Анна Гранатова - Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии

О ком эта книга? О представителях «сверкающего паркета»; для одних – хобби, для других – профессии, где артистического и спортивного поровну. О «наших людях за границей»? Не вполне так. Дворец Терпсихоры шире, чем кажется. В книге есть несколько персонажей, которые хоть и не выходят на конкурсный паркет, но постоянно оказываются где-то подле него, словно косяк рыбешек, следующий за стадом китов или дельфинов. Странное дело! Именно с этих периферийных героев – фотографов, стилистов, модельеров – и начиналась работа над книгой. И вдруг они заговорили собственными голосами, и я даже не на шутку перепугалась: уж не заглушил бы их гогот, сплетни, вопли и хихиканье голос Звезд.

Изумительно повезло с фактурой. В книге нет вымысла, а есть лишь художественная обработка материала, так что правомерно говорить не о «художественном вымысле», а о домысле. Лишь изредка я прибегала к сгущению красок, иронии и гротеску, дабы сделать характер более рельефным. Вымышленных героев в произведении нет. Все судьбы – подлинные. Я заменила людям имена, но я не меняла их биографий, то есть событий, пережитых ими.

Очевидно, что абсолютной объективности в художественной прозе нет и быть не может. Если человеческое сознание – это вторая реальность, то художественная проза (да и все искусство) – это уже третья реальность, еще более далекий от оригинала слепок, напичканный фантазиями «реконструкторов». Единственный способ приближения к объективности там, где нет фактов, а есть лишь мнения, – предоставить площадку для разнообразных точек зрения. Именно поэтому в моей книге семейная жизнь Звезды первой величины – Мирослава Нагорного – комментируется несколькими персонажами с разным культурным, интеллектуальным и деловым опытом. История Мирослава глазами Галки Чесноковой, глазами Артура Кара-Мурзы и глазами Камена Сакаджиева кажется биографией совершенно разных людей. Через интерпретацию поступков одного персонажа глазами разных героев я стремилась раскрыть, конечно, и характер самого интерпретатора. «Каждый из нас судит о людях в меру своих несовершенств!»

Оценка мира, людей, дружбы, корпоративной конкуренции вытекает из эмпирики, то есть из личного жизненного опыта человека, из того, что ему пришлось пережить «на своей шкуре». Камен Сакаджиев не родился циником и эгоистом, разочарованным в семейных узах, а Даша Сибирякова – хищной кошкой, охотящейся на мужские кошельки. Такими их сделал жизненный опыт, выживание в агрессивной среде. Кара-Мурза кажется непоследовательным, отправляя жену в Вену и при этом покупая луковицы для палисадника в Крыму, если только игнорировать его юность. Активность и амбициозность Виктории Донской невозможно понять, не изучив биографию ее матери Агаты Самоваровой. Опыт каждого персонажа связан и с историей страны, ведь росли они не в «безвоздушном пространстве» или в неком «коконе», защищавшем их от шквалов и штормов. Значит, и литературные герои должны иметь бэкграунд. Странное дело. В бестселлерах о человеке и его профессии я не нашла произведений, где присутствует отсылка на жизненный опыт, детство героя. (Приятное исключение – роман «Битва в пути» Г. Николаевой.)

Вот почему важнейшей особенностью своего произведения я считаю историческую ретроспективу, она имеется у каждого персонажа. У каждого – своя История. Все герои родом из прошлого, из переходных сложных, голодных 90-х годов XX века. У каждого есть воспоминания об этом времени, а кое у кого найдется и «скелет в шкафу» (словами Моэма). Прошлое, запечатленное в эмоциональную память, определяет линию поведения героев в настоящем, их выбор.

Пару слов о топонимике книги. Мне невероятно повезло с фактурой, ибо не пришлось ничего выдумывать, собирая под одной крышей отеля «Белая ночь» людей, рожденных в разных географических регионах. Богатство топонимики проявило себя в полной мере. Владелец фотостудии Камен (Петр) Сакаджиев – болгарин, родившийся в маленьком селе Солник. Чемпион-загадка, легендарный Учитель и Тренер – Артур Кара-Мурза – детство свое провел в Крыму. Виктория Донская – владелица отеля в Блэкпуле, казачка по крови, родом из Краснодарского края. Вторая жена Нагорного, Даша Сибирякова, как следует из ее фамилии, прибыла покорять Москву из таежной глуши.

Именно с детством, ранней юностью, прошедшими вдали от Москвы, и связаны трагичные драмы личной жизни персонажей. Груз прошлого упрямо стучится в настоящее и даже достигает берегов Туманного Альбиона. Невеста Сакаджиева – болгарка Живка Балтаджи – со своей дочкой Зариной напоминают о себе «одинокому волку» Камену Сакаджиеву, развернувшему в Англии прибыльный фотобизнес. Неотступные мысли о смертельно больной жене Миле Репьевой, с которой Артур давным-давно познакомился у Чатыр-Дага, не оставляют в Блэкпуле Звезду паркета, ломают его планы, а еще его беспокоит инертный, хоть и не лишенный художественных способностей сын Валечка, которого Мила воспитала болезненным и нерешительным, как девчонку. Своими тревогами Кара-Мурза делится с ближайшим другом и соратником – Нагорным. У Мирослава Нагорного подрастает куда как более решительная, нежели сын его друга, дочь Стелла – амбициозная скрипачка, вот только видеться с ней Мирослав не может. Первая жена, партнерша в европейской программе, Лада Становая аккурат после празднования с Мирославом серебряной свадьбы увезла дочку в Америку, развелась с мужем и стала «американкой». И это – подлинные судьбы.

Прошлое стучится в настоящее, иногда с угрожающей громкостью, рискуя перевернуть вверх дном весь привычный образ жизни, разрушить в нем то, что кажется неприкосновенным и незыблемым. Так, деревенские и малограмотные родственники Болотские из северной Сортавалы врываются в жизнь Руслана и Риты Карельских в самый неподходящий момент, грозя не только выбросить Руслана с конкурсного паркета, но и разбить многолетний союз его с Ритой. Предлагая взамен этого (не без «помощи» со стороны соседа Виктора и свекрови Риты) «подлинные» ценности, которые характерны для деревенской среды. К слову сказать, именно эпизод с поездкой Руслана в Сортавалу к Трофиму и Прасковье Болотским мне представляется одним из самых художественно достоверных: увиденное и услышанное своими глазами и ушами я воспроизвела почти дословно.

А вот прошлое «постфеминистки» русской иммигрантки Виктории Донской, ее детство, проведенное в Ростове, и биографию ее мамы, доктора филологических наук Агаты Самоваровой, бывшей замужем за казаком из Вешенской, пришлось создавать со слов прототипа Виктории; читателю судить, насколько удался этот биографический эпизод реконструкции. Ретроспектива – отличительная особенность моего произведения о «сообществе профи».