим. Сначала Григоров собирался совершить обмен своего тамошнего жилья на Екатеринбург.

Фомин махнул рукой.

– Ерунда! За двухкомнатную там хрущевку в Екатеринбурге можно получить крохотную комнатушку, а у него ребенок маленький.

– Согласен… Поэтому выбрали другой вариант. Григоров там продает квартиру, а здесь покупает.

– Не потянет. Откуда у провинциального журналиста такие деньги при зарплате чуть-чуть превышающей минималку?

– Во-первых, у него есть кое-какие сбережения, как он говорит, на черный день. Их вложит. И плюс недостающую сумму я ему дам, в виде беспроцентной ссуды.

– Если только так… Но ведь и у вас лишних денег нет.

– Как-нибудь выкрутимся, Александр Сергеевич, обязательно выкрутимся.

– Если бы я знал, то помог бы. Но беда в том, что все свои накопления вбухал в свадьбу сына. А до этого потратился на отдых в Севастополе. Десять лет без отпуска… И теперь сам на мели.

– Все нормально, Александр Сергеевич, не переживайте… Забудем… С чем сейчас пришли? Такое неотложное дело, несмотря на крестины внука?

– Георгий Иннокентьевич, в свежем номере опубликована заметка «Дерзкое покушение на убийство бизнесмена»…

– Так… – главный редактор достал из папки газету, развернул. – Вижу. И что в ней такого?

– Ничего, – Фомин усмехнулся, – если не считать того, что я могу высказать предположение, кто мог неуклюже стрелять в Останина.

– Неуклюже? Вы что-то знаете?

– Располагаю любопытными сведениями и они вам могут послужить… Представляете, вы первыми окажетесь ближе всего к разгадке тайны, связанной с покушением. Ни сыщики, ни следователи, ни сам Останин – никто!

– Вы уверены?

– Как никогда, Георгий Иннокентьевич.

– Как вам стала известна информация?

– Случайно, абсолютно случайно.

– Сказал по телефону и повторю: знаю я ваши случайности.

– Но на этот раз соответствует действительности.

– Вы можете поделиться информацией, которая попала к вам «случайно»?

– А у меня к вам встречный вопрос: а вы готовы будете предать ее гласности?

– Неужели настолько страшная?

– Не столько страшная, – весело сказал Фомин, – сколько грязная.

Фомин выложил свои предположения, так близкие к реальности. Муравьев выслушал, не перебивая.

– А ведь вы правы, Александр Сергеевич: весьма и весьма любопытный сюжет для будущей публикации. Это же информационная бомба, газетная сенсация. И… Вы… Позволите воспользоваться всеми этими фактами?

– Да, конечно.

– Постойте, – Муравьев, заслышав шаги в корреспондентской, встал. – Кажется, Григоров пришел. Пусть он и займется. – Муравьев вышел и тотчас же вернулся с сотрудником. Григоров, увидев Фомина, обрадовался встрече и попытался начать восклицания и расспросы, но главный редактор жестом остановил его. – Эмоции, Евгений, потом, а сейчас дело. Фомин познакомил меня с информацией, которая, если поработаешь над ней умело, вызовет в Екатеринбурге переполох. Так что иди; Александр Сергеевич тебе повторит то, что мне рассказал.

– Извини, Жень, но у меня для повторения не остается времени. Спешу на банкет… Крестины внука. Чувствуешь, что причина уважительная?

– Но, Александр Сергеевич, как же мне быть?

– Очень просто, Жень. Я тебе передам видеозапись моего разговора с клиентом. Ты умный парень и сориентируешься быстро.

Муравьев потер ладонь о ладонь.

– Великолепно! Лучшего и не надо.

– Но, Жень, потом ты мне видеозапись вернешь такой, какой получишь. И никто, кроме тебя, запись не должен видеть. Повторяю: никто! Дело серьезное и…

– Могли бы, Александр Сергеевич, и не предупреждать.

– Согласен: мог. Но все-таки предупредил, – Фомин грустно усмехнулся. – Сам знаешь, что на притчу и грабли стреляют.

Григоров подтвердил:

– Стреляют.

Муравьев находился в приподнятом настроении.

– Вот и иди! За работу, парень, за серьезную и ответственную работу.

Григоров кивнул.

– Да… Понимаю… Все-таки, может, скажете коротко, в чем суть?

Фомин достал диск с видеозаписью и протянул в его сторону.

– Бери. Там всё узнаешь. Если что-то будет непонятно, с вопросами только к своему шефу. И вот еще что: Жень, я бы советовал тебе начать работу не в редакции, а дома – там, согласись, безопаснее.

Григоров согласно кивнул. Фомин же окинул хитрым взглядом парня и сказал:

– У меня наклёвывается одно интересное дело, – он шутливо погрозил журналисту пальцем. – Если будешь хорошо себя вести, то допущу до секретных материалов.

– Имеешь в виду предстоящую командировку в Ивдель? – поинтересовался Муравьев.

– Нет, другую.

Григоров спросил, вертя диск в руке:

– Надо же ответить на вопрос, откуда у нас информация? Как мне быть? На кого ссылаться?

Фомин ответил вопросом на вопрос:

– Жень, мне ли тебя учить, а?

– А все-таки…

На помощь пришел главный редактор.

– Как обычно, напишешь, что информация поступила из крайне достоверного источника.

– И все?

– А что тебе еще надо?

– Понял.

Фомин, покидая кабинет, слышал, как Муравьев наставлял:

– Чем скорее напишешь, тем лучше. Будет время внимательно еще и еще с ним поработать. Имей в виду: материал в этот номер. Бомба наделает шума. Пусть. Но при этом мы не должны сами на ней подорваться. Журналисты, как и саперы, по минному полю ходят. Одно неосторожное движение или ошибочная фраза и…

Вчера (ближе к полуночи) вернулся из командировки. Вернулся измотанным. Немудрено: менее чем за сутки проехал рейсовым автобусом (туда и обратно) тысячу километров. К тому же посещение двух колоний не прибавило оптимизма и ни на грамм не облегчило решение стоявшей перед ним задачи. Мог, конечно, заночевать в Ивделе: никто кнутом его, как окончательно обленившегося мерина, не стегал и не подгонял. Не привык, как он посчитал, попусту тратить драгоценное время.

Появившись дома в первом часу ночи, тихо разделся, ополоснулся под душем, отказавшись от ужина (в ночную пору-то и нажираться?!), завалился в гостиной на диван (посчитал, что не следует разбивать сон Галчонку любимому), прикрывшись пледом, тотчас же уснул. Утром жена, увидев храпящего мужа (с устатку по-богатырски храпит, а в других случаях лишь легонько похрапывает), возмутилась. И когда тот проснулся и открыл глаза, устроила хорошенькую выволочку, при этом приговаривая одно и то же: «Какого черта спешишь, старый дурень?» Муж встал, потянулся до хруста в суставах и отшутился: «Не вспоминай всуе нечистую силу, тем более с утра». Жена развела руками: «Что в лоб, что по лбу». Сказав, ушла на кухню, заняться готовкой завтрака.