Алексей Лебский - Играя рок

– Ну, что, чувак, сдал?

– Сдал, конечно, было б чего сдавать. Вопросы достались простые.

– Да, ты молодец! Мне все это только предстоит, но с моими знаниями, разве что в технарь удастся поступить.

Они познакомились три года назад, когда Коля стал ходить в клуб «Дружные ребята».

Началось все с настольного тенниса, которым увлекался его одноклассник Вовка Маркин.

Он страдал лишним весом, перепробовал различные спортивные секции, бросал и снова начинал курить, но все было бесполезно, килограммы не отступали. Вовка поймал его в школьной раздевалке, когда Каминский уже натягивал зимние сапоги.

– Камень, я записался в секцию пинг-понга, вчера ходил первый раз. Но, я думаю, тебя заинтересует, что там набирают ребят в вокально-инструментальный ансамбль. Я случайно узнал, слышу – в соседнем зале органола играет, заглянул – ребята тренируются.

– Не тренируются, а репетируют, а где этот клуб?

– Знаешь, где Буров живет?

– Да, был как-то.

– В соседнем доме, там еще вывеска «Дружные ребята» над входом в подвал.

– Марк, ты позвони мне, как соберешься, лады?

– Так я в субботу вечером иду, сможешь? Если что – встречаемся у Водного.

– Годится, – Коля надел шапку и зашагал к выходу. В субботу после обеда Маркин позвонил. Трубку сняла бабушка:

– Коля, тебя тут Володя Маркин спрашивает.

– Да, скажи ему, – сейчас выхожу. В тот год зима была особенно слякотной. Снег падал, и тут же таял под ногами, они шли по улице Минина, то и дело, отряхивая от мокрых хлопьев шапки и пальто. Вот они и на месте. Он даже представить себе не мог, что бывают такие огромные подвалы. Клуб растянулся под всем домом, разделившись на три части: секция настольного тенниса, рукоделия и домоводства, вокально-инструментальный ансамбль. Последний блок оказался самым большим, на подиуме стояла звуковая аппаратура, микрофон на стойке, пара усилителей с колонками и электроорган «Юность». Сцена тускло освещалась одной лампочкой, из ребят пока никого не было. Сзади кто-то окликнул Маркина, они оглянулись, и увидели высокую симпатичную брюнетку в «олимпийке»

– Вы хотите записаться в секцию настольного тенниса? – она достала общую тетрадь и авторучку.

– Нет, я по поводу ансамбля.

– Так, сейчас должен подойти Глеб, он у них старший, он все покажет. Меня зовут Вера Андреевна, я преподаю физкультуру в школе № 13, а здесь бываю три раза в неделю. Не успела она произнести эти слов, как в клуб ворвалась целая гурьба мальчиков и девочек разного возраста. С собой они принесли комья снега и грязи на сапогах, и на полу сразу растеклись лужи.

– Вот и ансамбль, – Вера Андреевна протянула связку ключей коренастому мальчугану в кожаном кепи, – Глеб, тут к тебе мальчик пришел…

– Коля. Коля Каминский. Я на соло-гитаре играю, но, если надо, могу и на басу.

– Глеб, – важно представился мальчуган, выглядел он гораздо моложе Николая.

– Ну вот, – подумал Коля, – салаги. И что с ними делать? Если не понравится – уйду.

– На басу не надо, – сказал Глеб, – на басу я играю. Очень хорошо, что ты на соляге будешь. Николая покоробило. Вскоре появился еще один участник состава, органист Михаил. На вид ему можно было дать лет семнадцать, настолько он был крупным. Однако его истинный возраст выдавала по-детски наивная физиономия.

– Вы все из одного класса, что ли? – спросил Николай, – зал ответил ему гулким эхом.

– Не, он из тринадцатой школы, а я из седьмой, – пробасил Михаил. Николай прошел в каптерку за сценой. Здесь он снял пальто, и повесил его на гвоздик рядом с курткой Глеба. Среди разного хлама, лопат и веников хранились и клубные инструменты. Он расчехлил одну из гитар, и был поражен ее весом. Это был бас «Урал».

Следующий чехол содержал черное шестиструнное чудовище с уродливым рогом.

– «Тоника», – гордо сообщил Глеб. Мы ее зовем – Антонина. Наверное, мальчуган никакого понятия не имел относительно тоники, доминанты и субдоминанты, да и Коле эти термины вряд ли были знакомы. Пока Николай распутывал из общей кучи один из кабелей, Глеб уже включил свой бас в усилитель, и настроил: соль, ре, ля, ми. Звук был ужасен, динамик дребезжал на некоторых нотах.

Услышав звуки ансамбля, в зал потянулись любопытные слушатели. Кто-то пришел из соседних секций, но были и парни с улицы, в куртках и пальто. Младших школьников Глеб моментально прогнал, пообещав надрать уши, но старшие нагло уселись в первом ряду, и жадно созерцали происходящее на сцене.

Николай тоже подключился к усилителю, закрепив проводки в гнезде спичками. Аккорд соль мажор звучал мощно, но неверно. Мешали разбитые лады, и пришлось отверткой регулировать высоту струн. Он провозился довольно долго. Парни в первом ряду скинули куртки на соседние стулья.

– Глеб, “шизгару” давай! Рыжий парень с ракетками заулюлюкал, как индеец. Широкий коренастый мальчик, сидевший с краю, затопал ногами, разбрызгивая грязную воду по полу. Коля взял первый аккорд из “Venus” [1] композиция голландской группы “Shoсking Blue” , бас и орган подхватили, кто-то сзади отбивал ритм на пионерском барабане. Глеб вопил на английском, еле вытягивая. Когда после первого куплета прозвучала знаменитая «соляга», зрители захлопали и засвистели. Они сыграли экспромтом «Червону руту», «Люди встречаются», потом еще что-то из советских песен в ля-миноре. Наступил вечер, пора было заканчивать репетицию и расходиться по домам. Коренастый парнишка подошел к Коле, протянул руку:

– Сергей, – представился он, – я из тринадцатой школы. Чувак, ты откуда такой взялся, ни разу тут тебя не видел….

– Николай… Каминский, – Коля замялся, – да, я, собственно, тут первый раз.

– Ну, фамилия у тебя законная, прямо на афишу.

– Дед у меня был артистом, может, слышал? Он даже в одном старом фильме снимался. Но, в общем, это неважно. Серега пропустил про деда мимо ушей.

– А инструмент у тебя есть?

– Нет, пока. Но будет к концу года. Я сейчас за эти пятнадцать минут чуть пальцы в кровь не стер. Это ж не гитара, дрова какие-то.

– Пошли отсюда, поболтаем, тебе в какую сторону?

– Мне на Свердловку, а тебе? – спросил Коля.

– А мне в обратную сторону, на Фрунзе. Но я тебя до площади провожу. Сергей рассказал ему, о своей школе, о том, как Верочка пробила в администрации района, и обустроила этот клуб для детей, о том, какую музыку он любит, как мечтает об электрогитаре, настоящей немецкой и много еще о чем.

Он понравился Коле своей простотой. Они постепенно подружились, не проходило и дня без их телефонных разговоров, частыми были встречи в клубе. Нина Ивановна, мать Сергея работала учителем географии в тринадцатой школе, отец, Константин Анатольевич – инженером на заводе им. Серго Орджоникидзе. Это был высокий, видный мужик. Николаю запомнилось его волевое лицо, твердое рукопожатие. Всем своим видом он излучал силу и стабильность, гарантию успеха, этакий коммунист в исполнении Урбанского. Еще когда Сережка учился в восьмом классе, однажды отец не вернулся с ночной смены. Нагрузки сломили его, – сердце не выдержало. Мать осталась с двухлетним Сашкой и четырнадцатилетним Сергеем. Неожиданная смерть отца сильно потрясла его.